Он резко поднялся с места и направился в сторону Вероники. Решив, что он идет ее убивать, девушка начала плакать. Сев на своем одеяле, она вцепилась в мягкую обивку трубы. Слезы градом катились по ее щекам.

— Заткнись! — вскричал Костя, приблизившись к ней. — Ты слышишь меня?! Закрой свой поганый рот! Твои фальшивые слезы ничем тебе не помогут. Я буду твоим судьей и палачом в одном лице. Справедливым и беспощадным. Заткнись, я тебе сказал! Заткнись, заткнись, ЗАТКНИСЬ!!!

Костя присел рядом с ней на корточки. Теперь девушка могла отчетливо его видеть. Из одежды на нем были только джинсы. Мокрые волосы спадали ему на перекошенное от гнева лицо. Судя по всему, он привез ее сюда совсем недавно, иначе волосы уже давно бы успели высохнуть.

Вероника не могла перестать плакать. Так страшно ей не было никогда в жизни. Все ее тело сотрясала дрожь, она никак не могла взять себя в руки.

— Заткнись! Заткнись!! — ревел Костя. Резким движением ладони он влепил ей пощечину. Сначала одну, затем другую. Потом схватил ее за волосы и приблизил ее лицо к своему. — Последний раз повторяю: заткнись. Я не буду считать до трех, просто убью тебя прямо здесь и сейчас. Ты даже не успеешь помолиться перед смертью. Усвоила, сука?

В тот момент Вероника поняла, что она явно не из тех киношных заложниц, которые дерзко плюют своему похитителю в лицо. Когда он держал ее за волосы, она боялась даже пошевелиться. Щеки жгло после ударов, слезы застилали лицо, бешено колотилось сердце, но, как ни странно слова психопата возымели нужный эффект. Веронике было жутко осознавать, что он собирается ее убить, но вместе с тем он четко дал понять, что не собирается делать это прямо сию секунду. Значит, у нее есть еще немного времени. А время — это шанс на спасение. Внутри нее вспыхнула надежда. Через пару мгновений она перестала плакать.

— Можно я высморкаюсь? — спросила она. — Пожалуйста.

Костя отпустил ее и ринулся к металлическому стеллажу. Порылся в одной из коробок, зачем вытащил оттуда рулон бумажных полотенец. Яростно отмотав около метра бумаги, он смял его в кулаке, затем вернулся к Веронике и швырнул бумажный ком ей в лицо.

— Да уж не помешало бы, — бросил Костя. Он все еще был на взводе, но его голос теперь звучал куда спокойней, чем до этого. — И не только высморкаться, но и привести себя в приемлемый вид. Ты выглядишь так, будто тебя поимел водитель грузовика, а затем на ходу вышвырнул из кабины прямо на трассу. Никогда не думал, что, явившись без приглашения в дом к девушке, можно застать подобную картину… Я был уверен, что ты спишь в сексуальной ночной сорочке, а днем ходишь по дому в коротком шелковом халатике, под которым кружевное белье. Что твои волосы всегда вымыты и уложены, а ресницы накрашены… И что я увидел? Вот это? Поначалу я даже не узнал тебя. Думал, что по ошибке забрался не в ту квартиру! Я был в ужасе, в панике. Ты поставила передо мной сложную задачу. Но, тщательно обдумав ситуацию, я все же решил брать что есть. На крайний случай, тебя можно привести в порядок уже после того, как доберемся до места. — Костя поднялся на ноги и критически оглядел Веронику. Затем он с сожалением покачал головой. — Жаль, здесь нет зеркала. Я бы показал тебе, в каком состоянии находятся твои волосы. Они все спутались! Даже помойные собаки, и те выглядят опрятнее тебя. Я принесу бутылку с водой, расческу и какие-нибудь салфетки. Не уверен, что ты станешь выглядеть намного лучше, но попытка — не пытка. Сиди здесь.

Нажав на ручку и потянув на себя, он открыл дверь и вышел из подвала. Судя по всему, дверь больше никак не запиралась. Вероника не увидела ни замочной скважины, ни какого-либо засова. Можно бы было попробовать совершить побег, но она заранее отказалась от подобных безумных идей. Вряд ли стоило надеяться, что, выбежав из подвала, она сразу же обнаружит выход на улицу, распахнутый от души и со всем гостеприимством специально для нее. Вероятнее всего, попытка диверсии только сильнее разозлит Селоустьева, и он прикончит беглянку на месте. Нет, так рисковать было нельзя, поэтому Вероника осталась послушно сидеть на своем одеяле, дожидаясь возвращения психопата. У нее все еще была температура, но она практически не ощущалась из-за повышенной концентрации адреналина в крови. В организме разом мобилизовались все внутренние силы и ресурсы. Нужно во что бы то ни стало спасти свою жизнь. Главное — придумать план действий.

Вероника начала рассуждать. Было ясно, что Ира и Зинаида, вернувшись из аптеки и не застав свою подругу дома, сразу же забили тревогу. К кому они могли обратиться за помощью? Вероника очень надеялась, что не к Ритке, которую наверняка бы сразу хватил удар. Да и какой смысл ей звонить, если она все равно находится у черта на куличках и сможет приехать не раньше, чем через несколько часов?

«Нет, они бы не стали звонить Ритке, — решила девушка. — Значит, остается только Витя. Мой умный и замечательный друг, который, узнав о случившемся, сразу же поймет, что дело не обошлось без его брата. Он быстро сориентируется и сразу же начнет действовать. Витя всегда знает, что делать, он обязательно во всем разберется. Все, что мне нужно, это тянуть время и не позволять Селоустьеву переходить к решительным действиям раньше, чем мои друзья смогут меня найти».

Надежда вспыхнула внутри с удвоенной силой. Вероника нутром чувствовала, что ее найдут. По-другому и быть не может. Нужно выиграть хотя бы пару часов. И здесь все зависело только от нее.

Она знала, что любые попытки оправдаться перед безумцем могут сослужить ей плохую службу. Спорить с психически нестабильными личностями — попросту опасно. Нужно заставить его поверить, что она его любит. Но как это сделать? Несмотря на все свое безумие, он не был глуп. Врать ему о любви было полнейшим безрассудством. В лучшем случае, это окажется бесполезно, в худшем — разъярит его еще сильнее.

«Думай, Вероника, думай…»

Сверху периодически доносился какой-то грохот и металлический лязг. Казалось, что с минуты на минуту психопат, облаченный в фартук мясника, закатит в подвал тележку с инструментами для пытки, как это обычно бывает в фильмах ужасов.

Светлые идеи часто приходят в самый последний момент. Когда понимаешь, что еще секунда — и бездна тебя поглотит. Шаги Селоустьева, спускающегося в подвал, стали тем самым катализатором, необходимым для ускорения принятия решений.

«Психопат не усомнится в правдивости слов, только если они выражают его собственные мысли и надежды! Нужно сказать ему то, что он жаждет услышать сильнее всего».

И Вероника уже знала, что именно. Мысленно извинившись про себя перед Витей, она приготовилась встречать своего похитителя.

Перед тем, как зайти в подвал, Селоустьев пощелкал выключателями на входе, после чего над дверью зажглись два плоских светильника. В подвале стало гораздо светлее. Костя поставил перед Вероникой двухлитровую бутылку с водой, а затем кинул на одеяло пластмассовый гребешок для волос и большую пачку влажных салфеток.

— Надеюсь, этого хватит, чтобы ты приобрела нормальный внешний вид.

— Спасибо. Думаю, этого вполне достаточно.

Немного отпив из бутылки, Вероника принялась расчесывать гребешком спутанные, влажные волосы. Периодически она кашляла, отчего в туалет хотелось еще сильнее, но она по-прежнему не осмеливалась сказать об этом Косте. После того, как он зажег светильники, она смогла получше рассмотреть помещение и заметила, что в паре метров позади нее стоит металлическое ведро. У нее возникли нехорошие подозрения, что если она попросится в туалет, психопат любезно предложит ей это самое ведро и будет, не отрывая взгляда, смотреть, как она делает свои дела. Девушка решила, что не доставит ему такого удовольствия и будет терпеть до последнего.

Помимо воды, расчески и салфеток, Костя принес с собой небольшую квадратную сумку без ручки, похожую на те, в которых обычно хранятся тонометры. Он положил ее на одну из полок стеллажа, а затем вернулся к своей пленнице и, сев рядом на полу, принялся разглядывать, как она расчесывается.