— Постойте, — прервала его Верба, не поняв пару деталей. — У меня два вопроса. Откуда у директора браслет? И… почему Эдуард не действовал все эти десять лет, если он конечно жив? Ведь фактически никакой угрозы нет.

— На первый вам ответит сама директор. А вот со вторым вы не правы. Эдуард действовал все эти пятьдесят лет, в течение которых его считали мертвым, просто понемногу, в разных местах сеял хаос. Вы не знаете, какой была жизнь много лет назад. Что ж на счет этого десятка… Так тут все ясно. Эдуард и так почти уничтожил Кольцар. Вы, Верба, попросту жили простой жизни колдуньи. К вам весь тот ужас, что происходил наверху, не доходил. Но также хочу добавить, что вероятность, что это Эдуард действует, а не его наследник, слишком низка. Я б даже сказал, что нулевая.

— Ну, со вторым вопросом — ладно, — все еще обо всем думая, сказала Верба, — а как быть с первым.

Арлеина, которая все это время тихо сидела в кресле, резко выровнялась. Она встала и подошла к окну, стараясь показать, что не была готова открыто об этом говорить.

— Я имела честь быть знакомой мастера, создавшего браслет, — кратко ответила Арлеина, не оборачиваясь.

— Почему «имела»? Он мертв? — не переставала сыпать вопросами девчонка.

— Госпожа Магик, если уж начали говорить правду, так закончите, — вставил совет господин Земленник.

— Нет, — отрезала директор. — Она и так слишком много знает.

— Да, много, — вдруг сказала Верба и встала со стула. — Вы обязаны мне сказать, откуда у вас этот браслет!

— Нет, — еще раз повторила Арлеина, и ее голос странно дрогнул, словно вот-вот и она могла заплакать.

— Я видела, как создавался браслет, поэтому имею право знать, — не успокаивалась Верба.

— Ничего ты не видела и не знаешь, — тихо сказала Арлеина, и Верба поняла, что та уже плачет. Без слез, но голос выдал, как в душе все рвалось на клочья. — Иди на урок.

— Не пойду, — возразила девчонка.

— Верба, вам действительно пора, — вмешался господин Земленник.

Верба долго сомневалась, стоит ли ей это говорить. Сейчас в ней боролись странные желания: одна ее часть хотела рассказать все, что она знала, а вторая говорила уходить оттуда, уходить из замка далеко в леса. Девушка чувствовала, что им всем нельзя было доверять, но также знала, что если она не сделает этого сейчас, то никогда не узнает правды. Верба вздохнула и выпалила:

— Его сделала моя… мама.

Арлеина резко повернулась и заплаканными глазами посмотрела на ученицу. Верба с надеждой смотрела на директора. Она ждала. Ждала ответа.

— Иди на урок, — тихо повторила Арлеина и, взяв со стола пурпурный порошок, подула в сторону Вербы.

Вокруг нее образовалась маленькая дымка, которая вскоре поглотила девочку, а когда та исчезла, господин Земленник спросил:

— Почему вы не сказали ей?

Арлеина не ответила. Она вернулась к рассмотрению пейзажа за окном. Женщина винила себя, что не сказала правду, но в то же время боялась своих слов, тех последствий, которые они за собой могли повести.

— Я думаю в первую очередь о ней. Она моя ученица, и мне следует оберегать ее, даже если это касается ее прошлого.

— Но вы так только ухудшаете ситуацию, — ничего не соображая, сказал Карл. — Может, она бы нормально среагировала и поняла вас.

— Нет, — замотала головой Арлеина. — Поверьте мне, уважаемый Земленник, на такие вещи не реагируют «нормально». Это опасно. Крайне опасно. Это может привести бедняжку в шоковое состояние, она может слететь с катушек, потерять контроль над своим разумом, тем самым сведет себя в могилу.

— Все равно я считаю, что лучше было бы сказать ей правду. От малой ее доли Моника не умерла б. Девочка любопытная. Своим молчанием вы лишь отдаляете неизбежное, — возразил господин Земленник. На что директор снова замотала головой. — Тогда я вообще не понимаю вашего желания привести ее в академию. В ней нет особой силы, я б даже сказал, что девочка не продержится в бою долго. Она воин, но без оружия.

— Данное мною обещание стало причиной ее переезда сюда. Господин Земленник, поймите же, — Арлеина обернулась к собеседнику. По щеке потекла слеза. — Моника не должна была здесь находиться. Как бы я ненавидела ее отца, но последнюю его волю должна была исполнить. Впрочем, сейчас это уже неважно, — спокойно сказала Арлеина, вытирая слезы своими дряблыми руками, в которых еще так хотело жить колдовство. — Лучше скажите, как идут дела с приготовлением к празднику.

— Стабильно, — кратко ответил господин Земленник, разочарован, что столь деликатная тема стала закрытой. — Синие ученики заучивают заклинания, а черные помогают учителям. Думаю, в этом году «Весенний рассвет» будет очень символичным.

— Надеюсь, — ответила Арлеина и улыбнулась. Моника высасывала с нее силы. Прежде столь сильная, боевая, готовая к нападению женщина хотела покоя. Ее сдерживали только давно данные обещания Черной Чайке.

— Если вам больше ничего не надо, то я пойду, — проговорил Карл.

— Не спешите, — остановила его Арлеина. — Надо что-то делать с вождем.

— Надо, — согласился гном, — но я тут бессилен. Вам известно мое положение в глазах вождя. Можно поехать к ним на переговоры, но я могу вам с уверенностью сказать, что они не увенчаются успехом. Еще могу предложить вам заключить с ними сделку. Мы, гномы, такое любим.

— Что ж я им котелок или шар свой предложу? — мрачно хмыкнула Арлеина.

Господин Земленник рассмеялся.

— У меня есть сомнения, что они не согласятся, но я бы не против посмотреть, что вы в своем шаре прячете. Во всяком случае, здесь обмен покрупнее. Может, — Карл задумался. — Вы точно не знаете, где ваша дочь?

— Господин Земленник, моя дочь умерла десять лет назад, — с нажимом ответила Арлеина. — Ее не находит ни одна карта. Ни одна!

Арлеина чувствовала, что эмоции брали вверх над здравым рассудком, поэтому постаралась приструнить свои чувства.

— А эльфы? — осторожно спросил гномы.

— А что «эльфы»? Пятьдесят лет тому назад Эдуард отправил к ним войско. Не вернулся никто, включая эльфов. Он их истребил, — заключила Арлеина, усаживаясь обратно в кресло. Она уже успокоилась и принялась здраво оценивать ситуацию.

— Я бы не доверял информации, услышанную от советников. Они порой сочиняли и более глупый абсурд.

— Карл, вы хороший собеседник, но утешитель с вас никчемный, — пробурчала директор.

Пару минут стояла напряженная тишина. Каждый погрузился в свои мысли, в которых пытался отыскать ответы на свои вопросы. Господин Земленник был прекрасным учителем, но скверным соратником в таком высокой степени опасном деле. Арлеина была воинственна по жизни, но измучена, привыкшая к относительному спокойствию, поэтому не была готова к еще одной войне. Женщина не имела союзников, поэтому не видела счастливого окончания этой борьбы. Одна маленькая кража могла повести за собой огромные последствия, но Арлеина еще имела надежду, что гномам было не под силу расшифровать послание, заключенное в нем.

Внезапно комната покрылась фиолетовый песчинками, и господин Земленник наконец зашевелился:

— Извините, мне пора. Но с браслетом все равно что-то следует сделать. Вождь на месте сидеть не будет. В любом случае надо сообщить о потере советникам.

— Ни за что.

Легкий гул в голове дезориентировал парня. С нелепой улыбкой на лице он плелся по коридору. Пару раз припадал к стене, ощущая приятный холод, который на мгновения возвращал ему ясность.

Сейчас Саэлль уже не мог вспомнить причину своих блужданий. Что-то наверняка произошло, коль он покинул свои покои. Покои… покой. Да, ему определенно нужен был покой. Тогда почему он продолжал усердно идти дальше?

Голова шумела, поэтому, не выдержав пытки, Саэлль прильнул к стене. На секунду стало легко и приятно, пока слух не словил чей-то разговор. Слегка нахмурившись, парень прислушался. Двое мужчин что-то яро обсуждали. Саэлль не считал желанным выслушивать чьи-то козни до тех пор, пока он не услышал одно слово. Не раздумывая, парень толкнул дверь, вламываясь в покои Его Величества.