– Магос? Что вы…

– Отойдите еще, Вориет. Я не очень хорошо обращаюсь с оружием.

Драшер тщательно прицелился.

И выстрелил.

Пистолет, который Макс подарила ему много лет назад, рявкнул, и пуля выбила искры из прутьев клетки.

– Трон святый! – выдохнул Вориет. – Я думал, вы целитесь в Эйзенхорна.

– В него и целился, – сказал Драшер и улыбнулся. – Нет, на самом деле я целился в клетку.

– Ох… Хороший выстрел.

– Вориет, клетка была в десяти сантиметрах.

Драшер склонился над дверью:

– Думаю, получилось.

Он потянул дверь, и она открылась, скрипя петлями.

Магос начал что-то говорить, но внезапно произошло сразу несколько вещей: свет, исходящий из Эйзенхорна, стал угасать. Раздались скрип и лязг механизмов Ткача, постепенно замедляющих работу. Стрекот роя насекомых сразу же будто сделался громче. Повсюду были кузнечики и клубы дыма.

Инквизитор обмяк и упал набок. Его губы прекратили двигаться, а из уголка рта потекла струйка крови.

– Вытащи его! – крикнул магос.

– Вам придется мне помочь, – сказал Вориет.

Они вдвоем кое-как вытянули массивного и тяжелого инквизитора из клетки.

– Он умер? – спросил Драшер.

– Не знаю, – ответил Вориет.

– Если так, я зря целился мимо него, – заметил магос.

Тут он услышал, как кто-то зовет его по имени. Нейл и Макс бежали к ним по платформе, раздраженно отмахиваясь от вездесущих насекомых.

– Что случилось? – спросил наемник, опускаясь на колени рядом с Вориетом.

– Сложно объяснить, – сказал тот. – У магоса появилась идея, и…

Макс обернулась к Драшеру:

– Что ты опять натворил?

– Мне бы хотелось думать, что что-то хорошее. Но кто знает?

Маршал смерила его взглядом:

– Ты в порядке?

– Ага, – ответил магос. – А ты?

– Нормально.

– Я скучал.

– Прошло десять минут, – ответила Макс.

– Нет, – покачал он головой. – Я имел в виду…

Маршал крепко обняла Драшера.

– Старый дурак, – прошептала она.

– Смотрите, он дышит! – воскликнул Вориет.

– Ну, она меня, конечно, сильно сжала, – пожаловался Драшер. – Но я в порядке…

– Эйзенхорн дышит, – сказал Нейл.

Они собрались вокруг инквизитора.

– Нужно что-то сделать с наручниками, – заметил наемник.

– Понятия не имею, где может быть ключ, – ответила Макс.

Инквизитор открыл глаза – бледно-серого цвета и словно очень, очень старые.

– Не нужно было меня останавливать, – тихо произнес Эйзенхорн, глядя на Драшера.

– Ну, мне показалось, что нужно, – ответил магос.

– Я почти закончил. Король почти пал.

– Он падет в другой раз, – пообещал Драшер. – Иногда важнее сделать маленькое дело.

Инквизитор медленно сел.

– Почему вы это сказали? – спросил он.

– Просто так.

– Кто-то уже… – начал Эйзенхорн, но запнулся. – Кто-то уже говорил мне что-то такое. Наверное, во сне. Мои мысли спутались.

Эйзенхорн поднялся на ноги, опираясь на плечи товарищей.

– Магос Драшер, за сегодняшние действия вы можете заслужить порицание от ордо, – предупредил он.

– Ага, – кивнул Драшер. – И вы тоже. И, если бы у меня был выбор, я предпочел бы оказаться на своем месте, а не на вашем.

Дым становился все плотнее. Одежда потяжелела от ползающих по ней насекомых. Из глубин башни доносился лязг перегретого металла.

– Я голосую за то, чтобы убраться отсюда, – заявил Нейл. – Причем так быстро, как только сможем.

Они двинулись к лестнице, идущей от платформы к люку. Макс и Драшер вели Вориета. Нейл протянул хромающему Эйзенхорну руку для опоры.

Люк оказался открытым. Они прошли сквозь него в длинный и высокий коридор зала теней. Здесь было не так жарко, но дым из башни уже начал собираться густыми черными клубами под потолком. Полчища насекомых стрекотали и пощелкивали, перелетая со стены на стену.

– Вы открыли дверь? – спросил Вориет.

– Думаю, да. – Кивнул Эйзенхорн. – Я не знаю.

– Я чувствую ветер, – заметила Макс.

В коридоре перед ними кто-то стоял.

Дрэйвен Сарк успел помыться, сбрить грязные бороду и волосы и облачиться в длинную белую мантию магоса Материа Медика.

– Ты должен был закончить работу, – сказал он.

Нейл поднял пистолет.

– Пойдем с нами, Сарк, или уходи с дороги, – сказал Эйзенхорн.

Тот плавно двинулся вперед.

– Горан совершил большую ошибку, думая, что тебя можно использовать. Изменить. Ну что за глупец. Нельзя сделать еретика из того, кто уже еретик.

Сарк слегка поморщился:

– Эта твоя знаменитая сила золи. Непоколебимая. Несокрушимая даже для Терзания. Ты уже видел то, что болезнь хотела тебе показать. Она только придала тебе сил.

Магос улыбнулся.

– И даже этих новых сил тебе не хватило, чтобы завершить дело. Ты мог победить нас, но не справился. Человеческая слабость помешала.

– Не моя слабость, – сказал Эйзенхорн.

Сарк пожал плечами:

– Человеческая. Вот почему вы проиграете и Гниющий бог-король падет. Вот почему мы победим.

Нейл выстрелил. Лазерный луч попал в цель, но оставил лишь небольшой след на белой одежде магоса.

Глаза Сарка сверкнули фиолетовым. Волна кинетической энергии прошла по коридору. Нейл, Макс, Драшер и Вориет не удержались на ногах и покатились по полу, будто снесенные порывом ураганного ветра. Рои насекомых кружили повсюду.

Эйзенхорн остался стоять.

– Я расщеплю тебя, – сказал Сарк, – в наказание за то, как ты использовал Ткач, и за то, как ты мешал нашей работе.

Еще одна волна энергии ударила по инквизитору. Эйзенхорн со стоном опустился на одно колено. Магос подошел ближе.

– Грегор Эйзенхорн, мы оба познали Терзание. Оно изменило нас. Оно сделало меня сильнее. Я несу его в себе.

– Ты несешь… нечто… – проскрипел инквизитор, стараясь удержаться на ногах.

– Я развею тебя по ветру, – продолжил магос, – и спасу Ткача. Великий Труд продолжится.

– Убирайся в ад! – буркнул Эйзенхорн.

Сарк снова ударил. Насекомые поднялись в воздух, словно по приказу, и, стрекоча и копошась, облепили инквизитора с головы до ног. Эйзенхорн воздел скованные руки, будто кающийся грешник.

– Пади! – приказал магос и обрушил на противника очередную волну энергии. Эйзенхорна протащило по мраморному полу на несколько шагов назад.

– Король хочет приручить нас, – шипел Сарк. – Сковать. Опутать цепями заклинаний. Как же мало он знает! Как мелочны его желания! Освободившись от оков и прорвавшись в мир, мы могли бы творить такие чудеса…

Драшер помог Макс встать, одновременно пытаясь защититься от порывов ветра и роев насекомых. Нейл поднял на ноги Вориета.

Они все отступили на шаг, когда магос медике ударил вновь своей незримой силой.

Эйзенхорн взглянул на Сарка. Даже поворот головы потребовал от инквизитора серьезных усилий. Он поднес скованные руки к лицу. Инквизитор дрожал, будто старый дуб под ударами урагана, готовый вот-вот треснуть.

Он произнес не-слово.

Вся его мощь ударила Сарка в лицо, попутно разбив цепь от наручников. Его, как дробью, осы́пало металлическими осколками.

Сарк отшатнулся. Из десятка мелких ран на лице полилась кровь. Алые струи быстро впитывались в белую медицинскую мантию. Левый глаз вытек.

Магос медике яростно закричал на Эйзенхорна. Не-слово отшвырнуло инквизитора назад, но, освободив руки от оков, он сумел уцепиться за стену коридора и удержаться на ногах. Ответное не-слово ударило по Сарку, как кувалда.

Насекомые будто взбесились. Они в огромном количестве теснились на высоких стенах, оставляя следы на белом камне. А теперь начали собираться в длинные копошащиеся ряды, выписывая те слова Энунции, что Сарк и Эйзенхорн метали друг в друга. Драшер понял, что за надписи украшали стены башни, из которой они только что вырвались: древние стрекочущие слова из дочеловеческих времен, записанные буква за буквой на ткани мира. Отметки на камне, появившиеся задолго до того, как их нашел человек. Бесконечные циклы истины и разрушения. Литания Терзания.