Роуэн вздыхает так громко, что у меня дрожат кости. Какой бы взгляд он ни бросил в сторону пары, они замолкают. Они поворачиваются и начинают болтать друг с другом, полностью игнорируя меня.

Я оглядываюсь через плечо и вижу, что он смотрит на меня. — Да?

— Ты собираешься, наконец, объяснить, почему мы стоим в очереди, когда мы можем пойти дальше и миновать всех?

— Я рассматриваю парк с точки зрения гостя, чтобы предложить идеи для тех самых людей, к которым ты пытаешься обратиться.

— Как благородно с твоей стороны. — Он морщит нос. Клянусь, на этот раз он изо всех сил старался не сказать ничего оскорбительного.

— Если тебе так не нравится эта идея, тогда возвращайся в свой шикарный офис. Никто не просил тебя приходить сюда. Вообще-то, подожди. Почему ты здесь?

— Я… — Он делает паузу. — Я не знаю. — Его брови сходятся вместе.

Что бы ни происходило в его мозгу, он замолкает. Мы оба молчим, стоя в очереди, и оба погружены в свои мысли.

Почему он действительно здесь, и почему у меня кружится голова, когда я понимаю, что он решил простоять в очереди со мной, несмотря на ненависть к этой идее?

Через десять минут мы наконец добрались до начала очереди. Аттракцион «Жуткий замок» — одна из классических достопримечательностей Дримленда, основанная на замке с привидениями где — то в Англии из одного из фильмов компании Кейн. Каждая тележка имеет форму полумесяца, с черным сиденьем, достаточно большим, чтобы вместить трех человек.

Мужчина в старинном костюме — тройке обращается к нам. — Сколько человек в вашей компании?

— Один, — отвечаю я в то же время, как Роуэн говорит. — Два.

Смотритель переминается с ноги на ногу. — Ммм, пожалуйста, поторопитесь. Тележка отъезжает.

Я спешу и сажусь на маленькое черное сиденье. У меня пульсирует в висках, когда Роуэн проскальзывает внутрь и опускает рычаг, запирая нас вместе в тележке.

— Почему ты не можешь оставить меня в покое? — Я хриплю.

— Хотел бы я знать. — Он произносит эти слова так тихо, что я задаюсь вопросом, не выдумала ли я их.

Несмотря на это, я улыбаюсь при мысли о том, что Роуэн хочет проводить со мной больше времени, даже если он не знает почему.

Роуэн раздвигает ноги, чтобы устроиться поудобнее. Его мускулистое бедро касается моего, и я делаю глубокий вдох. Я не знаю, что страшнее. Наша тележка, движущаяся сквозь жуткую темноту, или жар в моем животе от близости Роуэна.

Определенно, Роуэн. Я сдвигаюсь, придвигаясь ближе к концу сиденья.

— Если ты подойдешь ближе к краю, ты упадешь из тележки и поранишься. — Он говорит поверх преследующих звуков.

— Я думала, тебе все равно?

— Хм. Может быть, я все-таки нашел, на что потратиться.

Моя грудь сжимается, когда я борюсь с улыбкой.

Тележка выбрасывает нас в кромешно-черный коридор со злобным гоготом и стонами призраков, отражающимися от стен. Дверные ручки дребезжат, в то время как другие двери со скрипом открываются, пока мы ползком продвигаемся вперед.

Глаза Роуэна бегают повсюду, пока нас водят по разным комнатам замка. Его глаза расширяются, когда он оценивает чердачное помещение, где готическая невеста напевает над гробом. — Это еще более жутко, чем я помню.

Я приподнимаю бровь. — О, ты что, боишься? Хочешь, я возьму тебя за руку?

Он закатывает глаза. Я нахожу это движение настолько странно человечным с его стороны, что в конце концов начинаю смеяться про себя. Уголок его рта снова дергается, когда он борется с улыбкой, и я мысленно танцую в праздновании.

— Когда ты в последний раз катался на этом? — спрашиваю я.

Его руки сжимают руль перед нами. — Когда мне было десять.

— Десять?! Это же целая вечность назад.

— Хороший способ заставить почувствовать себя старым.

Все мое тело сотрясается от смеха. — Прости.

— Я до сих пор помню, как Кэл плакал каждый раз. Его реакция всегда заставляла мою маму смеяться, поэтому мы заставляли его делать это с нами снова и снова.

Я делаю глубокий вдох. Я никогда раньше не слышала, чтобы он так говорил о своей маме. — Как мило, что ты сделал это для своей мамы.

Он кашляет. — Сомневаюсь, что Кэл согласился бы.

— Какой был ее любимый аттракцион?

— Все. — Он улыбается, но улыбка не достигает его глаз. Я протягиваю руку и хватаю его за сжатый кулак. Я не уверена, чего я хотела добиться. Успокоить его? Обеспечить комфорт? Что за нелепая идея. Ему это не нужно. Я убираю руку, но Роуэн хватает ее и прижимает к перекладине. Прикосновение его большого пальца к моим костяшкам посылает искру вверх по моей руке. Я вздыхаю. Он отступает назад и отпускает мою руку. Наша тележка продолжает свой медленный спуск в мрачное кладбище. Вокруг летают говорящие статуи и упыри. Один призрак выскакивает из надгробия, и Роуэн подпрыгивает на своем сиденье, ударяясь грудью о защитную перекладину перед нами. Она кряхтит от его веса, но остается на месте.

Взрыв смеха вырывается из меня. На моих глазах появляются слезы, и я не могу их быстро сморгнуть. — О Боже мой. Эта реакция стоила того, чтобы прокатиться с тобой.

Он поворачивается на своем сиденье. Его глаза освещены призраками проектора, парящими над нами. — Ты — зло.

Огромный паук падает перед нашей тележкой, и Роуэн отшатывается. — Черт!

Еще один смех вырывается из моего горла. Я никогда раньше не слышала, чтобы он ругался, вероятно, потому, что это слишком многое говорило бы о его настроении.

Его губы сжимаются в тонкую линию, но глаза остаются яркими.

— Ты бы видел свое лицо. Бесценно.

Он качает головой.

— Думаю, что я немного описалась от такого сильного смеха.

— Очаровательна как всегда, Захра.

Что-то в том, как он произносит эту фразу, заставляет меня лыбиться, как идиотка.

— Я никогда не видела, чтобы взрослый человек так реагировал на детский аттракцион.

Я снова незаметно вытираю уголки глаз.

— Ты не такая милая, как все о тебе думают. Только злая женщина будет так обзывать мужчину за то, что он боится.

— Как ты думаешь, они засняли это на камеру? Я куплю эту безумно дорогую фотографию в мгновение ока. — Мое лицо, кажется, может расколоться пополам от того, как широко я улыбаюсь.

Он смотрит на меня несколько секунд, прежде чем повернуться лицом вперед.

Поездка заканчивается слишком быстро. Наша тележка тащится к выходу, и перекладина поднимается, освобождая нас. Роуэн выходит, прежде чем протянуть мне руку.

Я смотрю на него, моргая, чтобы проверить, не обманывают ли меня мои глаза. Он снова закатывает глаза и хватает меня за руку, вытаскивая наружу, пока тележка не скрывается в очереди. Я ожидаю, что он отпустит меня, но он крепко держит, пока мы не оказывается в магазине, торгующим товарами из фильма «Жуткий замок».

— Подожди! — окликаю я, когда Роуэн направляется к парадным дверям.

Он отпускает мою руку, и я подхожу к стойке с фотографиями. Смотритель помогает мне найти фотографию, которую я ищу.

Когда он вытаскивает изображение и увеличивает его, меня прорывает. Мой голос становится хриплым от того, как сильно я смеюсь.

— Удали, — говорит Роуэн позади меня. Тепло его груди согревает мою спину.

Я поднимаю руку, чтобы остановить сотрудника. — Нет! Пожалуйста, позвольте мне сначала купить ее. Я с тоской смотрю на фотографию. Я — образ светлости, в то время как Роуэн выглядит примерно на два тона бледнее, а его глаза грозят вылезти из орбит. И что самое странное, его рука прижата к моему животу, как будто он защищает меня. Идея милая, и я хочу эту фотографию, чтобы никогда не забыть об этом воспоминании.

Я поспешно достаю кошелек из сумки. Прежде чем я успеваю пересчитать свои деньги, Роуэн протягивает сотруднику через мое плечо хрустящую купюру. Работник Дримленда распечатывает и упаковывает для меня фотографию.

Я оборачиваюсь и смотрю на бесстрастное лицо Роуэна. — Почему ты заплатил за нее?

— Потому что мне так захотелось.

Его ответ рассчитан на то, чтобы сбить меня с толку, но я его раскусила. Мне кажется, я нравлюсь Роуэну больше, чем он хочет показать, даже самому себе.