Тимур вел себя так, как обещал. По-дружески нейтрально. Это было странно и одновременно прекрасно. Такому Тимуру очень хотелось верить. Но она все равно не верила.

— Ладно, спасибо, что покормил, но уже пора домой. Нужно подготовиться к завтрашнему дню. А то я что-то волнуюсь.

Тимур хохотнул:

— О, хотел бы я видеть лица типов с факультатива, когда ты зайдешь в кабинет. Тебе надо взять с собой фотоаппарат. Хочешь, принесу тебе свой? Ладно, не смотри так. Просто я бы многое отдал, чтобы увидеть их в этот момент.

Он поднялся и подошел к столу с нардами. О чем-то быстро поговорил с Артуром, затем они обнялись, а после из кухни вышла приятная девушка в мусульманском платке и упаковала оставшиеся нетронутыми хачины в специальный лоточек. Попрощавшись со всеми, ребята отправились в сторону остановки.

— А что у них такого с лицами? — вернулась к последней теме Вероника. — Да, они наверняка будут удивлены, но ведь не более того. Вряд ли они прожгут меня лучами ненависти. Там же все хорошие ребята.

— В первую очередь они не хорошие, а странные. Однажды я видел, как они ждали, когда им откроют кабинет. Там была такая колоритная публика, что я чуть не сдох со смеху. Они не будут тебя ненавидеть, никто даже слова тебе не скажет. Они просто будут смотреть. Вот так… — Он повернулся к ней и состроил смешное лицо, пародируя ребят с факультатива. — А если ты придешь в юбке и в обтягивающем верхе, половину из них увезут в реанимацию. Кстати, на твоем месте я бы так и поступил.

— Нет, так я делать не стану. Мне и так будет неудобно. Во всех смыслах.

— Поэтому я и посоветовал такой прикид. Пускай они чувствуют себя неудобно рядом с тобой, а не наоборот. В такие места нужно приходить со своими условиями.

— Ладно, я подумаю.

Она слукавила. По ее мнению, тут и думать было нечего. Она мечтала попасть на эти занятия не для того, чтобы выгуливать новые шмотки. Она идет туда учиться. И чтобы не выделяться среди остальных, завтра наоборот следует одеться как можно скромнее. Привычные ей джинсы и толстовка не подойдут. Нужно покопаться в шкафу и найти что-нибудь более классическое. Именно так, по идее, должны быть одеты приличные ученики.

— Кстати. Тебя никто не обижает? — прервал ее размышления Тимур.

— Ты про Селоустьева?

— И про него тоже.

— Нет, слава богу, он уже от меня отстал. А кроме него меня никто и не обижал.

— Хорошо. Но если вдруг что, говори мне. Поняла меня?

В последней фразе было столько заботы, что Вероника снова забыла обо всех плохих вещах, которые делал Тимур. Но память быстро к ней вернулась. Нельзя верить словам. Они всегда врут. И он сейчас тоже врет. Каждый может строить из себя защитника, это очень легко. А на деле же получается наоборот. Девушка вспомнила, как Тимур веселился на той драке между ней и Мальцевой. Что-то он не спешил защищать хотя бы одну из них.

По ее угрюмому молчанию Тимур понял, о чем она предположительно думает, и перевел тему. Он рассказал ей о том, как чуть не сломал ногу, катаясь на сноуборде, о своих планах насчет перехода в большой футбол, о Диего, который научился делать кувырки, и теперь исполняет их каждый раз, когда кто-то приходит домой. Они дошли до нужной остановки, он по-дружески пожал девушке руку, а затем посадил ее на автобус.

Несмотря на всю свою твердость в отношении Тимура, после этой встречи Вероника пребывала в необычайно радужном настроении. Домой она пришла, вся сияя. У нее было столько энергии! Сегодня она так здорово подготовится к завтрашнему дню, что профессор Лесин сразу поймет: он дал ей шанс не зря!

Ритка встретила ее в прихожей. На руках у нее, громко урча, сидел Игорь.

— Тимур? — поинтересовалась она.

— Что Тимур? — опешила Вероника.

— Вот и мне интересно что.

Вопросительный изгиб теткиной брови требовал немедленного ответа.

— Да как ты это делаешь?? Откуда узнала??

— Ты свое лицо видела? — хмыкнула Ритка. — Вон, полюбуйся. Выглядишь так, как будто только что приложилась к святым мощам на крестном ходу.

— Нормальное лицо. — Вероника посмотрела на себя в зеркало.

— Конечно, нормальное. Даже красивое. Только уж больно блаженное. Давай, рассказывай, — потребовала тетка. — Ну? Мы с Игорьком ждем.

Две пары глаз — одни круглые и желтые, вторые сощуренные и серые — выжидающе уставились на Веронику.

— Ладно, дайте хоть переодеться, — вздохнула та.

***

— И что планируешь делать дальше? — спросила Ритка, когда выжала из племянницы все подробности в мельчайших деталях.

— В смысле, дальше?

— Ты же отдаешь себе отчет в том, что после пары-тройки таких прогулок вы снова сойдетесь?

Вероника вытаращила глаза.

— Погоди. Ты даже не станешь меня чихвостить за то, что я пошла с ним гулять?

— А смысл? — пожала плечами тетка. — Ты же уже сходила. Да и я сама не уверена, что отказалась бы, будь я на твоем месте. Красивый же засранец. Тупой, но красивый.

— Он не тупой, — хмуро заметила Вероника.

— А какой? — удивилась Ритка. — Ему уже шестнадцать, а он все еще не в состоянии разобраться, что ему надо. У него было всего три пути: остаться с тобой, с той чокнутой Владой или же ни с кем из вас. Пустись он во все тяжкие, меняя девушек каждый день, это было бы не так глупо. По крайней мере, подобное поведение уже похоже на твердую жизненную позицию. Но он смог понять, что ему нужна ты, только после того, как переспал с психичкой. Какой он после этого? Правильно — тупой.

— Погоди-ка… То есть ты считаешь, что…

— Что он идиот. Вот тебе еще пятнадцать, но ты выбрала одного-единственного идиота и до сих пор верна своему выбору.

— Нет, я не об этом… Ты сказала, что я ему нужна. Ты это серьезно?

— Ну а зачем он, по-твоему, сказал, что хочет дружить?

— Может быть, потому что он хочет дружить?

Тетка закатила глаза и цыкнула одновременно.

— Я даже комментировать это не стану.

— Ладно-ладно, ты права. Но я буду тверда. Я не собираюсь давать ему второй шанс.

— Даже за хычин с картошкой?

— Там в коробочке вообще-то два хычина.

— Да ты кремень.

— Вот увидишь, — серьезно сказала Вероника. — Я сейчас с головой уйду в физику, и места для Ханина не останется. Максимум, чего он добьется, это наших приятельских отношений.

— Ага, — скептически прокомментировала тетка. — Только учти: физика — так себе оружие против лонг плея, который затеял этот шакаленок.

— Гоша, да у тебя, куда ни глянь, все лонг плей. Не бесновата ли ты часом?

— Время покажет, что старая мудрая тетушка зрила в корень с самого начала.

— Чистой воды лонг плей, — резюмировал Витя, выслушав Вероникин рассказ про вчерашнюю прогулку с Ханиным.

— Да что вы все заладили-то? — всплеснула руками девушка, стряхнув снежинки с перчаток. Получился небольшой снегопад.

— Но ты ведь понимаешь, чего он добивается?

— Я все понимаю, и именно поэтому это не лонг плей. О каком лонг плее может идти речь, если дичь видит, что охотник вышел на охоту? Пока он сидит в кустах, пытаясь выследить жертву, она незаметно подкрадывается к нему и… цап-царап!

— Цап-царап? — хохотнул Витя. — Я думаю, охотник позаботился об этом заранее и поставил позади себя замаскированный капкан.

— Капкан, значит! — сверкнула глазами Вероника. — Получается, ты, мой сердечный друг, вчера самолично отправил меня в капкан?! Ты же сам сказал Ханину, что не против нашей с ним прогулки!

Витя поднял брови вверх:

— Интересно. А я должен был запретить?

— Ну конечно!

— А что тебе мешало самой отказаться от его предложения? Наверное, что-то очень серьезное, иначе бы ты не стала перекладывать всю ответственность на меня, да?

Поняв, что не сможет парировать, поверженная Вероника поджала губы и стыдливо опустила голову. Витя одарил ее многозначительным взглядом. Глаза его смеялись.