Он как раз собирался обругать себя, когда цель рухнула наземь. Просто упала, будто отключилась. Тело внезапно обмякло, став ровно настолько мертвым, насколько выглядело, осело, ударилось о перила и замерло.

– Это ходячий труп, – сказал Драшер.

– Точно, – согласился Нейл.

Он уже вытащил магазин и заряжал в него специальные патроны.

– Как тот, в крепости.

– Именно так, магос, – кивнул наемник. – Не дайте им до себя дотронуться! – крикнул он Макс и Вориету.

– Нейл! – позвала маршал.

Еще одна фигура взбиралась по лестнице с другого конца платформы. При жизни это была крепкая пожилая женщина. Разложение заставило ее плоть раздуться и почернеть. Зеленые искорки мерцали в мертвых глазах и пробегали по оскаленным зубам. Она тоже двигалась быстро, направляясь прямо к ним.

Макс всадила в нее два лазерных луча. Оба выстрела попали в цель, но их энергия просто рассеялась.

– Не тратьте боеприпасы, – сказал Нейл. – Они на них не действуют.

Он закончил заряжать свой «Тронсвассе» особыми пулями, встал перед Макс и Вориетом, прицелился в труп женщины, как раз закончившей подъем, и всадил ей пулю четко между глаз.

Раздался мерзкий хлопок. Голова откинулась назад, и тело свалилось вниз. Оно изломанной куклой замерло у основания лестницы, зацепившись ногами за перила.

– Они отправили этих тварей за нами, да? – спросил Драшер у Нейла.

– Да, – ответил тот, вставляя новый патрон взамен потраченного. – Оживили их. Может, поэтому Ткач и заработал.

– Но мы способны их одолеть, – продолжил магос.

Нейл кивнул:

– Да, но все зависит от того, сколько их тут. У нас не так уж много этих особых боеприпасов;

– Как… как много они могли сотворить? – спросил Драшер.

– Зависит от того, сколько человек поубивали Когнитэ, – вставил Вориет, – и сколько трупов у них осталось.

– Двинулись, – приказал Нейл. – И стреляйте только при необходимости.

Они поспешили к лестнице, по которой взобралось первое существо. Макс и Драшер тащили Вориета. Они начали спускаться, но в тот же миг появился очередной ходячий труп. Этого несчастного – мужчину или женщину, сказать было сложно, – судя по всему, убили, содрав с него кожу.

– Вверх! Вверх! – закричал Нейл, уводя их в сторону, к переходу на более высокий уровень.

Подождав, пока освежеванное тело подберется поближе, наемник уложил его одним выстрелом.

– Осторожно, – предупредил он. – Эти черти куда быстрее той твари, что была в Хелтере.

– Это потому, что они лучше сохранились, – сказал Драшер.

– Что? – удивилась Макс.

– То, что напало на нас в Хелтере, было просто кучей старых костей. Эта энергия вдыхает в них подобие жизни, но потом ей приходится использовать имеющиеся в ее распоряжении механизмы. Тут дело в простой механике. Разрозненные кости смогли подняться и кое-как передвигаться. Но эти несчастные – невредимы…

– Более или, мать твою, менее, – вставила Макс.

– Они способны двигаться, – продолжил Драшер. – У них есть связки, сухожилия, мышцы. И сила, которая их оживляет, может использовать все это, чтобы заставлять шевелиться быстрее.

– Думаю, он прав, – сказал Нейл.

– Думаю, он напишет про это гребаную диссертацию, – проворчала Макс.

– Идем дальше, – подытожил наемник.

Они прошли по мостику над громадным латунным барабаном, потом поднялись по еще одной лестнице на следующую платформу. Вориет с трудом удерживал темп. Дважды он поскальзывался и кричал от боли, когда сломанная рука задевала перила.

Наверху их ждал ещё один враг – высохший до белых костей скелет. Сгустки зеленого света изображали отсутствующие органы в брюшной полости. Он заковылял к людям, подволакивая ноги.

Драшер поднял оружие.

– Не трать пули, – сказал Нейл, опуская его руку – От этого мы сможем убежать.

Они обошли это препятствие, волоча Вориета на себе, и поднялись по очередной лестнице, которая вела на широкий мостик, огибавший колоссальный гироскоп, покрытый патиной.

– Терра! – воскликнула Макс.

К ним приближался еще один ходячий труп. Его лицо было изуродовано до неузнаваемости выстрелами в упор.

Но все узнали в нем Хадида Гарофара.

Запертый в клетке, стоя на коленях с запрокинутой назад головой, магос Сарк напевал не-слова потокам эмпиреев, и они отдавались гудящим эхом – как если бы миллиарды насекомых стрекотали в унисон. Свет, заполнявший башню, исходил от него. Он был столь ярким, что кожа казалась прозрачной, и Гоблека мог поклясться, что видит в глубине тень скелета магоса.

Горан Гоблека немного понаблюдал за происходящим, стоя у края платформы. He-слова пробуждали в нем что-то первобытное, будто какие-то инстинкты, скрытые в глубинах его сущности, откликались на призыв. Это был язык вечности, дочеловеческие, нечеловеческие команды, повелевавшие созиданием и разрушением. Он пытался повторять и запоминать не-слова, которые слышал, но Сарк говорил слишком быстро.

Так случалось всегда. Почти всякий раз, когда магос запускал Ткача и начинал работу, Гоблека силился выучить хотя бы одно не-слово, но бесплодные попытки заканчивались кровотечением из носа или кошмарной мигренью и в итоге привели только к одному – изменился цвет его глаз.

Тем немногим не-словам, что Гоблека знал, его научила Лилеан Чейс, и на освоение каждого слога потребовалось несколько недель.

Гоблека понял, что наблюдает за Сарком уже слишком долго. Кожу на щеках и лбу начало щипать и саднить, как будто она обгорела на солнце. Нельзя столько смотреть на этот свет. Он на собственном опыте убедился, что не-слова обжигают не хуже пламени.

Гоблека поднял винтовку и спустился по маленькой винтовой лестнице на станцию наблюдения, расположенную одной платформой ниже, чтобы проверить данные когитаторов. Психометрические и жизненные показатели Сарка выходили за границы допустимых диапазонов. Первые – за верхний предел, а вторые – за нижний, но это было относительно стандартной картиной в процессе работы с Ткачом. Другие когитаторы пылись записать и расшифровать звуки, которые издавал магос, но не справлялись. И это тоже было нормально. Когнитэ раздобыли самые мощные устройства, какие только могли. Некоторые даже взяли с боем с завода Механикус в системе Трациан, но и они не справлялись с потоком данных и энергии, которые нужно было обработать.

Гоблека задумался, сколько еще протянет Сарк. Выжить после нагрузок, которые магос умудрялся выдерживать годами, немыслимо для человека. И никто до Дрэйвена не выживал. Еще будучи младшим адептом в Кештре, Гоблека часто получал задание вычистить клетку после очередного неудачного испытания.

Сарк должен был погибнуть в первый же раз, когда попытался подчинить себе Ткача. И уж совершенно точно не должен был пережить столько сеансов. Гоблека нисколько не сомневался, что работа с Ткачом коренным образом изменила магоса. Он перестал быть человеком давным-давно.

Но чем же он тогда стал? Богом? Демоном? Эвдемоническим духом? Иногда Гоблеке верилось, что душа Сарка сгорела много лет назад, и что-то другое, какая-то разумная эфирная сущность поселилась в нем, нося плоть магоса, словно одолженный плащ. В редкие моменты ясности Сарк всегда просил выпустить его из клетки, и Гоблека не был уверен, что с ним говорит именно он. Это не магос умолял выпустить себя из железной клетки. Это тварь, живущая внутри, просилась наружу из оков плоти.

А теперь даже эта оболочка практически износилась. Им срочно требовалось найти замену, особенно если они собирались выполнить запрос Короля и увеличить производительность.

Гоблека услышал чьи-то шаги по металлическим ступеням у себя за спиной, даже несмотря на рокот Ткача.

На платформу поднимался Давинч, буквально таща за собой мощного мужчину в черном плаще. Руки незнакомца были скованы наручниками, и он горбился от боли. Давинч то и дело понуждал его двигаться вперед. Но при этом лицо татуированного головореза буквально светилось от удовольствия.