– С-санкур, в Анг-гелусе.

– Где Лилеан Чейс?

Джафф начала задыхаться.

Савант затряслась, и ее вырвало кровью.

– П-п-пожалуйс-ста… – прошелестела Джафф.

Ее левый глаз лопнул.

– Макс жива? – спросил Драшер.

Джафф провизжала:

– Да!

И умерла.

Драшер отвернулся. Он облокотился на перила платформы и принялся разглядывать медленно вращающиеся шестерни машины. Ему не хотелось, чтобы его вырвало. Магос боялся, что не сможет остановиться.

– Варварство какое-то, – тихо сказал он.

– Необходимость, – ответил Эйзенхорн, отрывисто и тяжело дыша. – Джафф была еретичкой. Убийцей. Предательницей.

Драшер медленно развернулся. Инквизитор сгорбился над исходящими паром останками Джафф.

– Никто такого не заслуживает, – сказал Драшер.

– Вы прожили очень уединенную жизнь, магос, – ответил Эйзенхорн. – Эта галактика куда более опасна и жестока, чем вы способны вообразить. И когда ты сражаешься с таким врагом, то не можешь позволить себе ни сантиментов, ни слабости.

– Я знаю, что вы собой представляете, – произнес магос.

– Я возмущен вашим вмешательством, – сказал инквизитор. – Допрос стоил мне очень дорого. И у меня оставалось еще несколько секунд, когда вы…

– Мне нужно было узнать о Жермене…

– Вы ее очень цените, – кивнул инквизитор. – Я понимаю. Но вы должны понять, что она – незначительная часть общей картины. Так же, как и вы. И я. Ваши чувства вас предают. Жизни двоих, сотни, тысячи людей – все они не важны в этой войне.

– Я собираюсь до конца жизни оставаться существом, способным на сантименты, – ответил Драшер. – И я очень рад, что я не такой, как вы. Я уже сказал, что я знаю, кто вы такой. Но вы почему-то решили проигнорировать мои слова.

Эйзенхорн поднялся и посмотрел магосу в глаза. Он выглядел сильно осунувшимся и смертельно бледным.

– И что же вы, по-вашему, знаете, магос?

– Что вы не инквизитор, – ответил тот. – Может, когда-то я были, но не сейчас. Вы – отступник, изгнанный собственными товарищами. Какую бы войну вы ни вели, какую бы цель ни преследовали, вы одни. У вас нет санкции. И нет официальной поддержки.

– Да, это так, – согласился Эйзенхорн. – Но все сказанное лишь демонстрирует, что Священные ордосы не понимают серьезности угрозы. Я их предупреждал, и они проигнорировали мои слова. Поэтому либо я должен действовать в одиночестве, либо вообще никто не встанет у них на пути.

– Но это вас беспокоит, – отметил Драшер. – Вы солгали. Вы и Вориет продолжаете притворяться, что представляете ордосы. Вы использовали эту ложь, чтобы рекрутировать меня и заручиться поддержкой Макс и ее людей.

– Инквизиторская розетта дает определенные преимущества, – сказал Эйзенхорн. – Она имеет вес. Если бы не она, вы бы не стали мне помогать. Или потребовалась бы куда бо́льшая сила убеждения. Образ инквизитора обязателен для моей работы.

– Так это просто удобная ложь? И это все, что вы можете сказать?

– На самом деле нет. – В глазах Эйзенхорна разгорался мрачный огонь. – Я – инквизитор. И был им всю свою жизнь. Я знаю, что моя цель – благородна и поможет защитить Золотой Трон. И если официальные структуры Инквизиции и другие институты власти Империума в своем невежестве считают меня кем-то другим, то это они ошибаются, а не я.

– Иной назвал бы это самообманом высочайшей степени.

– Можете называть это как хотите, магос, – парировал Эйзенхорн и оглянулся. – Кто-то идет, – прошептал он. – Псионическое проявление такой силы… и крики Джафф… Этого не могли не заметить.

Неохотно – но оставаться на месте ему хотелось еще меньше – Драшер двинулся за инквизитором по платформе. Он бросил взгляд на труп на полу:

– Мы просто оставим ее так?

– Поторопитесь, – отозвался Эйзенхорн.

Они спустились по ступеням на платформу ниже и спрятались в тени гигантских шестерен. Из укрытия открывался хороший обзор только что покинутой площадки. Эйзенхорн запустил руку под плащ и вытащил богато украшенный крупнокалиберный автопистолет. Драшеру показалось, что это оружие по размерам не уступает стандартных размеров карабину.

– Что мы… – начал Драшер.

На платформе появился долговязый татуированный мужчина, которого Драшер уже видел раньше. Он подбежал к телу Джафф и тут же отшатнулся с гримасой отвращения на лице. Настороженно озираясь, татуированный поднял лазпистолет и позвал:

– Блайг!

Спустя несколько секунд появился запыхавшийся толстяк:

– Что ты нашел? Кто кричал?

– С Джафф покончено.

– Проклятие! – выдохнул толстяк, заметив труп.

– Работа Эйзенхорна, – сказал татуированный. – Он где-то здесь и жаждет крови.

– Что он с ней сделал? – спросил толстяк, с жутким интересом разглядывая останки Джафф.

– Какая разница, Блайг? Нам нужно найти его до того, как все станет еще хуже.

– Стрикал уже вышла на охоту, – сообщил Блайг, проводя пухлой рукой по жидким седым волосам, и перехватил поудобнее тяжелую лазерную винтовку.

– Стрикал, при всех ее умениях, понадобится помощь, – ответил татуированный. – Этот ублюдок опасен ровно настолько, насколько о нем рассказывают. Давай, двигай обратно к клетке. Скажи Гоблеке, что случилось.

– Он будет в ярости, Давинч.

– Ну конечно. Поэтому поаккуратнее подбирай слова.

Татуированный, которого, как оказалось, звали Давинчем, посмотрел на своего тучного товарища:

– Давай, иди уже!

– А ты что будешь делать? – спросил Блайг.

– Проверю нижние уровни. До самого подвала. Хочу проверить, успела ли Джафф посадить магоса в клетку, прежде чем с ней случилось вот это. Если нет, то у нас на свободе двое посторонних. И скажи Гоблеке, что кому-то придется отправиться наружу. Есть еще один человек – эта Бетанкор. С ней тоже надо разобраться.

Блайг кивнул и начал взбираться вверх по ступеням.

– Поспеши! – крикнул Давинч ему вслед. – Возможно, Гоблека даже захочет запросить внешнюю поддержку, чтобы разобраться со всем этим.

Толстяк исчез из виду Давинч вытащил оба пистолета, обошел всю платформу и двинулся по направлению к лестнице, под которой сидели Драшер и Эйзенхорн.

Инквизитор положил руку на плечо магоса.

Драшер почувствовал неприятный псионический укол. Татуированный еретик внезапно оглянулся, как будто услышал, что его зовут, направился в противоположную сторону и быстро скрылся между шестерен машины.

– Вы могли его подстрелить, – прошептал Драшер.

– Мог, – согласился Эйзенхорн. – Но мне бы не хотелось потом сражаться со всеми, кто здесь есть. Нас осталось только двое, Драшер. Тишина и тени – наши лучшие друзья.

– И для чего конкретно нам нужно с ними дружить?

– Он упомянул Сарка. И Гоблеку.

– Я видел обоих, – сказал магос. – Там, на верхних уровнях, есть клетка. Психометрический сканер. Так ведь оно называется? Магос Сарк заперт внутри. Как животное. Он стал… я не знаю… фокусирующей линзой этой машины. Он – ее часть. Она работает благодаря ему.

– Джафф сказала то же самое.

– Но он утратил разум, – продолжил Драшер. – Он очень плох. По-моему, сейчас тут всем заправляет этот парень, Гоблека.

– Горан Гоблека – прекрасный оперативник. Когнитэ его ценят. Но наша основная цель – Сарк. Нужно его остановить. И сделать так, чтобы этот Ткач не смог больше создать ни одного граэля для Короля-в-желтом.

– Я не понял ничего из того, что сказала Джафф, – признался Драшер – Чего они пытаются добиться?

– Я и не жду от вас понимания, магос, – ответил Эйзенхорн. – Если честно, то я и не хочу, чтобы вы понимали. Но если вкратце, то Когнитэ через этого Короля-в-желтом пытаются погубить Империум. Я полагаю, что их итоговая цель – убийство Императора. И когда мы тут закончим, я отправлюсь на Санкур в субсектор Ангелус, найду там место под названием Квин-Мэб, выслежу и уничтожу Короля-в-желтом. Но для начала нужно разрушить это место, чтобы они больше не создали ни одного чудовища, способного послужить их целям.