— Я…

— За меня ты платить не будешь, ты с ума сошла??

— Это будет бесплатно, — соврала Вероника. — Врач — хорошая знакомая моей семьи. Никаких проблем!

— А, ну тогда ладно. Спасибо. — Лена выдала некое подобие улыбки. — Можно спросить? Зачем ты вообще мне помогаешь?

— Может, хочу доказать тебе, что не вру насчет твоей фигуры? Когда тебя вылечат, сама в этом убедишься.

Галина Юрьевна, врач-эндокринолог, о котором упомянула Вероника, не была знакомой ее семьи. На самом деле, ее посоветовал Олег, парень Ритки. Он же договорился о приеме. Но за сам прием и сопутствующие обследования нужно было платить. О том, что у Лены нет денег, Вероника решила никому не сообщать. Она планировала использовать свои личные накопления, не вмешивая в эти дела тетку. Чтобы посчитать, сколько удалось накопить, Вероника вывалила все имеющиеся купюры и монеты из жестяной коробочки и принялась за дело. Вскоре выяснилось, что за полгода там накопилось около пяти тысяч рублей. Этого вполне должно было хватить.

Не успела девушка все убрать, как в комнату заглянула Ритка. Узнав, для чего племяннице нужны деньги, она поцеловала ту и макушку и сунула ей в руку пятитысячную купюру, а все накопления велела убрать обратно в коробочку.

— Ты и так почти ничего не просишь, — сказала тетка. — Обходишься мне еще дешевле, чем Дюймовочка кроту. Так что если уж ты так сильно захотела помочь этой Лене, то она наверняка этого заслуживает. А монетки свои спрячь. Вдруг меня уволят, и нам с тобой придется жить на пособие?

***

Утром следующего дня девушки приехали в клинику. В школу им было не нужно, потому что вся страна отмечала День защитника Отечества. Передав Лену в руки Галины Юрьевны, Вероника вышла в коридор. До контрольной оставалось всего три дня, поэтому она захватила с собой учебник по физике, чтобы не терять время даром. Через полчаса врач повела Лену в кабинет УЗИ, а затем в процедурную, чтобы взять кровь на анализ. В это время Вероника быстро оплатила на кассе все услуги.

Когда прием был окончен, Галина Юрьевна вынесла предварительный вердикт: пока что все указывает на гипотиреоз. Подтвердить или опровергнуть этот диагноз будет возможно только после получения результатов анализа крови на уровень гормонов.

После посещения врача у Лены улучшилось настроение. Настолько, насколько это было возможно при ее заболевании, провоцирующем депрессивные состояния.

— По крайней мере, я узнала, что со мной происходит. Теперь у меня есть хоть какая-то надежда, что я смогу нормально жить.

— Еще как сможешь. Результаты анализов будут готовы уже завтра, и врач сможет сразу назначить лечение.

— Ты поедешь со мной?

— Конечно!

— Спасибо. — Вдруг Лена начала плакать, и вместе со слезами из нее вылился очередной поток откровений: — Знаешь, а я ведь уже всерьез подумывала над тем, чтобы покончить с собой. Искала в инете разные способы и нашла подходящий для себя. Не спрашивай, какой именно. Сейчас это уже неважно. Я даже придумала, что напишу в своем прощальном письме. Оно бы получилось очень злым, я не собиралась врать о том, что очень сожалею о своем решении и что никто не виноват. Еще как виноваты. Сильнее всего досталось бы моим родителям, которые после пятого класса перевели меня в эту школу, зная, что я ненавижу точные предметы. Они заставляли меня заниматься днями и ночами, чтобы я попала в «А» класс. Но им и этого было мало. Потом они захотели, чтобы я начала побеждать на олимпиадах. Тут мне повезло: учителя реально оценивали мои способности и поэтому всегда отправляли участвовать других учеников. Но родители не успокаивались. Они ждали девятого класса, чтобы я могла начать посещать факультативы по математике и физике. Когда я завалила вступительный тест по математике, они меня чуть не убили. Не буду вдаваться в подробности, но, кажется, именно в тот период я начала себя резать. Это был такой способ избавления от стресса. Иначе я бы просто сошла с ума. До этого, я просто грызла ногти и сгрызала их до мяса, но это быстро перестало помогать, так что пришлось перейти к более травмирующим методам. Молчи, я и так знаю, что ты скажешь…

Вероника и не думала перебивать. Она едва дышала, лишь бы не спугнуть подругу. Той просто необходимо было кому-то выговориться, чтобы на душе стало легче. Больше всего Веронику поражало то спокойствие, с которым Лена рассказывала о по-настоящему ужасных вещах. Девушка уже не плакала, и ее голос был ровным, как если бы она делилась впечатлениями о походе в булочную.

— Я брала лезвие, запиралась в ванной и резала себе запястья, — продолжала Лена. — Шла кровь, и я успокаивалась. Ничего серьезного — порезы были неглубокие. Правда, теперь у меня все руки до локтей в белых полосках. Видела бы ты, как многозначительно на эти шрамы пялилась медсестра, которая брала у меня кровь. Я сказала ей, что у меня родители разводят кошек. Не знаю, поверила она или нет… Так вот, после провала того теста по математике родители предупредили, что на факультатив по физике я уж точно должна попасть. Мне повезло: то, прошлое тестирование было гораздо легче нового, да еще и завуч куда-то свалила на полчаса, так что я смогла воспользоваться шпорами. Короче, я худо-бедно набрала необходимый балл и начала посещать этот факультатив, будь он трижды проклят. Единственное, что мне там нравится — это профессор. Это только кажется, что он такой наивный чудак, который ничего не замечает. На самом деле, он умнее всех, кого я когда-либо знала. А еще он добрый. Иначе я бы уже давно вылетела с его занятий. — Лена горько усмехнулась. — Стало ли мне легче после того, как я выполнила все требования родителей? Нисколько. Когда я приношу четверку, они орут на меня до самой ночи, обзывают последними словами, говорят, что с такой успеваемостью мне одна дорога — на панель. К слову, отчим еле окончил девять классов, перебивался с двойки на тройку. Но, по его словам, я самое тупое и никчемное существо на свете. Если бы мой отец был жив, он бы его убил. И я бы отметила этот день в календаре, как лучший в моей жизни.

Лена замолчала. Пауза длилась достаточно долго, чтобы Вероника осмелилась задать свой вопрос:

— Лен, отчим тебя бьет?

— Нет, только орет и замахивается. А вот мать легко может ударить по лицу и оттаскать за волосы. Но это, наверное, нормально. Все же периодически получают от родителей, верно? В общем, по серьезке меня никто не колотит, если ты об этом.

Веронику никто никогда не бил, и она не считала побои нормальным явлением. Но говорить об этом она не стала. Лене это ничем не поможет, только заставит еще больше ненавидеть свою жизнь.

— А если ты просто перестанешь идти у них на поводу? Что они сделают?

— О, это самое интересное! Думаешь, я по своему желанию сплю по пять часов, пытаясь выучить очередной бред, и унижаюсь перед учителями, чтобы они поставили мне пятерку? Да плевать я хотела на эти оценки. Будь моя воля, я бы сразу забрала документы и перевелась к чертям собачьим, лишь бы подальше от этой дебильной школы. Но я не могу. Просто не могу. Тогда они лишат меня всего, что я люблю. А без этого я не смогу жить. Пропадет весь смысл. Я люблю рисовать и мечтаю поступить на факультет изобразительного искусства. Мать считает, что это не профессия, и мне нужно выучиться на экономиста, иначе я сопьюсь, как все художники, и закончу свою никчемную жизнь в какой-нибудь придорожной канаве. Так что она не дает мне рисовать, пока я не вызубрю домашку наизусть. Знаешь, сколько задают в «А» классе? Тебе и не снилось. Это невозможно выучить, если не тратить за зубрежку все свое время. Поэтому я могу сесть порисовать только на выходных и то не всегда. Если я получаю за неделю больше двух четверок, то рисовать мне нельзя. Мать почти всегда дома, поэтому я не могу рисовать тайком. Она все равно заметит это. В общем, свои выходные я обычно провожу за учебниками, периодически отлучаясь в ванную с лезвием от бритвы, чтобы не сойти с ума. Еще я люблю аниме. Готова смотреть целыми днями. Только там, в этих мультиках, мир еще в порядке. Там — счастье, здесь — один сплошной ад. — Лена зло стиснула челюсти. Так, что Вероника могла слышать их скрип. — Также иногда я пишу стихи и короткие рассказы. С этим проще: можно делать вид, что учишь уроки, а на самом деле что-то писать для души. Знаешь, почему я до сих пор не свела счеты с жизнью? Мои увлечения — как глоток свежего воздуха. Они дают мне уверенность, что все не так уж и плохо. Жаль только, что у меня от силы пара часов в неделю на все это. Иногда я даже встаю поздно ночью, чтобы порисовать, посмотреть мультик или написать стихотворение, пока все спят. Правда, потом становится только хуже. Когда я не высыпаюсь, организм сильно сбоит, и я вообще перестаю соображать. Это сильно сказывается на моей успеваемости, и тогда, приходя домой, я получаю новую порцию унижений и запретов. Пытаюсь нагнать программу, исправить оценки, от чего депрессия только усиливается. Но, несмотря на усталость, все равно не выдерживаю и просыпаюсь ночью, чтобы заняться своими хобби, а с утра снова встаю разбитая, и весь этот ад продолжается по кругу. Мой персональный ад.