Началось занятие.

— Знаете ли вы, что делал Исаак Ньютон со своим собственным глазом в попытках понять, имеет ли восприятие света механическую природу? — поинтересовался Леонид Вениаминович и, не дождавшись ответа, пояснил: — Тыкал в него шпилькой. К счастью, у нас с вами нет нужды выяснять что-то подобным образом, потому как правда давно нам известна. Цвет — это не что иное, как ощущение человека при попадании ему в глаза световых лучей. Поэтому там, где нет света, все теряет свою окраску. Нет света — нет цвета, как говорится. Что любопытно, световые волны сами по себе бесцветны, окраску им придает лишь наше восприятие. Поэтому любые споры о цветах бессмысленны. Если я вижу желтый цвет, а кто-то — синий, значит, правы мы оба. А вот при чем здесь электромагнитное излучение, мы сейчас узнаем все вместе.

Когда он вывел на доске заголовок «Электромагнитное излучение», Вероника тихонько вздохнула. Уже третье занятие, и опять оно. Она практически ничего не понимала в этой теме и все, что ей оставалось делать — это заучивать лекции наизусть. А задачи по теме — это вообще пиши пропало. Хорошо хоть на факультативе не было никаких проверочных работ.

Профессор продолжил рассказывать классу про особенности зрительного восприятия, а затем начал задавать вопросы. Один из них был почти точной копией того, что попался Веронике в тесте, и касался зрительного процесса. Именно на этот вопрос ей отвечал Тимур, когда они сидели в кафе «У Артура». И его ответ про родопсины и фотоны был куда лучше той информации, что ей до этого удалось отыскать в интернете. Он звучал более лаконично и без лишней «воды». Поэтому, подняв руку, Вероника ответила именно словами Тимура. Профессор похвалил ее ответ, что здорово подняло девушке настроение.

Все шло не так плохо, как она думала, но радоваться пришлось недолго. Похоже, она поспешила с выводами насчет проверочных работ. Под конец занятия Леонид Вениаминович сообщил, что в феврале планируется большая проверка знаний по физике, инициатором которой выступило руководство школы. Предположительно, это должна быть объемная контрольная работа. Пройти проверку мог любой учащийся по своему желанию, и только для тех, кто посещает факультативные занятия, это будет на обязательной основе. Если кто-то из группы провалит контрольную, он автоматически потеряет свое место на занятиях у профессора. Подробностей Лесин пока не знал, но посоветовал ребятам начать готовиться уже сейчас.

— Будет много расчетов, задач и теоретических вопросов без вариантов ответа, — предупредил он. — Я в этом никак не участвую, поэтому помочь вам вряд ли смогу. Но есть и хорошая новость: проверять вас будут только в рамках школьной программы.

Многие вздохнули с облегчением, но только не Вероника с Леной. Обе впали в состояние, близкое к панике. При этом Вероника еще как-то держала себя в руках, а ее соседка даже не предпринимала попыток успокоиться. Он дрожала всем телом, медленно покрывалась испариной и через пару мгновений уже вся чесалась от испуга.

— По итогам проверки будет сформирован рейтинг, — продолжал Лесин, — который вывесят на стенде почета на первом этаже. То есть, испытания вы будете проходить на время. Вас в сумме двадцать два человека. Соответственно, ваша задача — войти в число первых двадцати двух человек, чтобы сохранить свое место на факультативе. Всего в рейтинге почета будет двадцать пять позиций. Так что придется постараться. Все, кто сможет оказаться в их числе — большие молодцы. Подобные испытания также касаются факультативов по алгебре и химии, так что если кто-то из вас их посещает, то готовьтесь сразу к трем проверочным работам.

Домой Вероника шла в ужасном настроении. Если на факультатив она попала благодаря доброте профессора, то на этой контрольной ей придется надеяться только на себя. Главной проблемой она считала то, что испытания будут проходить на время. Она может неплохо написать работу, но при этом не успеть попасть в число первых двадцати двух человек. Тогда факультатива ей не видать. Что с этим всем делать, она пока не представляла, поэтому решила начать уделять физике еще больше времени, чем обычно.

На следующий день тревоги о контрольной отошли на второй план, потому что с Иркой происходило что-то очень странное. На большой перемене она даже не пошла в столовую. Вежливо попросив подруг оставить ее в покое, Ира осталась в классе, аргументировав это тем, что ей нужно побыть одной и подумать. О чем именно она собирается думать, подруга решила не уточнять.

— Вчера вечером я несколько раз пыталась до нее дозвониться, но она не брала трубку, — сказала Вероника, рассматривая пирожок, лежащий перед ней на тарелке. Аппетит полностью пропал, и девушка не могла заставить себя откусить хотя бы кусочек. Так всегда происходило, когда ее сильно что-то тревожило. — А это нехороший знак, ведь все знают, что наша Ира всегда отвечает на звонки. Всегда, во сколько ей ни позвони!

Откусывая кусок от второй пиццы, Зинаида энергично закивала. Ее аппетит всегда был стабилен.

— Я тоже ей звонила, — прожевав, сказала она. — И даже отправляла сообщения — ноль реакции. Понятия не имею, что с ней делать, Каспраныч. И главное — из нее же ничего не выбить, у нее дед был КГБэшником. — Ее взгляд упал на пирожок, лежащий перед Вероникой. — Ты это, доедать-то будешь? А то я чего-то разнервничалась, не могу смотреть, как еда лежит без дела.

Вероника пододвинула к ней тарелку и сказала:

— Давай сходим к ней на следующей перемене. Попробуем ее разговорить. Мы же не из любопытства, в конце-то концов, мы помочь хотим!

Еле дождавшись конца урока, девушки помчались к Ирке. Та сидела за своей партой и нервно рисовала объемные геометрические фигуры. Ребята с впереди стоящей парты куда-то вышли, и Вероника с Зинаидой присели на их места. Увидев подруг, Ира так сильно надавила на карандаш, что хрупкий стержень треснул. На тетрадном листе оказалось множество мелких грифельных частиц. Вместо того, чтобы смахнуть их в мусорное ведро, она зачем-то начала толочь их прямо на бумаге. Зрелище показалось ее подругам странным и даже пугающим.

— Слушай, Приходько, — начала Зинаида, — мы ведь переживаем за тебя. Может, расскажешь, в чем дело?

— Ир, мы хотим помочь. Что у тебя случилось? Расскажи нам. Пожалуйста! — сложив ладони вместе, взмолилась Вероника.

Ира подняла на нее свои полные печали глаза. От ее взгляда Веронике стало не по себе. Она сразу почувствовала себя виноватой, хотя готова была поклясться, что не сделала ничего плохого. Но почему же тогда подруга так на нее смотрит?

Снова переведя взгляд на тетрадь, Ира сказала:

— Вы мне не поможете. Мне просто нужно время. Девочки, пожалуйста, уйдите.

Вероника хотела было предпринять еще попытку, но Зинаида потянула ее за рукав. Когда девушки покинули класс, их окликнул Витя, который вышел вслед за ними.

— Твоих рук дело? — спросила его Зинаида, кивнув в сторону кабинета.

— Скорее ваших, — хмыкнул он. — Она со вчерашнего дня такая. Но сегодня все совсем плохо. Сидит на своем месте и ни с кем не разговаривает, хотя обычно тусуется на переменах с вами. Сегодня ее в шутку спросили, где она потеряла своих подружек, а она взяла и расплакалась. Все так испугались, что теперь ее никто не трогает и ни о чем не спрашивает. Я здесь недавно, но, похоже, Приходько не так часто балует публику своими переживаниями.

Вероника с Зинаидой переглянулись. Витя прав: Ира всегда была очень сдержанной на эмоции и никогда не плакала. По крайней мере, в школе никто не видел ее слез.

Девушки вернулись в класс, и на какое-то время их отвлекла Росомаха, сначала объяснив новую тему, а затем, заставив всех готовить диалоги.

— У меня такое ощущение, что это я сделала что-то не так, — шепнула Вероника, пользуясь тем, что все ребята разговаривали между собой. — Она так на меня смотрела…

— Врать не буду, я тоже это заметила, — кивнула Зинаида. — Не знай я тебя, я бы точно решила, что это твой косяк. Но я знаю тебя как облупленную. Ты ничем не могла обидеть Приходько.