За пару минут до большой перемены Веронике написал Тимур с предложением встретиться. Она не видела повода отказываться, все равно в столовую она теперь ходила либо после второго, либо после четвертого урока. Зинаида ушла встречать Иру, а Вероника спустилась на первый этаж в холл. Тимура пока не было видно, зато прямиком в ее сторону направлялся Селоустьев. Он шел уверенно, жуя жвачку, как герой боевика, — по крайней мере, ему наверняка так казалось, — и не сводил с нее глаз. Она испугалась, что вся эта история между ними начнется заново, но, поравнявшись с ней, Костя лишь на доли секунды задержался рядом, обдал ее горячим дыханием и двинулся прочь. Это выглядело как предупреждение о неком неотвратимом событии, которого она должна опасаться. Но чем именно угрожал ей Селоустьев, Вероника так и не поняла.

— Чего хотел этот задрот? — раздался за спиной голос Тимура.

— Не знаю, он не сообщил. Может, просто какое-то обострение.

— До весны еще далеко. — Тимур положил ладонь ей на спину и мягко повел за собой. — Если будет приставать, скажи об этом мне.

— Я помню, — кивнула она, пытаясь сохранять самообладание. Его рука на ее спине даже через ткань дарила какие-то невероятные ощущения. Это прикосновение путало разум, сводило с ума, обволакивало словно туманом. — А куда мы идем?

— Тут недалеко.

Они поднялись на третий этаж, где занимались младшие классы. Встали напротив окна, из которого было видно школьный стадион. Там на снегу красной краской было нарисовано огромное сердце с надписью «Т + В» внутри.

— Ого! — Вероника вытаращила глаза.

— Нравится? Сам рисовал. Сначала я хотел написать внутри просто твое имя, но понял, что красиво у меня не получится.

— Конечно, нравится. Отлично вышло. — Вероника сдвинула брови к переносице. — А то я думаю, почему Мальцева сегодня такая веселая. Она даже поздоровалась со мной, когда мы с ней столкнулись в раздевалке.

— При чем тут Мальцева?

— При том, что ее имя тоже начинается на «В».

— Я привел сюда тебя, а не ее. С чего бы ей принимать эту надпись на свой счет?

— С того, что у тебя в комнате валялись баллончики с красной краской, и она тоже их видела. Она же нередко бывала у тебя в гостях, верно?

«Ты же знаешь, что „В“ — значит „Вероника“, зачем портить такой романтичный момент?? — пыталась она успокоить саму себя. — Не веди себя, как истеричка!».

Но, даже понимая, что это глупо, Вероника все равно разозлилась. Она снова вспомнила те фотографии, что ей прислала Мальцева. Все зрелище предательства в мельчайших подробностях стояло у нее перед глазами и его нельзя было просто сморгнуть. А потом эту картинку плавно начала застилать пелена гнева.

— Ника, — заговорил Тимур, опасливо наблюдая за изменениями, происходящими на ее лице, — я люблю тебя, а не ее. Для меня не существует другого имени на букву «В». А еще я никогда раньше не рисовал сердечки под окнами, мне это даже в голову не приходило. Я стал таким… странным из-за тебя.

— Ну офигеть теперь! Какой подвиг, и все ради меня! Что, может, отдаться тебе прямо на этом подоконнике, раз ты так расстарался?

— Ты дура что ли?? — опешил он.

— Пошел к черту, Ханин. Пошел к черту.

Она развернулась и помчалась к лестнице. В голове был полный хаос. С одной стороны, она прекрасно понимала, что ее поведение не совсем адекватно. С другой — ее душила обида, которую было не так-то просто забыть. Стоило ей отказать ему, как он тут же пригласил в свою постель другую. И теперь рассчитывает, что это дурацкое сердце на снегу вмиг все исправит?

Вероника была так зла, что не замечала ничего вокруг. Это привело к столкновению на лестнице. Она врезалась руками в спину Коновалова, того самого парня с прыщами на лице, который размазал жвачку по Лениным волосам.

— Эй, тупорылая, куда прешь? — Он развернулся к ней и слегка оттолкнул от себя.

Произойди эта ситуация пятью минутами ранее, она бы, наверное, извинилась и пошла дальше. Но сейчас она даже обрадовалась, что ей есть на ком сорвать свою злость, которая бурлила в ней через край.

Вспомнив истории Зинаиды, она со всей дури ударила Коновалова прямо в берцовую кость. Ему не повезло — сегодня девушка была не в кроссовках, а в ботинках на жесткой подошве, так что удар вышел очень болезненным. Вероника про себя ухмыльнулась, надеясь, что теперь на том месте вырастет гигантский синяк. Это была расплата за Ленины волосы, за хамство и грубость, а еще, стало неплохой разрядкой для нее самой. Вся злость по отношению к Тимуру мгновенно улетучилась.

Коновалов взвыл и побагровел, отчего прыщи на его лице стали еще ярче. Морщась от боли, он схватил девушку за ворот кофты и рванул на себя.

— Сука, ты совсем оборзела?? — взревел он прямо ей в лицо, когда она оказалась с ним на одной ступеньке.

Одной рукой он потирал ушибленное место, а другой продолжал удерживать Веронику за воротник и трясти из стороны в сторону словно тряпичную куклу.

Вокруг уже собирались любопытные лица. Все они находились неподалеку и украдкой следили за развитием событий, делая вид, что стоят у лестницы вовсе не за этим.

— Отпусти меня, придурок! — закричала Вероника и, извернувшись, ударила Коновалова носом ботинка в то же самое место.

Она рассчитывала, что боль заставит его ослабить хватку, но он только сильнее сжал ткань у ее горла. Его зрачки бешено вращались от боли, а в уголках рта вспенилась слюна. Он проорал что-то матом на потеху публике, а затем потянул девушку на себя и занес свободную руку для удара. Кто-то охнул, Вероника машинально зажмурилась от страха, но удара почему-то не последовало. Вместо этого Коновалов отпустил ее и, слетев с двух последних ступенек, врезался спиной в стену. Тимур одним прыжком преодолел расстояние от лестницы до ровного участка, где находился Антон. Тот уже поднялся на ноги, и злобно посмотрел на своего обидчика.

— Привет, дружок. — Тимур встал напротив него, слегка склонив голову набок.

— Я тебе не дружок, — зашипел Антон. — Ты кто такой? Защитник этой суки? Знаешь, что она сде…

Не дав ему закончить, Тимур боднул его головой в нос. В собравшейся вокруг толпе снова кто-то охнул, и Вероника вместе с ним.

— Все видели?? Все?? — запричитал Коновалов, закрывая нос руками. — Зовите завучей!

Но никто не сдвинулся с места. Какой-то мальчик из младших классов сказал:

— Сам зови, нам что, делать больше нечего?

— Ты в курсе, что теперь вылетишь со школы?? — Коновалов обратился к Тимуру, который все так же спокойно стоял напротив него.

— Да неужто?

— Ты мне нос сломал! К твоему сведению, в школе запрещены драки!!

— И поэтому ты дерешься с девочками? — Тимур кивнул на Веронику.

— Она меня по ноге ударила!

— По ноге?? — Тимур картинно распахнул глаза и приложил руки к щекам. — Вон оно как. Серьезное дело, приятель! Давай, беги скорее к завучу, расскажи ей эту историю.

Тимур сгреб Антона за шиворот, развернул спиной к себе и пнул под зад в сторону коридора. Тот упал на одно колено, поднялся, пробормотал нечто невнятное и удалился за поворотом под всеобщий смех. Шоу закончилось, и толпа начала расходиться. Прозвенел звонок. Тимур подошел к Веронике и рукой разгладил ткань в районе воротника, которую помял Коновалов.

— Это еще что за идиот?

— Он из одиннадцатого класса. Ходит на факультатив по физике. Мерзкий тип.

— Хочешь, будем искать его на переменах и пинать при встрече?

— Не надо. Ты и так ему нос сломал. Я боюсь, как бы он и правда не пошел жаловаться… Но, если что, я уйду из школы вместе с тобой! Это я виновата!

— Успокойся, а. Уйдет она. — Тимур хохотнул и мягко прислонил ее к стене, положив руки ей на плечи. — Не ломал я ему ничего, таким ударом невозможно что-то сломать. У этого придурка даже крови не было.

— Но он ведь сказал…

— Он лох. Ему даже порыв ветра покажется смертельным. Я вообще силу не прикладывал, просто утихомирил его. Но если он тронет тебя еще раз…