— Почему ты всегда носишь водолазки?

— Что?? Как это относится к делу?

— Просто скажи, почему.

— У меня толстая, некрасивая шея. Довольна??

— А можешь показать?

Лена вышла из себя:

— Ты больная что ли, Каспранская??

— Это не праздное любопытство, — спокойно сказала Вероника. — Кажется, у меня есть объяснение твоим необоснованным скачкам веса.

Лена издала протяжный вздох и раздраженно оттянула горло водолазки, продемонстрировав свою шею. Невооруженным глазом было видно припухлость по центру.

— Лен, я не врач, но в этом месте шея просто так не опухает. Особенно, учитывая сопутствующие симптомы.

— Конечно, не просто так! Тебе, наверное, удивительно такое слышать, но бывают от природы толстые люди. Они просто толстые и все. У них жирная, опухшая шея, проблемы с кожей, а еще они сильно потеют из-за лишнего веса. А потом появляются такие как ты, красивые и здоровые, и начинают осуждать нас, жирных и убогих, за то, что мы такие, какие есть. Родись ты в моем теле, ты бы сейчас не учила меня жизни, а думала о том, что даже этот чертов чай с сахаром встанет тебе боком.

Лена стукнула стаканом об стол, пролив немного чая, затем схватила сумку и пошла прочь. Вероника схватила их подносы, наспех поставила их в шкаф для грязной посуды и помчалась следом. Она нагнала Лену на лестнице.

— Да послушай же ты! Ты не жирная и не убогая, у тебя что-то с щитовидкой! И шея у тебя опухла именно из-за этого. Проблемы с весом и кожей, потливость, плохое настроение: все отсюда же. Щитовидная железа вырабатывает гормоны, и, если она начинает барахлить, у человека появляется куча проблем со здоровьем.

— Чушь собачья!

— Почему многие люди, страдающие сахарным диабетом, не могут похудеть? Потому что много едят? Нет! У них больная щитовидка, а значит, гормональные сбои.

— Это все оправдания, которыми тешат себя толстяки. И да, они все как один много жрут. А я не ищу себе оправданий, я реалист.

Они продолжали спускаться по лестнице.

— Лена, ты невыносима! — Вероника выбежала вперед, развернулась и преградила своей собеседнице путь. — С гормонами не шутят, особенно в нашем возрасте, когда они и без того бушуют. Я просто прошу тебя показаться эндокринологу. Возможно, все твои проблемы разом решатся. Разве ты не этого хочешь? И кстати, как думаешь, почему твоя шея опухла только в одном месте? Разве такое бывает?

Лена резко остановилась и начала ощупывать свою шею. Видимо, последние слова все-таки возымели на нее эффект.

— И правда, — сказала она. — Я все время удивлялась, почему она опухла именно по центру? Как специально, на самом видном месте… Ладно, твоя взяла. Я почитаю об этом в инете, сравню симптомы, и, если ты не врешь, поговорю с родителями, чтобы отвели меня к врачу.

— Ну наконец-то! — выдохнула Вероника.

В среду утром весь десятый «Г» недовольно хмурился в ожидании урока. Начиная с нового года, расписание немного изменилось, и физику со вторника переместили на среду первым уроком. Само по себе это не было чем-то особенно ужасным, если бы не новая система оценок, придуманная Ральфом. На прошлой неделе она сильно взбесилась, узнав, что из всего класса большую школьную контрольную по физике будет сдавать одна Вероника, и то только потому, что ходит на факультатив.

— Я не могу заставить вас присутствовать на этой контрольной, — заявила учительница, размахивая указкой, словно боевым копьем, — но я по-прежнему уполномочена оценивать ваши знания во время уроков. Я начну задавать вам вопросы по всему пройденному материалу, начиная с седьмого класса. За ваши ответы вы будете получать соответствующие вашему уровню знаний оценки. Как вам такое?

По классу пронесся недовольный рокот:

— Ну Екатерина Федоровна!

— Что, кто-то еще недоволен?! — взревела Ральф. — Вы и так учитесь по упрощенной программе уровня какого-нибудь захолустья, где один учитель преподает сразу шесть предметов! От вас уже давно никто ничего не ждет — посещаете занятия и ладно! Над вами все потешаются! Выставили себя на посмешище и рады стараться! Бездельники! Но я вам напомню, что значит быть учениками лицея с физико-математическим уклоном… К концу года вы у меня будете знать физику на подобающем уровне, хотите вы того или нет!

Ральф, как она сама считала, проявила добросердечие и дала классу неделю на повторение пройденного материала за все годы обучения. И вот неделя прошла.

Никто толком не знал, что именно нужно повторять, и поэтому большинство отнеслись к нововведениям Ральфа философски: будь, что будет — все равно выучить физику за неделю невозможно.

Урок начался в привычном ритме — с работы у доски по пройденному на прошлом уроке материалу. Первой к доске пошла Зинаида. Она выглядела уверенно. Ее было не так-то просто застать врасплох, ведь ее старая проверенная методика по зарабатыванию положительных оценок по-прежнему работала. Сегодняшний день не стал исключением — Зинаида уверенно шла на четыре балла. Она вполне успешно ответила на пару вопросов по теории и, с небольшими недочетами, но все же справилась с практической частью, решив на доске две задачи.

— А теперь, как обещала, — сказала Ральф, довольно прищурившись в предвкушении Зининого провала, — вопросы, ответы на которые должны сразу найтись в твоей памяти, ведь ты уже в десятом классе. Итак, начнем с формулы для определения количества теплоты.

— Ну-у, значит… — замялась Зинаида, украдкой поглядывая на класс.

Кто-то показывал букву, обозначающую количество теплоты на пальцах, а Вероника с задней парты одними губами старательно изображала звук «ку».

— А, ну, значит, ку, — сказала Зинаида, рисуя мелом букву «Q». — А дальше нужно массу умножить на… на… разность температур!

— И все? — Ральф взглянула на доску поверх очков. — Уверена?

— Нет, — забеспокоилась ученица. — Там было что-то еще… «Эс»! Точно. Еще умножить на «эс»!

— «Эс» — это «зад» по-английски, а удельная теплоемкость вещества у нас «ц».

— Ну да, я так и хотела сказать, просто перенервничала.

— Ладно, Чумакова, а как у нас звали Коперника? — Ральф указала на изображение ученого, висевшее над доской. Под ним имелась надпись «Н. Коперник 1473–1543». — Что такое «Н.»?

— Эм… Николай?

В классе раздались смешки. Кто-то даже покрутил пальцем у виска.

— Что вас так рассмешило, бездари? — Ральф встала из-за стола и оглядела класс. — Или, по-вашему, «Николай» — смешное имя? Представьте себе, Коперника действительно звали Николай, он поляк. Садись, Чумакова, четыре.

С облегчением выдохнув, Зинаида протерла доску и вернулась на свое место. Вероника в знак почтения дала ей «пять».

Следующим к доске пошел Славик Шкаф. Кое-как ответив по теме прошлого урока, он в смиренном ожидании уставился на учительницу. Та вздохнула и, с жалостью взглянув на ничего не понимающего парня, покачала головой.

— Так уж и быть, для тебя у меня будет всего один вопрос. — Она снова указала на портреты над доской. — Как звали Галилея?

Славик поднял глаза вверх, нашел нужный портрет, надпись под которым подсказывала ему, что Галилея звали как-то на «Г», и затем уверенно озвучил свою версию:

— Геннадий!

— Га-ли-лео, — произнесла учительница, приподняв очки, чтобы вытереть выступившие слезы. — Галилео Галилей! Он был родом из Италии! Садись, неуч, три.

— О, спасибо! — обрадовался Славик и засеменил на свое место, еще не подозревая, что прозвище «Геннадий Галилей» прицепится к нему до конца выпуска.

В целом, Зинаиде и Славику повезло с вопросами. Вскоре Ральф разошлась и начала опрашивать всех последующих на куда более сложные темы. Двойки и тройки полились как из рога изобилия. Вероника не знала правильных ответов на добрую треть вопросов и была рада, что сегодня участь отвечать у доски ее миновала. Но в целом, затея учительницы ей нравилась. Все, что Вероника не знала или забыла, она записывала в специальный блокнотик. С помощью подобных прогонов по всему материалу можно было запомнить кучу полезной информации, которая может пригодиться на предстоящей контрольной.