В полемике участвовали и социал-демократы, в том числе Г. В. Плеханов и В. И. Засулич, которые в эмиграции, организовав в Швейцарии социал-демократическую группу «Освобождение труда», стремились поддерживать интеллектуальную связь с передовой интеллигенцией России.
Милюков принял участие в ряде негласных встреч сотрудников «Русского богатства». В них участвовали также историк Венедикт Александрович Мякотин (он вел в «Русском богатстве» хронику русской жизни), Алексей Васильевич Пешехонов (экономист и земский статистик), Владимир Иванович Чарнолусский, впервые занявшийся серьезным исследованием состояния народного образования в России. Бывал здесь и книговед и библиограф Николай Александрович Рубакин, первый исследователь читательских интересов, будущий создатель обширной русской социал-демократической библиотеки за границей.
Это была в полном смысле слова элита левой российской интеллигенции. И всё же Милюков настолько выделялся среди коллег, ставших друзьями, что участники этого фактически нелегального кружка (правда, носившего не открыто политический, а научный характер) именно его считали своим руководителем — разумеется, неформальным.
В этой среде возникали всевозможные просветительские идеи, в частности о подготовке серии научно-популярных сборников. Милюковы приняли участие в работе над сборником «Римская империя», для которого Павел Николаевич переводил тексты с древних языков, а его жена — с западноевропейских. Сборник вышел в 1900 году под общей редакцией А. С. Милюковой. На титульном листе было обозначено, что переводы осуществлены ею (почему-то переводы Павла Николаевича не были оговорены, он назывался лишь в качестве члена редколлегии серии){234}. Это был один из очень немногих примеров творческого сотрудничества супругов.
Участники собраний считали своей основной задачей нести просвещение в самую гущу народа (в крестьянскую, рабочую, мещанскую среду), но понимали, что уже сам факт их встреч может послужить предлогом для репрессий, поскольку они уже выходили за рамки легальности. В частности, это касалось поручения, данного Милюкову и Пешехонову: составить проект конституции. Появился первый документ Милюкова, который затем многократно перерабатывался, дополнялся, уточнялся и в итоге лег в основу деятельности Конституционно-демократической партии.
Павел Николаевич всё больше вовлекался в антиправительственную деятельность, хотя и стремился сохранять умеренные позиции.
Через много лет эсер Марк Вениаминович Вишняк, сблизившийся с Милюковым в эмиграции, писал: «Главное назначение политического деятеля он видел в служении государству, и конституционалистом-демократом он стал не по царскому соизволению и манифесту 17 октября 1905 г., а задолго до того — по собственному своему «мятежному хотению». Он был втянут в политику силой вещей или внешних обстоятельств, которые оторвали его от привычных научных работ и университетской кафедры»{235}.
В конце 1899 года Милюков познакомился с молодым, но уже получившим широкую известность Максимом Горьким. Они вместе участвовали в нескольких собраниях. После одного из них Горький заметил, что ему понравились зубы Милюкова, которыми «он когда-нибудь всех нас съест»{236}.
Горький заинтересовался творчеством «зубастого» историка. В июне 1902 года, находясь за границей, он попросил директора-распорядителя издательства «Знание» Константина Петровича Пятницкого купить для него два экземпляра «Очерков по истории русской культуры», добавив, что ему понравились и другие работы их автора. Поскольку Пятницкий, по-видимому, сразу не выполнил просьбу, Горький повторил ее в письмах нескольким знакомым{237}.
Интерес к творчеству и личности Милюкова писатель проявлял и позже. 15 июля 1905 года он писал своей бывшей жене Екатерине Павловне Пешковой, с которой сохранил дружеские отношения: «Милюков — очень умный человек, а все очень умные люди — циники, это известно. Он, я всегда говорил это, будет играть огромную роль, да. Но похвалят ли его за эту игру лучшие люди страны? Вопрос. Я его заранее решаю отрицательно»{238}.
Довольно быстро после прибытия Милюкова в Петербург и установления контактов с либеральными деятелями и демократами, склонявшимися к революционной агитации, его квартира стала центром антиправительственных дискуссий. С самого начала 1900 года там собирались общественные деятели для обсуждения положения России и выработки общей позиции. Такие встречи являлись определенными предпосылками к будущему созданию оформленной организации. В числе их участников были А. В. Пешехонов, Н. А. Рубакин, В. И. Чарнолусский. Хозяин дома вновь и вновь повторял явно понравившееся ему выражение, что борьбу надо вести «на границе легальности».
Такая формула означала, с одной стороны, формальное соблюдение законности, чтобы не дать властям возможности применить репрессии, с другой — использование малейших лазеек в законодательстве и правоприменительной практике, чтобы вести борьбу за либерализацию России. Совместно с Пешехоновым Милюков составил программу «Организации для охраны существующих прав личности и общества и их расширения». К сожалению, этот документ, конфискованный при обыске у Милюкова в январе 1901 года, затерялся, и о сущности планировавшейся организации судить невозможно. Но сам факт работы над ним свидетельствует, что его авторы стремились придать своей антиправительственной деятельности определенные структурные формы.
Милюков являлся уже настолько авторитетным общественным деятелем, что на него обратили внимание руководители одной из наиболее значительных и влиятельных общественных организаций России — Императорского Вольного экономического общества, учрежденного еще в 1765 году под покровительством Екатерины II. Общество распространяло сведения, полезные для экономического развития страны, в частности для сельского хозяйства, издавало свои труды, организовывало выставки. При нем активно работал комитет грамотности, ставивший задачу обучения грамоте и в конечном итоге ликвидации неграмотности в стране. В обществе участвовали многие либеральные деятели, а его президентом с 1895 года был выдающийся просветитель граф Петр Александрович Гейден. Именно он предложил Милюкову войти в состав Вольного экономического общества, а затем принять участие в работе нескольких его комиссий. В августе 1900 года Милюков был включен и в совет общества.
Двадцать шестого ноября 1899 года Павел Николаевич стал членом Союза взаимопомощи русских писателей. Как и в других объединениях, чьим участником он был, Милюков и здесь не просто числился, а выполнял задания, председательствовал на заседаниях, участвовал в разработке положения о премии имени Л. Н. Толстого. Именно им была предложена формула, определявшая заслуги, за которые эта премия присуждалась: создание произведений, ярко освещающих «принципы человечности» (Милюков отверг ранее фигурировавшую формулу «принципы христианства»). По поводу собрания, на котором решался этот вопрос, Милюков был вызван в Департамент полиции, где давал объяснения, на тот момент удовлетворившие начальство{239}.
Таким образом, деятельность нашего героя «на грани легальности» сочеталась с вполне легальной работой, поощряемой в самых высоких кругах.
Анна Сергеевна также принимала участие в общественной деятельности. Она установила связь с кружком Ивана Михайловича Гревса, историка, сторонника экскурсионного метода изучения прошлого, который организовал у себя на дому кружок курсисток. Ей, однако, не нравилось, что Греве стремился ограничиться чистой наукой, считая связь научных проблем с современностью профанацией, о чем она откровенно сказала руководителю кружка{240}.
