– А, то есть засекретили это все ордосы? – Этот вопрос Драшер задал в основном сам себе.

Но Гарофар неожиданно встрепенулся и посмотрел старику в глаза:

– Так они действительно из ордосов? Инквизиция, да?

Драшер кивнул:

– Да. Я видел значок. Вориет показал. Ты разве не знал?

– Нет, – покачал головой офицер, – они и мне мало что рассказывают. Маршал уже работала над этим делом, когда они внезапно появились и начали командовать. Она им помогает. Но она не из тех, кто так просто уступит место у руля. Похоже, у них на нее что-то есть.

– Не на Макс, – сказал магос.

– Вы знакомы?

– Старая история.

– Ну, я так и думал, что они из ордосов, это объяснило бы ее покорность, – продолжил Гарофар. – И желание помочь. Ну, оно ведь так работает, да? Инквизиция может командовать где угодно.

– Да, вроде бы так. А в чем заключалось дело?

– Что?

– Дело, которое расследовала маршал Макс, – уточнил Драшер.

Гарофар замялся.

– Ну ладно, офицер… Гарофар, – сказал магос, сощурившись, чтобы прочитать имя на жетоне, – Я сказал вам, что они из ордосов. Ваша очередь. Как вы уже говорили, они держат все в секрете. Даже моя старая подруга Макс.

Гарофар пожал плечами:

– Нашли труп. Прошлой зимой. Фермер обнаружил. Дело открылось и закрылось. По крайней мере, должно было. Жертва медведя.

– Ursa minora gershomi? – спросил Драшер. – Или, может, majora? Возможно, даже пещерный медведь, хотя они и редко встречаются в последнее время.

– А?..

– Полосатый медведь или большой серый?

– Да, тут водятся и те, и другие. И даже королевские серые иногда встречаются. Поэтому мы подумали, что какой-то несчастный сошел с тропинки в лесу и попался зверю. Однако опознать жертву мы так и не сумели. Никаких документов не нашли. Пробили генетические образцы по базе данных в системе и даже разослали их в другие сети. Потом весной нашли еще два трупа. Точно таких же.

– Два сразу?

– Нет, – ответил Гарофар. – В нескольких километрах друг от друга. А потом, через несколько дней, еще один. И потом еще – через месяц.

– Итого – пять. Все мужчины?

– Нет. Четверо мужчин, одна женщина.

– И никого не удалось опознать?

– Ага, и это странно. Сюда много кто приезжает в сезон. Охотники всякие. К тому же тут живописно, вы сами сказали. Поэтому гости из других провинций – не то чтобы невидаль. Но пять неизвестных? Это необычно.

– Были следы кормежки? Это же жертвы медведей.

– О да, – ответил Гарофар. – Все мясо сглодали подчистую. И все органы. Забавно, но этот же вопрос сразу задала маршал.

– Она запомнила основы, – улыбнулся Драшер.

– Она хотела побыстрее с ним разобраться. У нас здесь случается, что животные нападают на людей. Но пять жертв – это уже больше похоже на взбесившегося зверя. Плюс проблема с опознанием. Макс заказала проведение дорогущей реконструкции лиц на трех телах, после чего мы притащили их во все гостиницы, таверны и постоялые дворы в округе. То есть, возможно, все пятеро были не местными и без документов. Или их документы съели.

– Маловероятно, – заметил Драшер.

– Но возможно. Незачем искать закономерности там, где их нет. Но все было впустую. Их никто не узнал. И тогда восстановленные портреты ушли в сеть.

– После чего появились ордосы?

– Да, – кивнул Гарофар. – Но перед этим мы нашли остальных.

– Остальных?

– Остальные тела, сударь. Я уже говорил, дело весной было. Все таяло. Самая теплая весна за десятилетие. Талая вода затопила всю эту долину и следующую тоже. И она принесла с собой тела. Эти люди погибли еще в прошлом году, но оказались под снежным настом, и мы их не нашли. Техноадепты говорят, что некоторые из них могли пролежать в лесу с позапрошлого года. Или дольше. Вплоть до восьми лет.

– И всех убили медведи?

– Все то же самое. Жертвы медведей, без возможности идентификации. Еще две женщины.

– Сколько всего тел?

– Я не знаю, – покачал головой Гарофар.

– Ну ладно тебе, офицер. Ты же вел это дело. Сколько там трупов?

– Я имел в виду, что я не знаю, сколько еще мы найдем. Пока восемнадцать. Но выкапывают все новые.

Драшер открыл рот, собираясь сказать что-то еще, но промолчал.

– Все тела у нас внизу. В холодильнике, – продолжил Гарофар.

– Тут?

– Да. Приказ главного следователя. Он хотел, чтобы все тела были в одном месте, поэтому они организовали площади для хранения в подвалах, там холодно.

– Но это же смешно, – возмутился Драшер: – Нужны нормальный морг и лаборатория, чтобы…

– Приказ главного следователя, – повторил Гарофар.

– Тогда он поступил как идиот, – отрезал Драшер.

– О, это неправда, – сказал Гарофар. – Я знаю про него не так много, кроме того, что он пугает меня до чертиков, но он точно не идиот.

– Я не согласен, и я ему это выскажу, – не унимался Драшер. – Мне не так уж часто доводилось заниматься официальными расследованиями, но я знаю, что для таких вещей должна быть организована специальная процедура.

Они добрались до двери.

– Эта та самая спальня с привидением? – спросил Драшер.

– Ну, старик умер здесь много лет назад.

– Какой старик?

– Фаргул. Последний хозяин этого места. Не думаю, что он еще здесь. С вами всё будет в порядке.

Офицер открыл дверь, и они вошли внутрь. Когда-то это была роскошная комната, по теперь штукатурка отвалилась, из-под нее показались голые доски. Огромные окна с открытыми ставнями выходили на долину. Пахло сыростью.

Драшер и Гарофар остановились как вкопанные. У одного из окон, спиной к ним, стоял человек и смотрел наружу. Это был высокий, крепкий, широкоплечий мужчина в длинном черном плаще.

– Трон, как же вы меня напугали! – выдохнул Гарофар. – Я не знал, что вы вернулись, сударь.

Мужчина обернулся к вошедшим в комнату. По его грубому, серого цвета лицу, покрытому шрамами, невозможно было определить возраст. Аугметические провода и кабели змеились из разъемов и зажимов на безволосом черепе и исчезали под высоким воротником. На угрюмом лице не читалось никаких эмоций.

– Вы свободны, офицер, – сказал он.

– Мне нужно известить остальных, что вы?..

– Вы свободны, – сказал мужчина. – Если, конечно, не хотите остаться и обсудить разглашение конфиденциальной информации третьим лицам.

Гарофар поставил сумку на пол, коротко взглянул на Валентина и вышел вон.

– Вы – Драшер? – спросил человек в плаще, сверля магоса биологис взглядом. – Тот, кого порекомендовала Макс?

– Да, – сказал Драшер.

– Меня зовут Эйзенхорн, – представился он. – И, помнится. вы хотели мне что-то высказать.

Драшер двинулся обратно вниз вслед за инквизитором. Дождь пошел с новой силой, и магос слышал, как капли барабанят по толстым стенам.

– Я не имел в виду ничего плохого, – сказал он.

– На самом деле мне это безразлично, – ответил Эйзенхорн.

Спуск оказался небыстрым. Инквизитор еле передвигал ноги, которые, как и нижняя половина туловища, были закованы в какое-то подобие аугметического экзоскелета. Каждый шаг давался с трудом. Каждое движение сопровождалось тяжелыми вздохами гидравлики сервоприводов. Драшер считал, что стар и немощен, но по сравнению с инквизитором казался ловким и легким на подъем. Как он вообще еще мог ходить после стольких лет травм и мучений? Наверное, есть какой-то предел, после которого тело сдается? От Эйзенхорна исходила неприятная аура одержимости, запах человека, готового пойти на все ради какой-то цели. Когда же он успокоится? Только после смерти? Драшер за свою жизнь много раз слышал эту фразу – благородный воинский девиз. Конечно, это полная чушь. Только идиот может так думать. Ну, или идиот, притворяющийся героем. В любом случае – идиот.

Изначальное мнение Драшера об инквизиторе не изменилось, но он решил держать его при себе. Нет никакого смысла усугублять и без того неприятную ситуацию. Конечно, этот парень, Эйзенхорн, выглядит угрожающе. У него есть значок и жуткая власть, которую тот дает. Но, в конце концов, он всего лишь очередной идиот из множества себе подобных, населяющих Галактику: человек, одурманенный величием, считающий, что он может изменить что-то в общей картине вещей. Считающий, что его работа имеет значение.