– Полагаю, это объясняет, почему ты прикидывалась такой никчемной, – сказал Драшер. – С твоими навыками, Кештре можно было бы найти за несколько часов. Но ты ведь и так знала, где оно. И пыталась помешать нам его найти.

Джафф улыбнулась:

– Магос Драшер, ваше лицо можно читать, как открытую книгу. Микроспазмы подкожных мышц шеи, скул и верхней губы. Непроизвольно расширенные зрачки. Вы в ужасе. Ваше самообладание – это маска. Бравада.

– С моими мышцами верхней губы все в порядке, – возразил Драшер. – Разумеется, я в ужасе. Ты только что убила человека и теперь целишься в меня. И при этом понимаешь, что ничего хорошего в жизни тебя не ждет. Я не знаю точно, чем все закончится, но сильно сомневаюсь, что Инквизиции свойственна снисходительность к еретикам.

– Не свойственна, – согласилась она. – Но ведь здесь нет инквизиторов. Священные ордосы гниющего короля-бога не вовлечены в происходящее. Эйзенхорн – отступник, магос. Он опасен и склонен к крайностям даже по их меркам. Его объявили еретиком много лет назад и охотятся на него так же рьяно, как и на Когнитэ. И вот опять – мышцы шеи. Вы об этом не знали.

– Догадывался, – сказал Драшер. – Всей этой операции недоставало официальности. Я не очень хорошо его знаю, но мне он показался целеустремленным…

– О, Эйзенхорн в своем высокомерии считает, что его цель благородна.

– И он охотится за вами?

– Война с Когнитэ – дело всей его жизни. Именно неиссякаемый фанатизм, с которым он нас преследует, стал основной причиной его опалы у повелителей ордосов. Просто пойми, Драшер: никто не будет к нему прислушиваться. Никто не придет к вам на помощь. Никто не знает, где вы. С ним покончено. Как и со всеми вами.

– Ты так уверенно это сказала, мамзель Джафф, но на самом деле ты не знаешь наверняка, правда? Подергивание жевательной мышцы, легкий спазм мышц брови. Сомнения, очевидно же.

Савант нахмурилась и невольно дотронулась свободной рукой до лица.

– Маленький кусок дерьма, – процедила она, испепеляя его взглядом.

Драшер улыбнулся. Он не умел читать микровыражения лиц. Просто придумал это все, чтобы позлить Джафф.

Раздались шаги. По ступенькам на площадку поднялся грузный высокий мужчина с пронзительными фиолетовыми глазами, странно контрастировавшими с оливковой кожей, черными волосами и густой бородой. На нем были кожаный комбинезон и куртка с кольчужными вставками. На плече висела крупнокалиберная автоматическая винтовка. Следом за ним шли еще трое: суровая женщина с коротко остриженными рыжими волосами, долговязый татуированный человек и толстяк, скрывавший лицо под капюшоном.

– Почему он еще жив. Джафф? – спросил бородач. Голос оказался на удивление низким.

– От него может быть толк, Гоблека. – ответила она. – Высокий интеллект.

Новоприбывший посмотрел на магоса, как на пятно грязи, испачкавшей дорогой ковер. Гоблека. Драшер помнил это имя. Еретик, на которого дознаватель Эйзенхорна охотилась на Гершоме.

– Ты допросила его? – спросил Гоблека.

– Он ничего не знает.

– А ты проверь. – прошипел бородач. – Из-за твоей скверной работы агенты проклятых ордосов попали внутрь. Я хочу, чтобы их всех нашли и устранили, поэтому нам лучше знать все, что им известно.

Драшер отметил выражение лица Джафф. Его мимика была на редкость красноречива: Гоблека привел саванта в ужас. Конечно, внушительные габариты и очаровательные манеры еретика сами по себе располагали к этому, но магос понял, что теперь Джафф предстоит доказывать свою ценность. Она не смогла захлопнуть ловушку и убить их всех в Хелтере, не создавая проблем. Она позволила им попасть в Кештре. Ей придется исправлять ошибку и восстанавливать свой статус. Драшер сомневался, что Когнитэ любят давать своим провалившимся агентам второй шанс.

– Где Эйзенхорн? – спросила Джафф, не опуская оружия.

– Не знаю, – ответил Драшер.

– Правду сказал? – сощурился Гоблека.

– Да, – ответила савант. – Он не смог бы убедительно солгать в ответ на такой вопрос.

Бородач кивнул.

– Отведи его в камеры на нижнем уровне, – велел он.

Джафф замешкалась.

– В чем дело? – спросил еретик.

– Может, Блайг или Стрикал это сделают?

– Делай сама, Джафф, – оскалился толстяк.

– Я хочу вернуться, – объяснила она. – Бетанкор ждет снаружи. Она – последняя ниточка, С ней нужно разобраться, и только мне удастся подобраться вплотную.

– Запри его. Потом можешь идти, – сказал Гоблека.

Джафф посмотрела на Драшера и жестом приказала ему двигаться вперед.

Магос послушался. Джафф шла следом, держа его на прицеле. Они спустились с площадки и направились вниз, к основанию башни, пересекая одну за другой подвесные платформы и лестницы. Вокруг крутились и жужжали латунные колеса и шестерни машины. Драшер пытался не обращать внимания на бездонную пропасть под ногами – он с детства боялся высоты. Но упирающийся в спину ствол пистолета помогал сфокусироваться.

– Для чего это нужно? – спросил он.

– Заткнись, – велела Джафф.

– Вы что-то затеваете. Эта машина очень стара, верно?

– Драшер, ты не настолько ценен. Заткнись.

Магос почувствовал странное покалывание у основания черепа. Он остановился и оперся на перила.

– Шевелись, – сказала савант.

– Подожди минутку, пожалуйста. Голова кружится.

Он обвел взглядом механизмы, платформы и мостики в надежде, что в тенях…

Покалывание переместилось на затылок.

– Ну ладно. – Магос выпрямился. – Мне лучше.

Он снова осмотрелся и жестом указал на машину:

– И насколько же она стара?

Джафф ткнула его стволом в ребра.

– Иди, – прошипела она.

– Ты не можешь винить меня за этот интерес, мамзель. Моя работа – задавать вопросы. Вся моя жизнь из этого состоит.

– Сейчас у тебя нет никакой жизни.

Магос задумался:

– Эти… испытания. Что меня ждет, Одла?

– Боль, – ответила она, раздражаясь все сильнее.

– Ох, – магос поежился. – Какая досада. Я не очень хорошо переношу боль. А какой именно она будет?

– Иди уже! – рявкнула Джафф.

– Нет, правда, мне бы хотелось подготовиться…

Она приставила пистолет к голове магоса:

– Будь паинькой, заткнись и пошевеливайся. Ты очень раздражаешь.

– Да, мне уже говорили об этом, – кивнул Драшер. – Но знаешь, я думаю, что никуда больше не пойду. Поразмыслив, я решил, что лучше умру, чем соглашусь на эти твои испытания. Я плохо переношу боль. Уж лучше пусть все закончится быстро.

Он зажмурился.

Раздался треск.

Когда Драшер открыл глаза, обмякшее тело Одлы Джафф лежало у его нот.

– А вы не очень-то торопились, – сказал магос. – Не знаю, как долго еще смог бы нести эту чушь, чтобы ее отвлечь.

– Вы прекрасно справились, – заверил Эйзенхорн.

– Она мертва? – спросил Драшер.

Инквизитор склонился над телом:

– Еще нет.

– Она убила Нейла, – произнес магос.

– Она предала меня самым поганым образом, – ответил Эйзенхорн.

Он обшарил карманы Джафф, нашел пистолет Драшера и протянул хозяину.

– Без него мне было как-то приятнее, – заметил магос.

– Берите. Вам нужно оружие. Думаю, нас осталось только двое.

Драшер неохотно взял пистолет.

– Я слышал ваш шепот у себя в голове, – сказал он, потирая затылок, – Прямо тут. Было неприятно.

– Мне нужно было дать вам сигнал так, чтобы она не услышала. Чтобы вы остановились, а я сумел подобраться вплотную. Выстрелив, я рисковал бы слишком сильно. Ситуация оказалась непростой.

– Почему? – спросил Драшер. – О чем вы?

Эйзенхорн протяжно вздохнул. Магос отметил нездоровую бледность и испарину, выступившую на лбу инквизитора.

– Это место, – сказал Эйзенхорн. – Эта… машина. Она мешает моему разуму. Излучает фоновую силу, которая вступает в конфликт с моим псионическим даром. Мне приходится тратить больше сил, чем обычно. И я способен действовать только на короткой дистанции.