«Попытайтесь-ка сделать полную систематику местной фауны, а потом скажите мне, что она имеет значение, – подумал Драшер. – Попытайтесь делать это в течение семи лет и скажите, что это не тяжкий труд».

– Может. вы расскажете побольше об этом деле? – спросил магос.

– Разве не вы должны этим заниматься? Сообщать о новых деталях?

– Ну, мне же нужны какие-то исходные данные.

– Мне кажется, офицер Гарофар вам многое рассказал.

– Я просто его расспросил о мелочах. Он не рассказывал мне ничего секретного или…

Эйзенхорн остановился и посмотрел на Драшера:

– Здесь я решаю, что засекречено, а что нет, магос.

«Трон святый, ну ты и задница, – подумал Драшер. – Ладно, я понял. Ты жесткий, как гвоздь, и за годы безграничной власти несколько увлекся. И сейчас пытаешься произвести на меня впечатление этим своим „смотри-какой-я-крутой“ поведением. Учитывая твое состояние, как умственное, так и физическое, тебе стоило уйти на покой давным-давно».

– Может, сейчас, когда вы здесь, поделитесь какими-то подробностями? – вежливо сказал он вслух. – Вам же зачем-то понадобился магос биологис с экспертными знаниями фауны этой планеты.

– А вам нужен билет на корабль из этого мира, – ответил Эйзенхорн. – Мне это кажется остаточным основанием для начала сотрудничества.

– То есть… мне просто нужно делать то, что вы скажете?

– Да, примерно так, – кивнул Эйзенхорн и продолжил спуск.

Драшер скорчил гримасу и поспешил за инквизитором.

– Достаточным основанием для начала сотрудничества был бы обмен информацией, – сказал он. – У меня есть вопросы.

– Задавайте.

– Почему вы забрали это дело у местных силовиков?

– Засекречено. Дело ордо.

– Замечательно. Вы всегда работаете в столь нестандартной манере?

– По сути, это тоже засекречено, но для поддержания беседы – да.

– Вы что, умрете, если расскажете мне больше?

– Да.

– Я не имел в виду, что вы умрете в буквальном смысле слова, – поправился Драшер.

– А я – имел, – произнес Эйзенхорн.

– А вы знаете, что, пообщавшись с вами, люди начинают считать вас высокомерным сукиным сыном? – выпалил Драшер.

Инквизитор остановился, но оглядываться не стал.

– Я хочу сказать, ну сколько можно, сударь, – продолжил Драшер. – Я пытаюсь помочь. Может, пора прекращать изображать жесткого парня?

– Я никого не изображаю.

– Терры ради, – насмешливо ухмыльнулся Драшер. – Кто-то вам когда-то сильно-пресильно перешел дорогу?

Эйзенхорн медленно обернулся и посмотрел на Драшера. Тот отступил на шаг.

– Список жителей этой Галактики, не переходивших мне дорогу, очень, очень короток, магос, – сказал он.

Драшер поправил очки, поджал губы и кивнул.

– Вы задали свои вопросы, – произнес Эйзенхорн. – Теперь мой черед. Какой средний радиус укуса у Ursa minora gershomi?

– Двенадцать сантиметров.

– Majora?

– До семнадцати, – ответил Драшер. – Девятнадцать для арктического подвида. Пещерные медведи…

– Это крайне редкая доисторическая порода, – перебил его Эйзенхорн. – Вероятно, вымерла несколько столетий назад. Если они еще существуют, то обитают исключительно в северных регионах Внешнего Удара.

– О, они существуют, – сказал Драшер. – Или, по крайней мере, существовали тридцать лет назад. В моей работе есть и примеры, и подтверждения. И вы ошибаетесь касательно их локалитета. Несколько особей еще обитают в Тартредских горах.

– Есть на планете другие высшие хищники, чей укус похож на укусы серых или полосатых медведей?

– Для специалиста – нет. Но, конечно, нельзя исключать варианты с привозной экзотикой.

– Вы встречали тут такое?

– И не раз. Маршал Макс может подтвердить.

– Почему вы хотите улететь с Гершома? – спросил Эйзенхорн.

Вопрос застал Драшера врасплох.

– Я… Моя работа здесь завершена, – ответил он. – Много лет назад. Полная систематика видов. Просто больше нечего делать. Но, к сожалению, мое финансовое состояние не позволяет…

– Вы могли бы уйти в отставку, – произнес Эйзенхорн. – Я слышал, после этого, случается, живут не без удовольствия.

– Я… в некотором роде так и сделал, сударь. В силу обстоятельств. У меня был домик на Костяном побережье, и я… эм-м… писал работы по морской орнитологии.

– Вы держали птиц в клетках и жили в хижине у моря, магос, – сказал Эйзенхорн. – Ваша отставка была вынужденной и произошла лишь благодаря вашему попустительству. Если бы вы могли покинуть Гершом в любой момент за эти тридцать лет, вы, конечно, так бы и поступили.

– Да.

– Потому что где-то есть работа, которую нужно выполнить, вещи, которые нужно узнать, секреты, которые нужно раскрыть?

– Да.

– Таким образом, можно сказать, что вы бы не ушли в отставку, будь у вас выбор, потому что еще столько всего нужно сделать?

– Полагаю, что так. – кивнул Драшер.

– Работа, которую вы действительно хотите выполнить и которую предпочли бы не доверять другим?

– Да, – снова сказал Драшер.

Дождь колотил по стенам.

– Думаю, мы начинаем находить общий язык, магос, – произнес Эйзенхорн. – Вы позволили своему огню угаснуть. Мне жаль это видеть. Я смог сохранить свой. На Гершоме еще есть незавершенное дело, которое я не хочу доверять кому-то еще. Вы можете мне в этом помочь, так как оно пересекается с вашей специализацией. И, не исключено, в процессе вы обнаружите что для вас все еще есть в этой вселенной работа, которой можно посвятить свою жизнь. Как, я полагаю, вы всегда и хотели.

– Покажите мне тела, сударь, – сказал Драшер.

– У вас есть копия вашей работы?

– Есть.

– Прошу, покажите ее моему саванту, Одле Джафф, Ей она нужна всего на полчаса.

Он продолжил спуск. Драшер стоял и смотрел, как инквизитор болезненно ковыляет вниз по ступеням. Постепенно его мысли прочищались.

– Эй! Сударь! – крикнул он вслед уходящему Эйзенхорну. – Как вы узнали, что я думал об отставке?

Инквизитор не стал ни отвечать, ни оборачиваться.

Драшер поспешил за ним вниз по ступеням:

– Откуда вы узнали? И как вы догадались, что я хотел назвать вас идиотом?

Люди, собравшиеся в промозглом главном зале крепости Хелтер, подняли головы, вслушиваясь в голоса наверху.

Первым появился Эйзенхорн, тут же направившийся к двери в подвал.

– Сударь… – начал было Вориет.

Инквизитор, не замедляя шага, резко поднял руку.

– Я иду в холодильник, – объявил, он. – Гарлон, Одла, маршал Макс, прошу за мной.

На лестнице показался Драшер, запыхавшийся и раздраженный, с красным лицом. Он метнулся следом за инквизитором.

– Что, уже познакомились? – ухмыляясь, окликнула его Макс.

– Заткнись, Жермена, – ответил магос.

Нейл вытащил засовы из пазов и открыл холодильник. Это был глубокий погреб, который, как подумал Драшер, когда-то, когда здесь еще было кого кормить, служил хозяевам кладовкой на зиму.

Стены были вымазаны побелкой, и вдоль них стояли восемнадцать стальных каталок с зелеными пластековыми мешками, в которых хранились тела. В одном из углов в сложенном виде стояли еще несколько каталок, будто ожидающих новых гостей.

Контрольное оборудование между каталками мерцало индикаторами, а дисплеи озаряли все вокруг неярким синим светом.

– Тут недостаточно холодно, – сразу же отметил Драшер. – Слишком высокая температура и влажность. Тут нельзя хранить органические останки.

– Верно, – согласился Эйзенхорн. – И поэтому, тут есть стазисные генераторы.

– А если они отключатся? – спросил Драшер.

– Тогда крепость постепенно начнет тонуть, – ответил Нейл.

– А вы потеряете свои доказательства, – сказал Драшер.

– Прошу заключение, магос, – произнес Эйзенхорн. – Я понимаю, что оно будет предварительным.