Глядя на эту тройку, нетрудно прийти к выводу о том, что их бы и не заметили, если бы не эта вся история. Они могли, как и прежде, жить в своем маленьком мирке и радоваться сюрпризам и невзгодам друг друга, вместе. Пусть и неизвестно как долго они дружили с Тобеном, но можно предположить, что их взаимоотношения значительно ухудшились.

Пока парни мирно себе щебетали на кухне за чаем с печеньками, Мария уже проснулась и, как ни в чем не бывало, решила спуститься на первый этаж чем-нибудь перекусить, как предстала пред ней пренеожиданная картина… Четверо парней в компании с отцом сидят за общим столом и весело что-то обсуждают! Еще и не сразу заметили её появления!

— О, кажется, соня проснулась, — улыбнулся Эрих, обратив внимание.

Только все повернулись на неё лохматую, как она тут же испарилась.

— М-да-а… Стоило ожидать, — пробурчал отец. — Зоренфелл, может сходишь к ней?

— Думаете, что лучше мне, а не Вам?

— Не знаю, как, но ты достучался до неё быстрее, чем кто-либо, включая меня, поэтому я могу тебе довериться.

— Что ж, хорошо, — встал Зоренфелл и пошел на второй этаж.

— Может, поэтому его и зовут бабником? — брякнул Данни.

— О чем это ты? — нахмурился Эрих.

— Дурак! — гаркнул на своего друга Квинн.

— Ну, я имел в виду, что умеет найти подход к девушкам.

— В каком смысле Зоренфелл бабник? — настаивал Эрих.

— Да слухи о нем по школе ходят, что у него полсотни девушек было…

— Мол тот еще ловелас, — добавил Лайм.

— Но никто подтвердить этого не может, — простецки произнес Квинн.

Тут Эрих призадумался и слегка насторожился.

— Уж не думаете Вы, что он только из-за нечистых мыслей решил помочь Марии? — поинтересовался Квинн.

— Даже не знаю… Но не похож он на такого человека, — растерянно ответил Эрих.

— Тоже думаю, что он не такой, но мы не можем говорить наверняка… — нахмурился Лайм.

— Но, знаете, когда Зоренфелл мутузил нас, он говорил о чувствах Марии, о том, как ей было больно и как ей сейчас тяжело. Зоренфелл скорее заботится о Марии, как брат, как мне кажется, — высказался Данни.

Все на него удивленно посмотрели, поскольку не ожидали от пухлячка Данни такой глубокой мысли.

— Да-да! — начал соглашаться Лайм. — Пусть мы и знакомы всего ничего, но мне тоже так кажется!

— Ну, и его можно оправдать: Зоренфеллу проще было бы отыскать себе еще одну подружку, чем пытаться помочь Марии, — добавил Квинн. — Не в обиду сказано, конечно.

— Не, я понял, о чем вы, в этом есть смысл… Просто я беспокоюсь за Марию…

— Почему? — не понял Лайм. — Зоренфелл же не плохой.

— В том-то и дело, — вздохнул Эрих. — Мария может влюбиться в него.

— Кстати, да, он ведь так старательно ей помогает, — согласился Квинн.

— А ведь Мария девчонка ранимая, раз из-за какого-то придурка так изводилась…

— Тогда может Вы поговорите с ним об этом? — предложил Квинн.

— Стоит, так и сделаю, но позже.

У Эриха родилось сомнение, которого не было доселе перед этим добрым парнем. Он видел сам все его старания по возвращению Марии в школу, но, узнав о таких слухах, начал опасаться за плохие последствия подобных отношений. Конечно, он не знает всех подробностей, да и парни за него заступаются, хотя они меньше дня знакомы и были им избиты, но Эрих боится, что, если Мария влюбится в Зоренфелла, а он ею поиграет и бросит, то она разочаруется чуть ли не во всем мире и парнях. Тогда её депрессия, как кажется Эриху, так просто не пройдет…

Тем временем Мария была шокирована незнакомыми гостями, так мило распивающими чай у неё дома.

— К-кто это был? Почему сначала я вижу тебя с отцом, а теперь там вообще толпа парней?!

— Погоди, ты шибко не нервничай, — попытался Зоренфелл её успокоить. — Дай мне все объяснить. Присядь…

Мария послушалась его, села на свою кровать и пристально начала смотреть на него. А Зоренфелл едва выдерживал смех от её нынешнего образа домовенка: взъерошенные волосы, мятая одежда, вмятина от подушки на щеке.

— Где у тебя тут расческа?

— Зачем тебе?

— А зачем людям расческа? — пробурчал недовольно Зоренфелл. — И она не мне нужна.

— В верхнем ящичке стола, — указала она.

— Угум-с, — взял Зоренфелл расческу и начал расчесывать Марию.

Мария была смущена таким жестом со стороны парня, но не стала отпираться или не хотела что-либо говорить, ей приятно такое отношение и подобная забота. Но и все-таки, один вопрос она задала:

— Почему ты это делаешь?

— Просто захотелось, мне всегда нравилось расчесывать девушек.

— Д-девушек? — негативно смутилась Мария.

— Ну, я расчесывал волосы у мамы, у неё они длинные… — вспоминая, говорил он. — И благодаря маме мне нравятся женские волосы, так как они приятно пахнут, нежны на ощупь, да и заботиться о волосах расслабляет. Блин, несколько странно это звучит… — растерялся Зоренфелл.

— Ничего, мне нравится, — тихонько произнесла Мария.

— Так вот, эти парни из компашки Тобена.

— Ч-что? — испугалась она. — Ты все-таки…

— Выслушай меня для начала, а потом выскажешься, хорошо?

В ответ Мария кивнула.

— Пусть ты и просила меня не вмешиваться в твои проблемы, но я не смог удержаться и навалял Тобену и его друзьям! — довольно произнес он. — После отвел их к директору, где он сам обо всем рассказал и в понедельник ждут в школу их родителей, а также Эриха, ему я уже сказал.

— Но почему ты меня не спросил?

— А чего мне тебя спрашивать? И так ведь понято, что бы ты ответила.

— И что?

— Ну, что-то вроде «не надо этого делать, пусть остается как есть, со мной все в порядке» и так далее… Возможно я не прав, но смысл, по крайней мере, такой.

— И вовсе ты не прав… — фыркнула Мария.

— Как знаешь, — равнодушно ответил Зоренфелл, продолжая приводить прическу девчонки в порядок. — После разговора у директора парни попросились сводить их к тебе, чтобы извиниться за их проступок. Вот так они здесь и оказались.

— Извиниться?

— Да. А чему ты удивляешься? Я, конечно, не хочу принижать твоего бывшего возлюбленного, но именно его происки это были, а не этих ребят. Если бы не Тобен, то и истории вовсе бы не было.

— Вот как… — с ноткой тоски в голосе произнесла Мария.

— Кстати, отвлекусь немного от темы… Хочешь завтра пойти погулять со мной и с моим хорошим другом?

— Погулять?

— Или тебе хочется в «берлогу»?

— Я… подумаю.

— Вот и хорошо! — закончил он расчесывать Марию. — Готово! Теперь ты отлично выглядишь, — улыбнулся Зоренфелл.

Эти слова и подобное отношение раз за разом вызывали нотки смущения у Марии.

— И еще кое-что…

— Что? — взглянула она ему в глаза.

— Раз уж дело твое разрешается, то, может, ты в школу вернешься? Тебе не стоит ни о чем беспокоиться, мы с тобой одноклассники, и я тебя никому не дам в обиду.

Мария опустила взгляд в пол, но и не говорила ничего против.

— Мне, честное слово, не хочется, чтобы ты теряла всю себя из-за небольшой ошибки в выборе. Пусть эта фраза покажется банальной, но ты достойна большего, и тебе не стоит обращать внимания на всякие глупости, ровно также, как и на тупых людей.

Мария продолжала молчать. Зоренфеллу показалось, что она ищет ответ в самой себе: быть упертой и делать все по-своему или довериться парню и вернуться в школу. Она, конечно, и сама понимала, что школа необходима для получения знаний и для будущего в целом, но слишком боялась слухов, порицания со стороны других детей, а возможно и учителей.

— Ну так что, скинешь свою маску?

— Я…

— Я попробую туда сходить… Но пообещай, что будешь рядом, — робко произнесла Мария.

— Хорошо, тебе не о чем беспокоиться, все будет нормально.

— Но почему ты это все делаешь?

— В каком смысле?

— Ну, возишься со мной, решаешь мои проблемы и заступаешься…

— Разве это имеет значение? — брякнул Зоренфелл. — Просто захотелось.