Воспоминания рвали душу на части, и Вероника разревелась прямо при подруге. Вместо того чтобы начать ворчать, та внезапно расчувствовалась и тоже чуть не расплакалась.

— Зина, ну ты-то чего? — вытирая глаза, спросила Вероника.

— Не знаю, — ответила та, — просто этот подарок кажется мне таким искренним… Ханин мне никогда особо не нравился, но сейчас я вижу, что он тебя любит. И это вдвойне бесит. Мне жалко, что у вас с ним все пошло наперекосяк. Правда жалко.

— Кстати, а это случайно не ты дала ему мой адрес?

— Нет, — удивилась подруга. — Я думала, он его знал, раз прислал к тебе курьера с подарками.

— Он его знал, но никогда не пытался запомнить. Каждый раз, вызывая мне такси, он переспрашивал улицу. Да даже если б он все запомнил, он бы все равно не знал ни номер подъезда, ни квартиры — я их не называла. Так что, если это не ты сказала ему, где я живу, значит, остается только Витя. Вот же корейский лис!

Подарки Тимура одновременно грели и ранили, но Вероника так и не решилась от них избавиться. Картину было решено чуть позже повесить над компьютерным столом, а торт они с Зинаидой продегустировали практически сразу. Он оказался нежным, бисквитным и тающим во рту, а начинка из взбитых сливок была такой вкусной, что девушки съели добрую половину нижнего яруса, даже не успев дождаться Ритку и зажечь свечки. Но к теткиному приходу они все-таки отдали дань традиции. Вероника загадала дурацкое желание, набрала побольше воздуха и с первого раза задула все шестнадцать свечей.

Следующим утром Вероника познакомила Зинаиду с Витей, и они все вместе отправились в школу. По пути выяснилось, что вчерашние догадки по поводу адреса оказались верны — друг даже не попытался это скрыть.

— А что? — пожал он плечами. — Ханин спрашивал адрес из добрых побуждений, хотел сделать тебе подарок, порадовать тебя. И насколько я успел понять из ваших сбивчивых сведений, он вполне добился желаемого эффекта. Ты ведь порадовалась, верно?

— Не без этого, спорить не буду, — призналась Вероника. — Но все равно ты тот еще жук.

— Ага, довел нас с Каспранычем до слез, — подтвердила Зинаида. — Кстати… А ты смотрел дораму «Ккокбода намза»?

— Что?

— Ну, «Boys Over Flowers»! По японской манге «Hana Yori Dango».

— Я ни слова не понял.

— Ты вообще кореец или кто? — разозлилась Зинаида.

— Наполовину.

— Значит, ты должен был меня понять хотя бы наполовину!!

Витя молча достал телефон, вбил в поисковик английский вариант названия сериала и расхохотался:

— Как ты говоришь, он называется?

— Ккокбода намза! А что тут смешного??

Витя продолжал заливаться своим тихим, аристократичным смехом, периодически вытирая глаза рукавом.

— Это произносится «꽃보다 남자».

— Ну! А я тебе о чем? Я ж то же самое сказала. Глухой что ли? — Зинаида ткнула Веронику в бок. — Каспраныч, ты-то хоть подтверди. Я ж ему так и говорила, да?

— Так и говорила, Зин. — подтвердила Вероника от греха подальше. — Один в один!

— В общем, я его не смотрел, — сказал Витя. — Мангу я тоже не читаю.

— Ты какой-то неправильный кореец… Ну да ладно, я так просто все равно не отстану. Ты, кстати, ел собак? — Витя вытаращил на нее глаза. — Да ладно, я ж просто шуткую. — Девушка похлопала его по спине, от чего он слегка закашлялся. — Ты мне лучше скажи вот что…

Словоохотливая Зинаида мигом нашла с Витей общий язык, и всю дорогу эти двое вовсю обсуждали корейские обычаи, кинематограф, музыку и рецепты кимчи. Парень неважно разбирался во всем этом, но для Зинаиды это было не столь важно. Главное, что ее новый знакомый был выходцем из страны ее мечты.

***

До начала уроков Вероника увидела в холле Тимура, который что-то обсуждал с парнями из класса. На нем был свитер в цветах «Барселоны». В сочетании с черными джинсами, которые сидели на нем просто фантастически, смотрелось все это весьма недурно.

Отправив Зинаиду в класс, девушка подошла к нему со спины и пару раз осторожно ткнула пальцем ему в плечо.

— Привет, Ника, — обернувшись, сказал он.

— Привет. Можно тебя на пару слов?

— Гоу.

Они отошли в сторону, и Вероника, решив не подбирать слова, быстро проговорила:

— Я просто хотела поблагодарить тебя за подарок. Торт был очень вкусный, прямо как я люблю. А картину я повешу над рабочим столом. Не стоило на меня тратиться, но правда спасибо. Мне было очень приятно. А еще тебе идет свитер. Надеюсь, он теплый.

Пока говорила, она комкала край рукава своей толстовки. Речь ее звучала сбивчиво и по-дурацки, но зато от чистого сердца.

— Я рад, что ты рада, — взяв ее руку в свою, сказал он. — Спасибо за свитер. Он реально очень теплый. И меня уже трое спросили, где я его брал. Слушай…

— Тимур, я лучше пойду, — перебила его Вероника и, мягко высвободив свою руку, унеслась прочь.

Она просто не могла не поблагодарить его за подарок. Но это была разовая акция. Девушка клятвенно пообещала себе, что больше не будет с ним вот так разговаривать. Ни к чему хорошему это привести не может. По крайней мере, сейчас, когда другая девушка, вероятно, ждет от него ребенка. Втайне Вероника надеялась, что Тимур прав, и ребенок не от него, но ей слабо верилось, что эти надежды оправдаются. И правда: всего через пару часов от них не осталось ни следа.

На большой перемене к Веронике подошла Влада Мальцева и поинтересовалась:

— Каспранская, скажи-ка, у тебя есть хоть немного гордости? Мне правда интересно.

— Ты о чем?

— О том, что ты продолжаешься таскаться за Ханиным, даже когда он заделал мне ребенка.

— Я просто поблагодарила его за… — Вероника осеклась. Ей не хотелось расстраивать Владу упоминанием о подарке Тимура. — За помощь с решением задачи по алгебре. Больше я к нему не подойду, обещаю. Сейчас ты и ваш ребенок у него в приоритете, а со мной его больше ничего не связывает. Даю тебе слово.

— Я была у него в приоритете еще до того, как забеременела, — хмыкнула Влада. — И ты здесь ничего не решала, так что твое слово мне ни к чему. Мне всего лишь стало любопытно, откуда у тебя столько неуважения к самой себе. Он почти каждый вечер проводит в постели со мной, но ты упорно продолжаешь тешить себя надеждами на его счет. — Вероника резко поменялась в лице, и Влада сразу же это подметила. Удовлетворенно улыбнувшись, она продолжила: — Знаешь, мне уже становится тебя жаль. Ты позволяешь относиться к себе, как к какой-то вещи. Я не могла пройти мимо чисто из женской солидарности. Мы, девушки, должны хоть немного поддерживать друг друга. Может, тебе стоит почитать какие-нибудь книги о гордости и самоуважении?

— Спасибо, я как-нибудь сама разберусь, — собрав последние остатки самообладания, ответила Вероника. Но после этого внутри нее что-то надломилось. В эти мгновения Тимур просто умер для нее. Все ее мысли, воспоминания, надежды, любовь, его образ на бесконечном репите в голове: все погибло. И было уже неважно, чьего ребенка носит под сердцем Мальцева. Даже если Тимур тут ни при чем, ничего не поменяется. Он так и останется для нее человеком, который предал ее дважды. А второй раз Вероника такого простить не могла ни при каких обстоятельствах. Она посмотрела на девушку, стоявшую перед ней и сказала: — Тебе самой тоже не помешало бы изучить подобную литературу. Гордости у тебя не больше, чем денег у нищего.

Мальцева сдвинула брови к переносице, но быстро собралась и выдала самодовольную улыбку:

— За меня не переживай, Каспранская. У меня нет к Ханину никаких чувств, и мне плевать на его полигамную натуру. Для меня был важен лишь секс. Впрочем, как и ему. Без секса он вообще не может нормально существовать. У нас взаимная химия, и ни я, ни он, ничего не можем с этим поделать. Нас тянет друг к другу как магнитом. Когда я его бросила, он сразу пришел ко мне мириться. Разумеется, я просто его послала. Но знаешь, что? Мы смотрели друг другу в глаза, а потом у нас был такой бешеный секс, какой не приснится тебе даже во сне. Когда подобное повторилось еще раз, он начал умолять меня дать ему второй шанс, но я опять его послала. Я сказала, что между нами может быть только интим, и ничего больше. Никакой любви, свиданий, никаких чувств. Потому что, в отличие от тебя, я знаю, что такое самоуважение. Мне пришлось дать ему второй шанс только потому, что я забеременела. Знаешь, иногда он так заводится, что не хочет тратить время на поиск презервативов. Здесь мы оба сглупили, но ничего не поделаешь, молодость она такая. Теперь придется жениться. Я не очень-то и хотела, но он настаивает. — Влада хохотнула. — А знаешь, зачем ему ты? Вот тут самое интересное. Он очень хотел тебя трахнуть, чтобы в его послужном списке целок стало три пункта, и он мог хвастаться им перед пацанами.