Наконец Данталион, перестав прожигать Николаса сосредоточенным взглядом, чересчур уж энергично потрепал его по волосам и, громко отодвинув третий стул, развалился на нём с чрезвычайно довольным видом. Николас с опаской косился на него, будто боялся, что вампир может узнать, о чём они говорили до его прихода.

— Крысёныш, — повторил Данталион таким тоном, будто констатировал очевидный факт. — Ты же почти всё съел.

Николас опустил плечи, озадаченно смотря на него.

— Не обижай ребёнка, — тут же произнесла Марселин. — Он утром, вообще-то, едва руки не лишился.

— У меня такое каждый день! — с притворным ужасом выдал Данталион, всплеснув руками.

— И я каждый день сдерживаюсь, чтобы окончательно не оторвать тебе их.

— Вставай в очередь. Или заплати, чтобы быть в числе первых.

Марселин вымученно выдохнула. Так, на самом-то деле, всегда было: Данталион что сейчас, что раньше был неугомонным, чересчур смелым и дерзким. Если он не говорил, что может в одиночку оторвать крылья кому-нибудь вроде Маракса, то выдумывал что-нибудь такое же грандиозное и чрезвычайно опасное.

Но это было так обыденно и, что странно, нормально, что Марселин становилось легче от каждого смелого слова Данталиона. Всё вокруг постоянно находилось в движении, которое не прекращалось ни на секунду, и Данталион, конечно, не был исключением. Однако он находил время, чтобы, даже не подозревая об этом, своим присутствием ненадолго воссоздать картину привычного для неё мира.

Наверное, только так она существовала в этом безумном замкнутом круге, из которого никак не могла выбраться.

***

Не считая значительных провалов в памяти и страха, охватившего всё тело, Соня чувствовала себя великолепно.

Она не ощущала прежней слабости или голода, голова не раскалывалась, мир не плыл вокруг неё. Всё было так прекрасно, словно она, хорошенько устав за день, легла в тёплую постель и наконец-то выспалась. Ни единый мускул не болел, руки и ноги вновь слушались её. Даже разум, терзаемый многочисленными сомнениями и мыслями, появление которых она просто не понимала, успокоился. Осталась только одна мысль — Соня в западне.

Она ожидала, что окажется в своей комнате, но окружившие её стены были незнакомыми и абсолютно пустыми. Здесь была только узкая, но невероятно удобная кровать да аккуратно сложенная стопка чистых вещей прямо на полу. Квадратная лампа освещала практический каждый уголок комнаты, не оставляя ни единого пятнышка темноты. Окон или какой-либо другой мебели, как и предметов интерьера, не было. Только дверь, которую Соня никак не могла открыть.

Сколько она уже пыталась? Время будто осталось стоять на месте — как бы Соня ни старалась, она никак не могла продолжить счёт правильно, постоянно сбивалась или путалась.

Под рукой не было ничего полезного. Поначалу Соня стучала в дверь осторожно, потом сильнее и настойчивее. В результате дошло до того, что она неистово била кулаками по двери так, что сбила все костяшки, кричала и ругалась, пинала дверь долго и яростно, но она никак не поддавалось. Сил у Сони было много, и она продолжала колотить дверь, должно быть, несколько часов без остановки. Раны на костяшках успели затянуться и вновь открыться, покрыться слоем засохшей крови и новой, ещё совсем влажной. На двери остались кровавые разводы, на полу — тоже.

У Сони, кажется, никогда не было так много сил. Она знала, что протянет ещё несколько часов, и была готова продолжать. Это было бессмысленно, ведь её, очевидно, не слышали, но она была готова.

Поэтому она и продолжала. Ни на секунду не переставала кричать и бить. Изредка, когда ей слышались какие-то звуки за дверью, она затихала, но стояла гробовая тишина. Тогда Соня распалялась лишь сильнее.

Она не знала, сколько времени прошло, но первые брызги крови на двери уже успели полностью высохнуть, когда всё-таки послышались шаги. Соня быстро отскочила в сторону и, когда дверь открылась, скрыв её за собой, затаила дыхание. В комнату вошёл демон, кинул взгляд на пустую кровать и громко выругался. Затем он обернулся и заметил Соню, но было уже поздно: она бросилась на него, сбила с ног и положила ладонь на лоб. Демон рычал, отбивался, пытался укусить её и расцарапать. Соня со всей силы приложила его затылком об пол, а затем ещё дважды, после чего, даже не задумываясь, ударила в нос.

Наконец тело начало ощущать слабость и боль, но Соня била демона до тех пор, пока её рука просто не остановилась. Белое лицо демона было залито чёрной кровью, сломанный нос сдвинулся вправо. Соня, прижавшая его к полу своим телом, пыталась пошевелиться, но ничего не получалось. Тогда демон, зарычав ещё громче, сбросил её с себя и отошёл на шаг. Соня сдавленно вскрикнула, врезавшись затылком в ножку кровати, и наконец увидела мужчину, стоящего на пороге комнаты.

Он был невысоким, с седеющими волосами и съехавшими на нос очками. Мужчина невозмутимо опустил поднятую руку и снял очки, начал протирать их рукавом обычной фланелевой рубашки, когда Соня наконец ощутила власть над собственным телом. Медленно, стараясь не провоцировать мага, она поднялась и сжала кулаки, готовая в случае чего отбиваться. Демон, которого она избила, отошёл к мужчине и что-то прошептал ему. Соня напряжённо следила за действиями мага, особенно за его руками — чёрные пальцы вряд ли были такими от рождения.

Наконец мужчина, протерев очки, вновь водрузил их на нос и улыбнулся Соне. Она на его улыбку не ответила, только сильнее напряглась. Страх только увеличился.

— Что ж, — с неуместным весельем сказал мужчина, — прекрасно.

— Эта сука опять сломала мне нос! — яростно выпалил демон.

— Тише, тише, — таким тоном, будто он успокаивал ребёнка, сказал мужчина. — Ни о чём не переживай, Эгун. Просто дай нашей гостьей немного времени.

— Если она ещё раз нападёт, — прошипел демон, которого, очевидно, звали Эгун, — я убью её.

— Конечно, — легко согласился мужчина. — Но сначала мы проведём ещё пару экспериментов. Мисс Кински, пожалуйста, переоденьтесь.

Соня не сумела скрыть удивления: откуда этот мужчина знает её?.. Демоны, конечно, умели проникать в сознания, но неужели мужчина и впрямь из демонов? Если он и переродился в тёмное создание, то у него должны были появиться рога, а их Соня никак не могла разглядеть, даже самых крошечных, совсем новых.

— Вы испачкались своей кровью, — добавил мужчина. — Мне бы не хотелось, чтобы во время эксперимента вы чувствовали себя неуютно.

Соня промолчала. Мужчина ждал всего лишь минуту, по завершении которой вздохнул и бросил демону:

— Проводи её.

Демон, лицо которого всё ещё было в крови, оказалась рядом с ней в мгновение ока. Соня приготовилась отбиваться, но тело вновь отказывалось подчиняться. Она была полна сил и чувствовала каждую частичку тела, но оно просто не реагировало, любые попытки оканчивались провалом. Ей даже не удалось воспротивиться, когда демон, зайдя ей за спину, положил руку на шею и с силой толкнул вперёд. Давление усилилось вместе с оцепенением, но ноги будто сами собой сделали несколько шагов вперёд, а голова опустилась так, что в поле зрения остался только пол.

Соня с трудом сглотнула, уговаривая себя держаться и не показывать страха. Они шли, шли и шли, одни коридоры и лестницы сменялись другими, но везде был этот пол, режущий глаза своей идеальной белизной. И комната, до которой они дошли, тоже была белой — демон, затолкнув её внутрь, всё-таки убрал руку с её шеи. Соня сжала зубы, когда ноги понесли её вперёд, к простому чёрному стулу в центре комнаты, и едва не протестующе вскрикнула, когда маг, тщательно контролировавший каждое её действие, усадил её. Никаких цепей, кандалов или невидимых пут не было, только магия, жестокая и ужасающая, которой Соня не могла противостоять.

— Ты свободен, Эгун, — сказал мужчина, при этом смотря на Соню. — Я позову тебя, когда закончим. Скажи Еру, чтобы вправил тебе нос.

— Как прикажите, — зло пробормотал Эгун, закрывая за собой дверь.