Хотя Милюков прореагировал на эту просьбу лишь вежливым молчанием, вечером того же дня к нему в гостиницу явился один из болгарских министров, повторивший ее, теперь уже от имени правительства. Как на этот раз прореагировал оппозиционер, «близкий к императору», неизвестно — сам он об этом ничего не пишет. Скорее всего, он опять отделался молчанием или в крайнем случае общими фразами. Никаких просьб императору он, разумеется, не передавал.
Милюков побывал в Салониках, где встретился с наследником сербского престола Александром Карагеоргиевичем, командовавшим оккупировавшей город Первой сербской армией. Именно к династии Карагеоргиевичей благоволила в это время официальная Россия, что проявилось, в частности, в 1913 году в награждении Александра орденом Андрея Первозванного. Привлечь Милюкова к поддержке сербских претензий на Македонию Александру не удалось, но эта встреча стала еще одним свидетельством того, что кадетского руководителя считали, по крайней мере в Восточной Европе, весьма влиятельным политиком.
Милюков возвратился в Петербург, не думая, что через несколько месяцев снова окажется на Балканах. Он вспоминал, что в этот, седьмой и последний, раз приехал туда не как историк, политик и наблюдатель, а как «судья». Во взрывном регионе одно за другим происходили бурные события. После недолгого перемирия между Балканским союзом и Турцией военные действия возобновились, и болгарская армия продолжила осаду Константинополя. Туркам пришлось просить мира при посредничестве великих держав. 30 мая 1913 года в Лондоне был подписан мирный договор, по которому Османская империя передавала странам Балканского союза почти все свои европейские владения, кроме столицы и ее окрестностей (статус Албании предполагалось решить позже), в Париже созывалась конференция для урегулирования экономических последствий войны, намечалось заключение ряда договоров по конкретным вопросам — об обмене военнопленными, о торговле и др.
Роковую роль сыграло положение, что страны Балканского союза должны были сами, без иностранного посредничества, поделить завоеванные территории. Но противоречия между союзниками были таковы, что разрешить их мирным путем не удалось. Хотя взаимные претензии предъявляли все страны союза, Сербию, Грецию и Черногорию объединило общее негодование по поводу стремления Болгарии включить в свой состав Македонию и Фракию. Был подписан тайный договор, предусматривавший раздел Македонии между Грецией и Сербией.
Антиболгарский союз поддержала Румыния, претендовавшая на болгарскую Южную Добруджу. С востока Болгарии вновь угрожала Османская империя, стремившаяся возвратить утраченные территории. Попытки нового российского министра иностранных дел Сазонова умерить аппетиты бывших союзников не увенчались успехом, тем более что и сама Россия не отказывалась от своих геополитических целей.
В середине июня 1913 года Болгария начала Вторую Балканскую (Межсоюзническую) войну. Болгарские власти явно не знали реального соотношения сил, и полуторамесячная война завершилась полным поражением. 28 июля (10 августа) был подписан Бухарестский мирный договор, по которому Южная Добруджа отходила к Румынии, почти вся Македония (кроме небольшого Пиринского края) досталась Сербии и Греции, а Османская империя возвратила себе территорию к западу от Константинополя.
Милюков, внимательно изучавший сообщения о балканских событиях, был возмущен авантюризмом царя Фердинанда, болгарских генералов и некоторых политиков, вероломством других стран бывшего союза, фактически спровоцировавших войну. Павел Николаевич понимал, что Болгария была юридически ответственна за Межсоюзническую войну, но оказалась жертвой этого конфликта. Русская и зарубежная печать была полна сведениями о жестокостях и зверствах всех сторон конфликта.
В этих условиях в июле 1913 года американский фонд Карнеги за международный мир[9] выступил инициатором создания специальной международной следственной комиссии для изучения на месте причин и способов ведения обеих Балканских войн. Непосредственным организатором комиссии явился парижский филиал фонда, возглавляемый известным пацифистом бароном Полем д’Эстурнелем, лауреатом Нобелевской премии мира 1909 года. Д’Эстурнель сформулировал ее задачу: добиваться «замены насилия примирением и справедливостью в урегулировании международных разногласий». В предисловии к докладу комиссии он писал: «Можем ли мы допустить, чтобы из этих балканских войн не было извлечено никаких уроков, чтобы мы не знали, не начнутся ли они завтра вновь и не продлятся ли до бесконечности?»{456}
Комиссию возглавил депутат палаты представителей французского парламента Жюстен Годар, по согласованию с которым в состав комиссии вошли влиятельные ученые и общественные деятели: из Германии — профессор права Марбургского университета Вальтер Шюкинг и профессор Пашковский (второй вскоре отказался от участия в комиссии), из Австро-Венгрии — профессор государственного права Венского университета Иозеф Редлих, из США — профессор Даттон из Колумбийского университета, из Англии — член редакции журнала «Экономист» Фрэнсис Херст и популярный деятель партии лейбористов и журналист Генри Ноэль Брайлсфорд (известный, в частности, тем, что организовывал помощь русским революционерам, в том числе фальшивыми паспортами). Вместе с Брайлсфордом наиболее активным членом комиссии являлся Павел Милюков.
Павлу Николаевичу особенно важна была встреча с Брайлсфордом: блестящий публицист был организатором кампании против турецких зверств на Балканах, его статьи способствовали сбору средств в помощь пострадавшим. Широкую известность имела его книга о положении в Македонии, вышедшая в 1906 году{457}.
Следственная комиссия начала работу в Белграде 26 августа 1913 года. В течение трех с лишним недель, до 22 сентября, Милюков и Брайлсфорд ездили в Салоники, Афины, Константинополь, Софию, районы недавних военных действий во Фракии и Македонии, беседовали с государственными деятелями, солдатами и офицерами, македонскими беженцами, нашедшими пристанище в Болгарии. Временами члены комиссии расставались, чтобы посетить новые места событий и собрать документальный материал. В этих случаях Брайлсфорд и Милюков обменивались письмами, из которых явствует, что у них было полное единство взглядов на балканские дела{458}.
Собранный материал (письменные и записанные свидетельства, фотографии, исторические и этнографические карты и др.) убедительно подтверждал наличие случаев антигуманного поведения всех участников конфликта{459}. Наиболее убедительные данные были представлены о зверствах турецкой армии в районе Адрианополя, об антиболгарской политике Греции и особенно Сербии, о трудностях беженцев в Болгарии. В приложении были приведены статистические таблицы, показывавшие тяжелые экономические и демографические последствия Балканских войн. Доклад был опубликован на английском, французском и болгарском языках и распространялся во многих странах{460}.
Участие Милюкова в комиссии фонда Карнеги вызвало немалое раздражение в сербских официальных кругах, которые с полным основанием считали его другом Болгарии и даже порой называли агентом врага. Неудивительно, что ему было легче работать в Софии, где, как и раньше, его принимали чрезвычайно гостеприимно. Министерство иностранных дел Болгарии посылало ему разного рода данные о положении в Македонии, а военное министерство выдало «открытый лист» на право свободного передвижения в пределах болгарской части Македонии. Немаловажным источником информации были письма Ивана Шишманова и его супруги, в которых приводилось немало фактов о страданиях болгарского народа в условиях войны{461}. Думается, что и выводы Милюкова, и материалы комиссии в целом носили более или менее объективный характер.
