Как теперь расшифровать «Б-13», «В-41» или «Я-178» на безымянных покосившихся колышках с табличками в тайге? Как разобрать надпись химическим карандашом на фанерной бирке, привязанной к исхудалой босой ноге, когда вечная мерзлота в тундре вытаивает весной одну из своих страшных тайн?

Белорусские крестьяне в Куропатах с ужасом смотрят на ров, заваленный человеческими скелетами как свидетелями обвинения на суде истории.

Москвичи содрогаются, узнав о существовании в самом сердце Москвы, на Калитниковском кладбище, страшного потаенного оврага – московского Бабьего Яра, куда темными ночами тридцатых годов в фургонах свозили голые трупы со сквозными дырками на головах, заткнутыми тряпицей.

Наш нравственный закон «Никто не забыт и ничто не забыто» должен относиться к обеим страшным войнам – и к Великой Отечественной, и к войне с собственным народом.

Та память, которой мы обладаем сейчас, не вмещает ни слез, ни крови, ни надежд. Невооруженность знанием истории может привести к безоружности перед лицом истории.

От истории нельзя отделаться памятниками – как бронзовыми или каменными взятками. Самый лучший памятник – это память. В понятие «Мемориал» мы включаем воздух исторической памяти вокруг самих памятников. Мемориалы задуманы нами не только как архитектурные комплексы, а как своего рода духовные комплексы – как библиотеки фактов, как трибуны общественной мысли.

Общество «Мемориал» должно стать организатором перестройки памяти, а это дело общенародное, общечеловеческое. Воссоздание народной памяти без помощи народа невозможно.

Поэтому – помогайте «Мемориалу»!

Ржавая колючая проволока бывших лагерей, притаившаяся в бурьяне, – это та змея, которая еще может смертельно ужалить. Ядом, скрытым в колючках лагерной проволоки, отравлены те, кто видит путь к будущему не в демократии, а в насильственном подчинении, не в плюрализме, а в конвейерной одноликости. Этой лагерной проволокой было опутано столько талантливейших сынов и дочерей всех национальностей нашей Родины – и крестьян, и пролетариев, и интеллигентов, и партийных, и беспартийных, и священников, и просто верующих. Кто знает, если были бы они живы, может быть, демократия, гласность получили свое естественное развитие еще в двадцатых, и тогда не было бы стольких преступлений, и война с фашизмом была бы выиграна гораздо быстрее, а может быть, и фашисты не смогли бы захватить власть, как они это сделали, ссылаясь на угрозу «красного террора» в мировом масштабе, и вся политическая экология мира могла бы стать иной. У нас выкрали наше будущее на несколько десятков лет. Мы должны знать, как это произошло, чтобы никогда никто не смог выкрасть наше будущее снова. Изучение прошлого – это спасение будущего, его гарантия. Задача «Мемориала» – не изучение прошлого ради архивистской точности, а ради точности в определении перспектив будущего, ради невозможности повторения трагедии наших недавних предков нашими близкими или далекими потомками.

Поэтому – помогайте «Мемориалу»!

После трагических лет, когда в заключении были совесть, справедливость, правда, необходимо нравственное пожизненное заключение «сталинизма» как антинародного явления. Дело не столько в самой личности Сталина и его близкого окружения, сколько именно в сталинизме как в практике, когда государство ставится выше человека, а классовые интересы – выше общечеловеческих ценностей. Результат сталинизма оказался парадоксально трагичен – ибо от этого пострадали и государство, и человек, и классовые интересы, и общечеловеческие. Анализ попрания демократии в прошлом – это обеспечение защиты демократии в будущем. «Мемориал» в Москве должен быть общесоюзным лекционным и исследовательским центром, где на основе выверенных фактов прошлого вырабатывается нравственность настоящего как фундамент будущего. Исследовательская деятельность не должна идти по односторонней линии вылавливания только негативных фактов и нарочитого нагромождения ужасов. Мы должны сделать известными не только преступления и предательства, но и мужество противостояния, подвиг милосердия и духовную гигиену несоучастия. Именно в эти страшные годы были написаны многие великие книги, выдвинуты многие замечательные технические идеи. Но талантливой, честной работой многих людей в те годы мы не должны оправдывать одновременно творившегося самогеноцида.

Задачи общества «Мемориал» лишены мстительности. Мы не стоим на позициях физического преследования тех, кто так или иначе замешан в кровавых преступлениях сталинизма. Мы считаем глубоко безнравственным непроверенно обвинять еще живых или уже мертвых. Однако если существуют неопровержимые доказательства виновности перед судом истории, то пусть общественной карой будет обнародование правды о конкретных преступлениях конкретных людей, соучастников войны против собственного народа. Сокрытие правды о преступлениях есть потенциальная опасность их повторения.

Общество «Мемориал» должно стать одним из центров активнейшего содействия перестройке, гласности, новому мышлению, демократии.

Общество «Мемориал» должно крепить внутринациональные связи между братскими народами нашей страны, ибо ничто не сплачивает так крепко, как общие пережитые страдания.

Общество «Мемориал» надеется, что ему будет оказана интернациональная поддержка, ибо демократизация, полная десталинизация нашего общества есть один из главных исторических аргументов во имя ядерного разоружения, взаимодоверия между народами.

Поэтому – помогайте «Мемориалу»!

1988

Мы не можем исправить прошлое[2]

Мы трагически не можем исправить прошлое, чтобы предупредить о том, что ждет его в скором будущем, которое тоже сейчас стало прошлым.

Мы не можем из сегодняшних дней силой ретроспективного внушения предостеречь революцию от темных разрушительных сил, поднявшихся со дна взбаламученного болота и начавших пожирать революцию.

Мы не можем подсказать ни Бухарину, ни Кирову, ни стольким другим, что они не должны поддерживать своего потенциального убийцу, медленно, но верно карабкавшегося на вершины власти, при этом вставая на услужливо подставленные плечи потенциальных жертв.

Мы не можем подсказать неразумным комбедовцам, опьяненным, как сивухой, придуманной классовой ненавистью, что расплатой за варфоломеевские кресты раскрестьянивания на дверях ни в чем не повинных изб будут голод, потеря общего языка с землей, а потом позорно заискивающие закупки у «проклятых капиталистов» зерна, лицемерно упаковываемого нами в антикапиталистические лозунги.

Мы не можем ни поделиться ломтем хлеба с умершим, как лагерный доходяга, Мандельштамом, ни защитить от оскорблений Шостаковича, Ахматову, Пастернака, умерших вроде бы на воле, но по сути, за невидимой колючей проволокой.

Мы не можем воскресить ни миллионы наших соотечественников, убитых фашистами на войне, разрушительное начало которой допустил Сталин, преступно поверивший Гитлеру, ни воскресить миллионы уничтоженных отечественными убийцами на войне с собственным народом, превратившейся в невиданный доселе самогеноцид.

Мы не можем ничего поделать, чтобы поруганные, разрушенные божьи храмы сами по себе срослись из обломков.

Мы не можем ничего поделать, чтобы грязно-кровавым пятном в истории не остались антисемитский шабаш разгрома так называемых «космополитов», затем дела «врачей-вредителей», позор выселения чеченцев, крымских татар, отправки целых эшелонов с людьми из Прибалтики…

Мы не можем опустить долу дула винтовок в руках отуманенных диким приказом наших солдат, стрелявших в своих братьев и сестер в Новочеркасске.

Мы не можем повернуть наши танки, пересекавшие по тупой воле струсивших бюрократов границы Чехословакии, и не можем возвратить несчастным матерям их мальчиков, убитых в песках Афганистана.

Мы не можем сделать так, чтобы вехами позора не остались в истории запихивание в тюрьмы и «психушки» так называемых инакомыслящих, чтобы не было ни ссылки в Горький Сахарова, ни насильственного вталкивания Солженицына в самолет, который, может быть, никогда уже не повернет обратно.