— Витя!! — что есть мочи заорала Вероника. — Витя, я здесь, в подвале!

Костя тут же накинулся на нее и пару раз приложил головой об пол. Вероятно, надеялся вырубить ее, но одеяло немного смягчило удар, и девушка осталась в сознании. Правда, сил звать на помощь у нее уже не было. Из-за подскочившей температуры она находилась в полубреду, едва способная пошевелиться. Костя метнулся к своей медицинской сумке и вскоре уже сидел перед Вероникой со шприцем, полным бесцветной жидкости.

— Жаль, что мы с тобой не успели сделать все, что было запланировано, — пробормотал он, опасливо косясь на дверь. — Сама понимаешь: на это нет времени. Паук опять нарушил все наши планы, так что придется сразу перейти к финалу и вколоть тебе хлорид калия. Тебя ждет ужасная смерть, но вина за эти мучения будет лежать только на Викторе. Как видишь, он настолько эгоистичен, что просто не дает мне возможности закончить все на хорошей ноте. Но не беспокойся, к себе я тоже не буду лоялен. После того, как ты получишь свою инъекцию, я вколю себе точно такую же.

Сама толком не сознавая, что делает, Вероника резко приподнялась на локтях и выбила шприц из его рук. В этот момент за дверью раздались крики. Девушке показалось, что помимо Витиного голоса, там слышатся еще Тимур с Зинаидой. Впрочем, в полубреду ей могло это просто почудиться.

Поняв, что ручка не двигается, человек с той стороны принялся выбивать дверь. Дрожащей рукой Костя поднял шприц, а затем сел на Веронику сверху, намертво прижав к полу. Почувствовав, что жертва пытается сопротивляться, он дал ей оплеуху.

— Заткнись, Вероничка, — прошептал он. Лезвие неистово двигалось туда-сюда, периодически поблескивая на его языке. — Заткнись. Осталось потерпеть совсем немного. А потом мы вновь воссоединимся. Надеюсь, там нам никто не помешает насладиться друг другом. А пока — сожми кулачок, да покрепче.

Взяв девушку за запястье, он нащупал вену на сгибе ее локтя. По ту сторону двери доносились маты. Кто-то заорал: «Да отойдите вы оба!». Далее последовал мат, и человек принялся бить по двери с такой силой, что завибрировал даже бетонный пол.

Вероника принялась вяло извиваться, чтобы Костя терял драгоценное время, пытаясь воткнуть ей в вену иглу. На другое у нее просто не оставалось сил: она чувствовала себя так, будто все ее тело набито ватой, такой горячей, что она вот-вот сгорит. Обозвав девушку очередным грязным словом, Костя с силой ударил ее головой об пол. Она почувствовала, как все чернеет перед глазами, и потеряла сознание.

Игла вошла ей в вену в тот момент, когда из двери вылетел замок, деревянный стул отлетел в сторону, а сама дверь широко распахнулась, с треском врезавшись в стену. Ворвавшись внутрь, Тимур повалил Костю на бок, заставив выронить шприц, затем оттащил от Вероники и принялся наносить ему удары ногами.

— Что ты ей вколол?? — ревел он, щедро приправляя речь крепкими выражениями.

Костя закрывал руками голову, но это мало помогало, и сквозь его пальцы уже начала сочиться кровь.

— Ханин, — раздался голос Вити, — мне, как и всем здесь, абсолютно плевать на благосостояние моего братца, но если ты сейчас его убьешь, то загремишь за решетку.

Они вместе с Зинаидой осматривали Веронику. Та уже успела прийти в себя, но все еще не могла говорить. Ее сильно тошнило, стены кружились вокруг в бешеном вальсе, трубы гудели на разный манер, голова раскалывалась от боли.

— У него ширинка расстегнута! — продолжая избивать скрючившееся на полу тело, орал Тимур. — Сначала он над ней надругался, а потом вколол какую-то дрянь. — Он сплюнул на руку психопата, которой тот закрывал лицо. — Нравится насиловать девчонок, мудак? — Тимур нанес точный удар, и в эту секунду помещение заполнилось оглушительным воем Кости, пах которого превратился в один сплошной болевой центр. Слезы застилали его багровое от боли лицо. Он принялся кататься по полу с нечеловеческими криками. Так мог орать разве что раненый дракон, которому только что отрубили две головы из трех. — Я еще не закончил, ты, вонючий…

— Ханин, угомонись, она в порядке, — резюмировала Зинаида, пытаясь перекричать Костины вопли. — Ну, более-менее… Этот глист ее не насиловал — видимо, не успел. Но, похоже, сильно бил, потому что у нее сотряс. Судя по наполненному шприцу, дозу она получила совсем мизерную, так что жить будет, но лучше бы нам поторопиться с подмогой. Мы не знаем, что за вещество было в шприце, да и температура у Каспраныча уже под сорок. Мало ли что… Короче, я сбегаю наверх, вызову копов и скорую.

Витя оттащил Тимура от своего воющего брата, что-то тихо ему сказал и пару раз похлопал по спине. Обнаружив в одной из коробок, стоящих на полках стеллажа, моток синей изоленты, парни обмотали Косте руки за спиной, затем связали ноги и заклеили рот, потому что тот громко выл, мычал и периодически срывался на полуплач-полухохот. Недалеко валялось лезвие с розоватыми разводами от крови, которое вылетело у психопата изо рта после первого удара, прилетевшего ему в челюсть.

***

Стены вокруг Вероники наконец остановились. Трубы перестали гудеть. Проморгавшись, девушка сфокусировала взгляд на Тимуре, который сидел возле нее на коленях, гладил по волосам и шептал какой-то бессвязный, но вроде как довольно милый бред. От восприятия ускользнуло, что именно он говорил, но это явно было что-то приятное.

— Я в порядке, — пробормотала она, и ее тут же разобрал кашель. — Игорь… Как он? С ним все в порядке?

Ее губы был до того сухими, что на них потрескалась кожа. Запекшаяся на нижней губе кровь разошлась, приоткрыв свежую рану, которая тут же начала саднить. Тело покрылось испариной. Даже находясь в полуобморочном состоянии, девушка прекрасно чувствовала запах, который от нее исходил. Краем мысли она думала, что Тимур, должно быть, ужасается, наблюдая всю эту картину. Но тот, заметив, что она пришла в себя, наклонился и нежно обнял ее за плечи. Веронике хотелось сказать ему, что не стоит ее сейчас обнимать, но из больного горла вырвался лишь невнятный хрип. Перед глазами все начало темнеть, и вскоре девушка отключилась.

Периодически она приходила в себя и даже видела, что происходит вокруг, но все казалось ей частью какого-то безумного сна. Люди в белом, шум… Ее куда-то несут на носилках, открывают ей веки, светят чем-то в глаза, задают вопросы… Она бормочет, что все в порядке, что ей просто нужно немного поспать… И она вроде как засыпает, но в тот же момент отчетливо видит школьный коридор. Нет, на сон это не похоже. Она в школе. И ей нужно идти на урок. Но она не может, потому что прямо напротив нее стоит Тимур. Он перегораживает ей путь. Тимур одет в строгий черный костюм с длинным тонким галстуком. Его запах сводит с ума. Он что-то пытается сказать, но ему как будто выключили звук. Говори громче, просит его Вероника и тут же начинает слышать его голос. Он говорит, что сильно ее подвел и осознает это. Что постоянно думает о своих ошибках и ему хочется все исправить. Уверяет, что ему не интересны другие девушки, просит дать последний шанс…

Вероника всматривается в его лицо. Оно кажется таким искренним и родным… Она ему верит. Ей хочется крикнуть, что уже давно его простила, но слова застревают в горле. Она пытается до него дотянуться, но Тимур начинает отдаляться, а затем исчезает в тумане.

Она идет за ним. Впереди — свет фар. Тимур стоит рядом с машиной и машет ей рукой. Она бежит к нему. Бежит изо всех сил, но ее ноги становятся тяжелыми и ватными, а все вокруг — каким-то вязким и ненастоящим. Туманное поле начинает превращаться в молочный кисель. Поднимается ветер, где-то вдалеке сверкает молния. Вскоре Вероника обнаруживает, что кисель стал бушующим океаном, чьи волны так и норовят накрыть ее с головой и погрузить в пучину, из которой будет невозможно выбраться. Тимура нигде не видно, но Вероника знает, что он держит ее за руку. Она чувствует его тепло. Но как это возможно, если под водой его нет?