— Прекрасная нимфа, неужели вас послали нам в помощь? — поинтересовался он, обращаясь непосредственно к девушке.

Хадиса задумчиво посмотрела на него. Отшить хотелось. Но правила приличия диктовали совсем другое поведение.

— Я здесь исключительно для наработки баллов, — сдержанно ответила она и внимательно взглянула на своего старосту. — Для меня есть роль?

— Найдем, — ответил Самсон вместо него. — В наш план надо девчонок побольше. Веселее будет…

Старосту явно перекосило от такого заявления.

Хадисе неожиданно пришла мысль, что обычное возбуждение, возрастающее рядом с тремя красавцами, сейчас не волнует. Волнует другое: сущность, оформившаяся внутри нее во вполне осязаемую структуру, ворочается и сдержанно ждет… Опять захотелось принюхаться и попробовать воздух на вкус, словно она змея, а не человек.

Понимание этой простой вещи породило множество других вопросов. К примеру, почему еще вчера, когда эта сила была не до конца оформленной, ее было невозможно контролировать? Или почему у нее звериные повадки проклевываются?

В чем причина таких перемен? А в чем причина мыслей? Почему еще вчера она просто плыла по течению, а сегодня словно впервые открыла глаза? И почему черная дыра внутри пожирает ее чувства и боль, которые непременно должны быть?

Может, она снова что-то забыла? Часть ночи, часть вечера? Может, этой ночью кто-то из адептов опять пришел к ней в палату и управлялся с иглой? В конце концов, зачем она сказала брату, что выбрала цель? А уже через миг передумала? Ведь не Ананьева выбирать, который в тот момент так забавно пахнул…

Привалившись спиной к старосте, Хадиса устало взглянула на административный корпус и быстро нашла окно ректорского кабинета. Октопус как раз повернул свое хмурое лицо и что-то сказал.

«Дистанция», — спохватилась Хадиса и отпрянула от застывшего каменным изваянием старосты.

«Дура», — беззвучно процедил ее одногруппник под общие смешки парней.

* * *

Ррухи продолжала плакать. Это место было вдалеке от основной массы построек. Полигон, к которому она за неделю ни разу не подошла, лежал перед ней ровной пыльной поверхностью. Трибуны в десять рядов поблескивали на солнце деревянными лакированными лавками.

Горр непонятно почему сел несколькими рядами выше и теперь смотрел на ее сгорбленную, раз за разом подрагивающую спину с неким несвойственным ему смятением.

Зачем пришел, спрашивается? Его нервировала и бесила эта девчонка, абсолютно всегда. И тогда, когда была обычной, и после… Когда она утратила все краски… Впрочем, где-то между двумя этими моментами затерялась испуганная глупая пацанка, которой он действительно пытался помочь. Но это было так быстротечно и давно, что с уверенностью можно было сказать, что того упущения в его жизни не было.

* * *

Коммутатор пищал уже в десятый раз. Прочистив горло, девушка под пристальным взглядом пяти молчаливых жрецов приняла звонок:

— Приемная дворцовой службы охраны. — Ее голос был звонким и нежным, что вполне подходило для общения с журналистами, но не различного рода уполномоченными.

— Только не говори, что Кирин все еще занят, — прогундосил в трубку некий субъект. Звонил он уже в четвертый раз и представляться, естественно, больше не желал.

— Господин Кирин занят, — разглядывая свои коготки, пропела секретарь. Из коммутатора донеслась брань.

— Зайди и скажи, что это срочно!

— Господин, он занят, — напомнила она таким тоном, словно она воспитательница в детском саду. Отчитывала, соответственно, также. — Вы слишком нетерпеливы. Запишитесь на аудиенцию и послушно ждите своей очереди…

Донесшийся в ответ мат заинтересовал даже скучающих жрецов. Парочка сидящих ближе остальных уже откровенно посмеивалась.

— Слушай, коза белобрысая, бросай рассматривать свои когти у шуруй к Кирину, иначе приду и отодру твою жопу нагайкой!

— Иди терзать куриную глотку, — не осталась в долгу секретарша и, поправив прическу, отключила связь.

— Тоже мне, нагайкой решил попугать… — процедила она и нырнула к одному из ящичков секретера за ее спиной. Бутылка качественного пойла красиво встала на стол, туда же отправилась и шестерка рюмок:

— Эй, мальчики, а давайте-ка расслабимся и забудем нелепый звонок, — широко улыбнулась девушка и, обойдя стол, демонстративно села на него попой.

Юбка у нее была удобной для этого дела: с двумя прекрасными распорками по бокам.

— У нас вообще сорок минут… — звонко протянула она. — Пока великие умы ведут сложные беседы, мы можем многое успеть!

Мужики дружно переглянулись, продолжая сидеть.

— Ну, если стесняетесь, можно дверь закрыть, — хихикнула блондинка и, поставив бутылку между разведенных ног, призывно обвела юрким язычком пухлые губы…

Дверь щелкнула замком, но никто не обратил внимания, потому что коленки раздвинулись шире. Аккуратные пальчики миловидной секретарши как раз очень показательно скользнули вдоль горлышка бутылки, а потом призывно скрутили крышку. Мягкий одурманивающий запах вмиг заполнил помещение, испаряя почти четверть содержимого.

— Приятного мордобоя, мальчики, — вздохнула секретарь. А мужики почти одновременно рассвирепели: сначала те, что были ближе, а после и те, что сидели у самых дверей. Обстановка резко накалилась.

Барьер аккуратно отрезал девушку от происходящего, и она, ловко нагнувшись, набрала код на коммутаторе:

— Куриная глотка тебя ждёт, зая, и призывно шатает безголовой шейкой, — пропела она, подхватывая из стакана с карандашами пилочку. Ковырнув черную точечку под крашеным ноготком, самозабвенно занялась маникюром.

— Что у тебя за шум, ты что, половину годового запаса выпустила?

Девушка оценивающе взглянула на испарившуюся почти на треть жидкость и завинтила крышку обратно.

— А там был годовой запас? Не заметила даже.

В ответ матернулись, попутно вспомнив все дыры Многоликого. Барьер тем временем прогнулся под тяжестью двух навалившихся на него тел. Один мужик орал, второй самозабвенно воткнул ему в ноздрю мизинец, явно с намерением этот нос оторвать.

Где-то на заднем плане в ход пошел диванный подлокотник…

— Ты лучше язык при себе держи, пупсик, и дверцу заветную открой. Развели технологичную дрянь, скучно аж, — продолжала привыкшая к мужским разборкам секретарь.

— Еще две схемы — и разблокируем, — процедили в ответ.

Ноготки стали острее. Удовлетворенно улыбнувшись, девушка положила пилку на место и с унынием начала рассматривать действо. Над головой в барьер врезалась напольная ваза и, спружынив, отлетела назад. На пол упала красивая золоченая люстра, осыпав все вокруг хрусталем. Бежевая дорожка из верблюжьей шерсти непоправимо испортилась кровавыми брызгами. Хотя, можно перекисью залить, всю сразу, а потом отдать в ткацкий цех для реставрации, или же на мануфактуру валяных вещей. Наверное, лучше второе…

Мысленно подсчитав, сколько на это потребуется времени, девушка с унынием поняла, что проще заказать полноценный ремонт.

— Готово… — послышалось из коммутатора.

А секретарь начальника дворцовой службы охраны только этого и ждала: кнопкой отключила барьер, ловко поймала летящую в нее ножку дивана и шибанула ею по ближайшему жреческому темечку. Зевнув, следом приложилась и по второму и походкой от бедра продефилировала к двери шефского кабинета. Последняя остающаяся на ногах троица ее не волновала — эти с собой разобрались сами, причем очень качественно.

Двери щелкнули одновременно: что в приемную, что в кабинет, пуская внутрь секретарской территории пятерку боевых магов в полной амуниции…

* * *

— Имена, — шелестела жуть.

Мысли завертелись вихрем, устремляясь к нужным существу объектам. Перечеркнуть происходящее можно, но сложно. А если объективно, то срочно надо умереть: быстро и качественно.

Эта мысль пульсировала в центре его внимания, оттесняя общий уровень фрустрации и ослабляя неуверенность, бессилие, самокопание, нежелание даже пробовать что-то изменить. Помимо нее, из глубин сознания были подняты персональные ужасы, которые Хинеусу лично хотелось вырвать из головы с корнем… Как оказалось, все ужасное и давно забытое иногда бывает полезным.