Вероника внимательно посмотрела на подругу и увидела сомнения у той на лице.

— Ладно, — сказала Зинаида, — похоже, ты права. Буду общаться с вами двумя как раньше, только по отдельности. Кажись, со временем приведу хаос в ее голове в порядок. Не переживай, Каспраныч, я постараюсь вернуть Ирину Геннадьевну в форму. Подожди немного — она сама явится к тебе мириться. По-другому и быть не может.

Было принято решение, что, начиная с сегодняшнего дня, Веронике лучше ходить в столовую после второго или четвертого урока, а большая перемена останется для Иры и Зинаиды. Планировалось, что со временем Ира таки расскажет, в чем дело, и ее удастся убедить, что никто ее не предавал. Первый день «операции» не принес никаких результатов, но девушки не отчаивались. Несмотря на то, что Ира не желала ни слова слышать о «предательнице», она была по-прежнему рада общению с Зинаидой. Кроме того, было видно, что она переживает из-за всей этой ситуации не меньше остальных.

Из-за всей этой нервотрепки Вероника плохо спала уже второй день. Внимание ее рассеивалось, и она не могла ни на чем сконцентрироваться. Успокаивало одно: она уже успела свыкнуться с тем, что Ира на нее в обиде. Теперь при мысли об этом сердце уже не билось словно в припадке. Это стало данностью, параллельно с которой возникла сильная надежда, что все исправимо. С надеждой было куда легче все это принять и перетерпеть, а значит, ближайшей ночью есть шанс нормально выспаться.

К кабинету, где профессор Лесин вел свои занятия, постепенно стягивались ребята. Вероника прислонилась к стене напротив и стала ждать, пытаясь собрать в кучу все свои скудные знания, которые могут ей сегодня понадобиться.

— У-у, химическая атака! — проорал один из парней, чье лицо было усыпано прыщами. — Жопа — прямо по курсу!

Ребята, хохоча, расступались в разные стороны, освобождая дорогу Лене Поповой. Они делали так всегда, когда она шла в их сторону. Никто не хотел, чтобы Лена случайно дотронулась до кого-нибудь из них. Считалось, что если коснуться ее одежды хотя бы пальцем, то будешь потом весь день плохо пахнуть. Вероника считала это сущим бредом. По ее мнению, издевательства над Леной уже переходили все границы. Но как их прекратить, она не имела ни малейшего понятия. У нее не было никакого авторитета среди сверстников, и любые ее попытки встать на защиту Поповой, обернулись бы против самой жертвы.

— Эй, жирная, ну-ка свалила отсюда, — сказал тот же парень, увидев, что Лена встала прямо возле двери. — Ты специально хочешь все тут провонять? Лесин задохнется на хрен, когда придет открывать дверь. Давай, давай, вали!

— Да пошли вы все! — ответила девушка и переместилась в конец коридора.

Вероника демонстративно пошла следом и встала рядом с ней. В этот момент в коридор с лестницы зашел Игорь Старков. Наткнувшись на Веронику с Леной, он удивленно вскинул бровь, а затем поздоровался и направился к кабинету.

— Каспранская! — крикнула одна из девушек. — Зачем ты с ней стоишь? Не боишься провоняться?

— Она так и так провоняется, они же сидят вместе, — парировал кто-то.

— Красавица, иди к нам, — послышался голос Милосердова. Он вышел из толпы и поманил ее рукой. — Если хочешь завести друзей, то Жопа — не лучший вариант. Тебя здесь все зачмырят.

Вероника не собиралась ничего им отвечать. Вместо этого она повернулась к Лене и сказала:

— Слушай, они просто не понимают, какой бред несут. Но когда-нибудь им обязательно станет стыдно. И, кстати, я рада, что мы сидим вместе.

— А я нет. Лучше бы ты свалила с факультатива обратно в свой «Г» класс и не высовывалась оттуда. С твоим появлением все стало только хуже. Эти уроды, — Лена кивнула в сторону остальных, — вообще меня не трогали. Просто игнорировали. Но как только ты приперлась, они все как будто активизировались. И не строй из себя всю такую хорошую и правильную. Ты стоишь здесь со мной, потому что хочешь повыделываться за мой счет. Показать всем, какая ты доблестная защитница угнетенных. Ты знаешь, что они все равно не будут тебя чмырить. Чмырить будут меня. — Лена горько усмехнулась. — Наверное, здорово быть такой чистенькой и аккуратной на моем фоне, да?

— Ого. — Вероника искренне восхитилась Лениной речью, потому что до этого момента не слышала от нее больше пяти слов подряд. — Но вообще-то сегодня я не очень аккуратная. У меня жирное пятно на животе. — Она подняла край толстовки, продемонстрировав это. — Причем, оно даже не сегодняшнее. Я поставила его две недели назад, просто не заметила. Точнее, как… заметила и даже вытерла, но оно в итоге никуда не делось. Въедливое, зараза. Это от шаурмы, если что.

Лена округлила глаза:

— Ты совсем что ли дура?

— Почему это? Просто испачкалась, с кем не бывает?

Лена сначала опустила голову, а затем и вовсе отвернулась. Веронике показалось, что она успела заметить признаки улыбки на лице своей соседки, которые та не хотела демонстрировать. Сразу после этого появился Леонид Вениаминович и жестом руки созвал всех к кабинету.

В прошлый четверг они, наконец, закончили изучать электромагнитные поля, но легче от этого не стало.

— На предыдущем занятии мы вскользь касались темы радиоволн, — начал профессор. — Сегодня мы остановимся на них более подробно. Как известно, видимый свет имеет гораздо меньшую длину волны и более высокую частоту по сравнению с радиоволнами. Колебания между электрическими и магнитными полями в радиоволнах протекают медленнее во времени и происходят в пространстве более плавно. Переход от радиоволн к волнам с более короткой длиной дает нам с вами инфракрасные лучи, ультрафиолет, микроволновое излучение, гамма-излучение, рентгеновские лучи, а также видимый свет.

Для Вероники это прозвучало, как скороговорка, которая не имеет никакого смысла. Все эти многочисленные волны казались ей сущим кошмаром. Их было слишком много, и каждая из них была невидима. Изучать то, чего ты не можешь увидеть или потрогать, вдвойне трудней. Девушке приходилось механически заучивать информацию обо всех этих волнах, чтобы иметь хоть какое-то представление, чем одна волна отличается от другой, откуда она берется и какое влияние оказывает. Одного только знания школьной программы на лекциях Лесина было недостаточно. На каждом занятии они погружались в какие-то немыслимые дебри, о которых Вероника раньше даже не подозревала. Тут нужно было наизусть знать всю базу, которую давала школа, при этом иметь за плечами увесистый багаж знаний, полученных от самообучения, а еще внимательно ловить каждую фразу профессора. У Вероники имелась весьма шаткая база, жалкие крупицы знаний из интернета и природная рассеянность. Профессора она всегда слушала очень внимательно, но часто не понимала, о чем он толкует. Ей приходилось конспектировать все незнакомые термины, а дома пытаться их разобрать. Но всего один вопрос тянул за собой множество других, связанных с ним, и так до бесконечности. Это напоминало паззл, состоящий из миллиона частей, который ей предстояло собрать в цельную картинку.

К концу занятия у нее набралось целых две страницы того, что было необходимо изучить в кратчайшие сроки. И это при том, что в прошлый четверг она получила от Лесина перечень тем, которые могут понадобиться сегодня. Профессор явно не предполагал, какие необъятные пробелы в знаниях у его ученицы. У остальных ребят такой проблемы не было и в помине. Им вполне хватало того объема информации, какой они получали на занятиях, и прекрасным подтверждением тому служили их точные ответы на вопросы профессора. Молчала, казалось, только первая парта по центру. Сегодня Вероника даже не могла уловить суть некоторых вопросов, а ее соседка лишь добавляла им обеим колорита, нервно тряся ногой под партой и раскачиваясь вперед-назад.

Когда прозвенел звонок, Леонид Вениаминович быстро собрал все со стола, попрощался с классом и был таков. Сегодня он явно куда-то спешил. Вставая из-за парты, Лена случайно задела ручку, и та упала на пол. Ручка закатилась за стул того самого парня, который на перемене прогнал девушку в конец коридора. Кажется, его звали Антон. Лена наклонилась, чтобы подлезть под стул и поднять ручку, но Антон встал возле того места, полностью загородив собой пространство.