— Будто это что-то даст! — возразил Его Величество. Он тут же напомнил Арлеине ее учеников своим детской уверенности и желанием стоять на своем. — Наверняка Нисфильд оберегает своего колдуна как зеницу ока.

— К тому же, каким бы не был он могущественным, пускай даже самим Эдуардом, ему придется воевать с дюжиной наших воинов, — добавил Геральт.

Внезапно Арлеина выровнялась. До нее, наконец, дошла главная суть сего собрания: это был спектакль, искусно поставленный Его Величеством. Все присутствующие прекрасно понимали, что происходило. Они осознавали, куда собирались отправить тысячи колдунов.

— Люди говорят. Они не станут этого терпеть. Нисфильд не успеет подвести войска, как ваши люди нападут на ваши замки, — Арлеина одарила каждого проницаемым взглядом, но никто не желал отозваться на ее слова.

— Госпожа Магик, мы не ваши ученики. У каждого нашего действия есть причина, весьма веская для нас. Если вы желаете избавить королевство от вечного страха и нищеты, оставайтесь со своими убеждениями в тени, — говорил господин Найтл.

Арлеина пропустила мимо ушей оскорбление. В ней бушевала война мыслей, но, собравшись, она проговорила:

— Тогда на вашем месте я бы готовила землю. Она очень скоро понадобится для ваших солдат.

— Приняли во внимание, — за всех ответил Геральт.

— С вашего позволения, — Арлеина обратилась к королю, — я бы пожелала остаться в королевском замке на ночь. Меня измотала дорога.

Были отданы все нужные указания, дабы побыстрее избавиться от пронырливой колдуньи, а совет скоро разошелся, приняв окончательное решение.

Комнатка была маленькой, но вполне пригодной для одной ночи. Ее окна выходили на город, который умиротворено спал. Арлеина наблюдал за ним, рассуждая, как он выглядел бы в руинах.

Вскоре к ней явился Геральт. Со своей привычной неловкостью он остался стоять у двери. Арлеина порой удивлялась, как он добыл то место, учитывая его прирожденную трусливость. Хотя полагается, что к его старческому возрасту колдуну уже было нечего бояться, но шестьдесят лет жизни только еще больше загнали его в кокон. Если закрыть на это глаза, он был умным и начитанным, что делало его хорошим союзником.

— Я слушаю.

— Вам не стоило приходить, — тихо укорил Геральт. — Вы ничего не добились, кроме настороженности всех колдунов против вас.

— Нет, — возразила Арлеина, продолжая вглядываться в улички Столицы. — Наконец я поняла все, что ранее для меня было под пеленой собственных заблуждений.

— Не желаете просветить и меня?

— Это старая игра.

Арлеина замолчала. Внезапно нахлынувшие воспоминания лишили ее возможность размерено дышать. Женщина пробежалась взглядом по маленьким уличкам, чтобы сосредоточиться.

— Старая игра, придуманная мною и еще тремя колдунами. Считаю, вам не сложно догадаться.

— Еще три? Значит, был квартет.

Арлеина слегка кивнула.

— Об этом никто не знал. Никто не знал об этой игре. Никто не думал, что вскоре она превратиться в наш ночной кошмар, Геральт. Это была детская забава. Юношеский каприз, — женщина говорила так, словно хотела оправдаться перед советником.

— Вы говорите эмоциями. Мне яснее не становится.

— Кто создал весь этот хаос? Кто навел короля на подобные мысли? Подумайте хорошо, Геральт.

Арлеина обернулась, а в ее глазах застыл страх. Ее голос дрожал, тело отказывалось слушаться. Госпожа Магик приходилось собирать остатки самообладания, чтобы не сорваться.

— Вы.

Геральт был опасно умен, но Арлеина кивнула.

— В этой игре нет победителя. Есть лишь тот, кто получил больше всех поражений. Из нее нельзя выйти. Нельзя отказаться играть, Геральт, — фразы женщины были обрывистыми, словно она перебралась в те времена, когда создавался замысел.

— Что же вы намерены делать?

— Не знаю. Я не знаю, Геральт. Любое мое действие приведет к массовому уничтожению. Единственное, что мне остается — выбирать, кого мне меньше жаль. Вот на чем все построено.

— Тогда убивайте, — твердо сказал Геральт. — Вы самая могущественная колдунья.

— Будь я такой, была бы давно мертва, — возразила Арлеина. — Не в моей власти калечить жизни, но я прошу вас, нашептывать королю порой истинные идеи. Постарайтесь направить его мысли в другую сторону, если это еще возможно.

— Хорошо, — кивнул мужчина. — Послушайте, госпожа Магик.

Геральт собирался покинуть комнату, но после остановился.

— Этот мир обречен на смерть. Если Нисфильд не уничтожит нас, мы это сделаем за них. Так проведите оставшееся время в спокойствие.

— Мне семьдесят два года, Геральт. За свою жизнь я три раза слышала, что нам нашептано уничтожение, но каждый раз мы продолжали жить. Не в моих намерениях умирать: я слишком молода.

Советник хмуро улыбнулся и покинул комнату, а Арлеина обратно обернулась к окну. Неожиданно вспыхнувшие воспоминания возвратили ее острую неприязнь к себе самой, к той четверке юнцов, желающих перевернуть мир. Она проклинала дни их встреч, их разговоры, их замыслы, которые сейчас уверенно вели колдунов к самоуничтожению.

Лео повел их в южную часть замка. После долгих коридоров они завернули влево и поддались верх по лестнице, которая завивалась, давая понять, что они поднимаются по одной из многочисленных башен академии. Когда они переступили последнюю ступеньку, Элен уже в двадцать восьмой раз прокляла Лео, а Верба замоталась так, что ничего не говорила. Наверху было две комнаты, но парень без раздумий повел их к двери с левой стороны от них. На ней висела вывеска «Чужеземное тепло». Верба подметила, что каждой двери ученика давалось название.

Лео постучал, но никто не ответил. Тогда мальчишка попытался открыть дверь, но она была заперта, а на его руке появился ожог.

— Блокировка, — объяснил Лео, пытаясь снять боль.

— Что же нам теперь делать? — раздраженно спросила Элен.

Верба внимательно посмотрела на дверь. Ни о какой блокировке здесь и намека не было. Девушка еще раз прислушалась к ощущениям. Ей помнилось, что у Эванса, у которого они украли котелок, каждая блокировка имела запах, но в данной ситуации ничего не было.

Верба обошла друзей и взялась за ручку. Ее руку не обожгло, поэтому она уверено дернула за нее. На ее большое удивление дверь поддалась и громко скрипнула.

— Странно, — прокомментировала Элен.

Верба не ответила, а неуверенно шагнула вперед. Как только она оказалась в комнате, дверь за ней резко захлопнулась. Девчонка перепугано обернулась, но, поняв, что толку из того, что она попросту стучала, не было, она повернулась и осмотрела комнату.

Покои были самые светлые из когда-либо видевшихся Вербой. В комнате в самом верху было очень много вбитых палок, на которых расположились птицы. Ниже только свисали разных оттенков ткани с бахромой. Они перекрывали ту часть комнаты, где была кровать. С противоположной стороны не было ничего, за исключением пары подушек и низкого стола, за которым сидела девушка.

Она была одета в длинное белое платье с выделяющимся зеленым поясом. Рукава были длиннее ее рук, но, тем не менее, девушку это не смущало. Вербу поразило, как в начале марта, когда еще холодно, незнакомка не чувствовала мороза. На шее у нее было тонкое ожерелье в виде цветка, неизвестного Вербе. Ее волосы были белоснежные, но не теплого оттенка, как у Вербы, а холодного, почти пепельного. Ее образ дополняла тиара на голове, которая была с того же материала, что и ожерелье. На плечах у нее сидели птицы, внимательно наблюдая за всем происходящим.

По сравнению со всем, что Верба ранее видела, эта девушка была такой нежной и невинной, что не чувствовалось от нее никакой угрозы. Наоборот ее присутствие успокаивало.

Девушка сидела на подушках, странно скрестив ноги, и раскладывала карты, не обращая внимания на вошедшую.

— Что здесь происходит? — не выдержала Верба.