«Станет ли легче, если вся она вытечет?» — задался я вопросом, вбив голову в пол еще раз.

— Вангр, успокоился бы ты. Подумаешь, какая беда — лишь клыков лишился. Я через это проходил, это не так уж больно, — послышался голос Киора.

Его рука легла на плечо, перевернула меня. И я вновь… вновь увидел эту усмешку. От нее стало легче. Я сам улыбнулся.

— Вот. Видишь? Не так уж и больно, — Киор одобряюще похлопал меня по щеке, задержав пальцы на ней.

Да. «Не так уж и больно». Хотел бы я сказать, но это была ложь. Я все еще сходил с ума. И от этого улыбка моя становилась шире. Я смотрел на лицо Белого, на его снежные волосы, на снежные глаза… и я думал: «Как хорошо было бы обагрить это кровью!» Эта мысль не давала мне покоя. Она будто засела где-то посреди пучины боли и безумия. И я бы так хотел измазать этот чистый холст алыми красками. Но знал, что у меня нет рук. И нет клыков.

Все же, в его глазах что-то было.

Среди ресниц мне померещилось отражение. Только я решил, что оно бесследно ускользнуло, как то вновь показалось. Картина, прячущаяся во взгляде Киора… его окровавленное лицо, агонизирующее тело, скрюченные пальцы, царапающие пол прямо здесь, совсем скоро… Нет, это невозможно… казалось…

Я продолжал смотреть. Впивался взглядом в Белого. Испытывал тоску. Тоску ли? Отчаяние! Мне хотелось взяться за это лицо. Подправить, уверенными росчерками исправить эту холодную усмешку, превратить ее в живое выражение лица. И желание было столько велико, что я почувствовал в себе возможность.

Моя голова все же надорвалась. Там, где был глаз, подаренный Джорданом, опустело. Я почувствовал, когда перестал видеть часть мира.

Лицо Киора подернуло выражение удивления. Да, кажется, его что-то впечатлило.

Как во сне наблюдал: комок чего-то склизкого, мясистого, истекающего кровью, полз по руке Белого. Вверх, от кисти к плечу. И в момент, когда Похититель голосов хотел стряхнуть этот кусок плоти, оторванный от меня…

— Что это?! — закричал Киор, в ужасе отстраняясь от меня и глядя: неизвестное вмиг впилось в руку, проникая под кожу, заползая все глубже в ткани, откуда вампир не мог его достать.

— Кажется… — я явно шепелявил, говоря с трудом через боль и кровь. — Кажется, это глаз грифона.

— Гриф?!..

Белый не успел закончить. Плоть, что долгое время была моей, добралась до горла вампира. Паразит забурлил внутри, начиная пир. И по губам Похитителя голосов потекла кровь, спускаясь по подбородку вниз, капая на пол, разбиваясь об него в мелкие брызги.

Паразит, которого мне отдал Джордан… нечто, что я сам не мог понять, все же стало оружием, которое смогло подарить мне желанную картину.

Тело Киора рухнуло на пол. Задергалось, будто в агонии. Пальцы, впившись в доски пола, ободрали ногти. Хотя мне казалось, что предсмертные конвульсии здесь ни при чем. Было что-то другое. Что-то… что-то знакомое?

Я закрыл глаз. Во мне не было сил дожидаться итога. Я знал, что от боли не спастись. Но мне хотелось хотя бы спастись от яркого света, витавшего в комнате…

***

Киор привел меня в чувство. Его лицо, перепачканное кровью, смутно напоминало о чем-то, но голос, оставшийся прежним, мягким и насмешливым, убеждал в том, что все по-прежнему.

— Вангр, приди в себя. Очнись, Вангр…

Меня шлепали по щекам. И я недовольно поморщился, отвечая невнятным мычанием.

— Очнулся? Молодец… — Киор разогнулся, встав надо мной. — Перед тем, как все вернется на свои места, я хотел бы поговорить с тобой. Хотя бы выслушай, прошу…

— Слушаю… — пробормотал я, пытаясь подняться, но совершенно безрезультатно: не хватало рук.

Белый помог мне, вернув меня на кровать. А затем, посмотрев с каким-то странным беспокойством, начал:

— Вангр, я не против того, что ты владеешь этим телом. Ты справляешься. Неидеально, но не так уж и плохо.

— О чем ты?.. — мне было сложно говорить, но я не понимал, чего от меня хочет ублюдок, лишивший клыков.

— Дослушай, — Киор нетерпеливо шлепнул ладонью себя по ноге. — Я проснулся и я хочу вернуться. Мы можем делить эту ношу на двоих. Но ты должен дать мне слово, что будешь считаться со мной.

— Блядь?.. — у меня не вышло внятно построить какой-либо вопрос, но я вложился эмоциями.

— Вангр, ты не понимаешь? — Киор нахмурился. — Это я, Ян.

Некоторое время я смотрел через пелену болезненной мути. На эти точеные черты лица, на белые волосы, белые глаза… а потом меня взял смех. Я смеялся, хрипло, чувствуя, как воздух продирает горло, как толчками выходит из груди.

— Ты… шутник… — выдавил из себя, не удостоив большей похвалой.

— Я Ян Стромовски. Моя душа находится в паразите. Глазе грифона, который достался тебе от Джордана. И я серьезно прошу тебя, Вангр, принять паразита обратно в свое тело. Мы сможем существовать вместе. Мне нужно лишь твое слово. Потому что я не хочу убивать тебя так, как убил Киора.

— Докажи, — серьезно потребовал я.

Белый пожал плечами. И через секунду его глаз вывалился, шлепнувшись о щеку. Я наблюдал, как комок плоти ползет по нитям мышц, идущим от глазного яблока; спускается на губы. Как тело Похитителя голосов вдруг падает, обмякнув.

Я лежал и смотрел на труп. Пока ко мне по ножке кровати не взобрался на удивление липкий комок мяса. Воспоминания кое-как ожили. И я вспомнил, почему на лице Белого была кровь.

Паразит заметно вырос. Видимо, наевшись вдоволь Киором. Под мясистой тканью заметны были жилки, пульсация крови… Подозреваю, не только моей.

Орган, совершенно не напоминающий глаз, взобрался на меня. Пополз по голой груди выше, к бинтам. И через них — к лицу. Я поморщился, когда кусок мяса начал проталкиваться в глазницу, опустевшую когда-то.

Некоторое время ничего не происходило. Лишь незначительная возня в моей голове. А затем…

Вспышка боли. Яркая. Словно каждый кусочек башки пронзило. Сотни игл, пробившихся в одну секунду. Я невольно вскрикнул. А затем увидел яркий свет — второй глаз вновь был со мной.

«Вангр?» — услышал в голове голос Яна.

«Я», — мысленно буркнул в ответ, не будучи уверенным, что мои мысли могут быть услышаны.

«Отлично, — с облегчением вздохнул южанин. — Так нам будет гораздо легче общаться и понимать друг друга».

«Мне нужны объяснения, парень, — сообщил я. — Как можно скорее и как можно более детально».

И объяснения не заставили себя ждать…

***

Он боялся. Не только смерти, но и того, что осталось далеко позади нее. Вампиров.

Ян Стромовски никогда не был смелым человеком. Страх не чужд его душе, и как бы он ни опьянялся куражом, ужас продолжал держать его глотку.

В тот день южанин увидел слишком много правды о вампирах. Его душа не выдержала. Но не сгорела, как я думал… Ян пожелал сбежать, это желание сбылось. Его душу принял в себя паразит, являвшийся вторым глазом. Бездушный организм, не способный мыслить, живущий лишь инстинктами… таким является любой орган грифона.

Стромовски сам долгое время думал, что мертв. Не осознавал себя, пребывая в спячке, лишь сегодня пробудившись от долгого сна, казавшегося ему бредом. Он видел все мое приключение, но не мог на него влиять, не мог ничего выражать. Лишь наблюдал.

Мучительно, должно быть. Мучительно видеть, как умирает любимая девушка — Алиса. Как ее место занимает иная. Быть безмолвным свидетелем всего происходящего. И даже когда я целовал голую грудь, которую когда-то ласкал южанин, ему оставалось молчаливо бредить странными видениями.

Он очнулся, когда Киор выдрал мои клыки. Вид этого вампира напомнил ему прошлое. Напомнил борьбу за Алису. И Ян пробудился, чтобы сразиться вновь.

Хоть в этот раз было и не за что…

Я сидел на кровати, мрачно глядя на труп Белого.

«Значит, таков он — вампир без клыков? Смертное создание, посвященное в таинства магии… но не способное насладиться ими вдоволь», — думал я, пытаясь уложить картину в голове.

«Главное, что ты жив, — возразил Ян. — Нам надо найти ребенка».