Она лежала и размышляла над тем, о чем только что говорила с Зоренфеллом, а конкретно о любви. Её личный склад с вопросами пополнился еще одним, стоящим наравне с тем, кем она является. Селлина озадачилась новым вопросом: «Что такое любовь?». Судьба слишком заинтересована в этом вопросе, поскольку он её тревожит больше, чем что-либо, так как она испытывает это чувство, но не может найти слов объяснения этому явлению.

Спустя несколько часов дождь закончился, а спокойная атмосфера в комнате совершенно не изменилась: Зоренфелл тихонько дремал в объятиях Селлины, размышляющей о своём, а Мария из беспокойного сна перешла в обычный, размеренный. В такие моменты возникает чувство, что время вокруг тебя остановилось. Но оно совсем не стоит на месте.

— М-м-м… — пробудилась немного после Мария.

Состояние её несколько улучшилось, жар спал, но головная боль всё ещё одолевала юную девушку. Однако сейчас ей гораздо лучше, благодаря чему она смогла проснуться и обомлеть от увиденной картины, где Зоренфелл спит на кресле в объятиях маленькой девочки.

«Разве это вот! Вот это вот! Нормально!?» — мысленно недоумевала Мария, не находя слов оправданий для увиденного.

Но ждать объяснений ей не пришлось, так как девочка на самом-то деле вовсе и не спала. Она, заслышав то, как Мария проснулась и уселась на диване, повернулась к ней и отцепилась от юноши.

— Кто ты? — спросила Мария.

— Селлина, — ответила она, — Зоренфелл мой брат.

— А-а… Вот оно что… — почувствовала некоторое облегчение Мария от услышанного. — Я и не знала о том, что у него есть такая миленькая сестра. Хотя он и не рассказывал… — произнесла она и пару раз кашлянула.

— Брат заботился о тебе, когда мы вернулись.

— И то верно, — осмотрелась Мария.

Она обратила внимания на теплый плед, спавший с её головы компресс, стакан воды с лежащими рядом таблетками на столике у кровати, да и в комнате стояла умеренная температура. Марии даже стало стыдно за то, что она повела себя как дурочка и довела саму себя до такого состояния, заставив ещё и Зоренфелла волноваться о ней.

«С другой стороны, — тут же подумала она, — почему я дура? Это же Зоренфелл свалил фиг знает куда, не обмолвившись ни словом, а за него в школу звонил отец! Не знаю, может что-то случилось, но он мог бы весточку какую-нибудь отправить, я ведь тоже волнуюсь…»

— Тебе нужен отдых, — произнесла заботливо Селлина, беря пример с Зоренфелла.

— Спасибо, мне уже лучше. Нужно выпить лекарства, — потянулась она к стакану. — Не расскажешь, где вы с Зоренфеллом были? Он никому ничего не говорил, вот я беспокоилась за него.

— Мы были в соседнем городе, там, где больница мамы. Она неожиданно впала в кому, из-за чего мы и остались там на некоторое время.

— В кому?! — чуть не поперхнулась Мария водой. — Это случилось с вашей мамой?

— К сожалению, да… — ответила Селлина.

Она ловко вошла в образ настоящей сестры так, что даже Мария не заметила ничего подозрительного. Не спи сейчас Зоренфелл, то он бы похвалил её за подобные успехи.

Мария же оказалась шокирована таким неприятным известием. Она не знала, как реагировать и что говорить. Нынешнее её состояние можно сравнить отчасти с тем, что испытывал Зоренфелл в первое время, когда услышал об этом. Однако велика разница чувств и эмоций, раздирающих их в этот момент.

— Нам потребовалось время, чтобы оправиться после произошедшего, из-за чего и задержались там на неделю, — продолжила Селлина.

Судьба, на самом деле, воспроизводила знакомые ей фразы, что она многократно могла слышать от других людей, пока следила за ними, но она впервые использует их по назначению и в нужной обстановке. Так называемый новый опыт старых знаний.

— Блин, ну и дура же всё-таки я… Мало того, что у вас случилось, так и я ещё свалилась вам на голову со своей глупостью и вдобавок болезнью… — корила себя Мария, осознавая ситуацию и положение Зоренфелла.

— Ты ведь любишь брата? — задала Селлина неожиданный вопрос.

— О чем это ты? — опешила Мария.

— Мне кажется, что ты испытываешь к нему романтические чувства. Я ещё не до конца понимаю, что они значат, но в тебе есть нечто такое, о чем рассказывал мне брат.

— Р-рано об этом говорить, если честно… — замялась она. — Не знаю, о чем тебе рассказывал Зоренфелл, но быть может ты ошибаешься, — пыталась Мария выкрутиться из неловкой ситуации.

— Возможно, — кивнула Селлина, — но и всё-таки…

Давление, оказываемое Судьбой, оказалось невыносимым для Марии, но она прекрасно выдерживала его. Селлина же чуть ли не с первого взгляда на пробудившуюся Марию осознала то, какие чувства она испытывает. Дело во взгляде Марии, в её внутреннем состоянии, когда она увидела спящего Зоренфелла и, что немало важно, её нотка ревности, которую она испытала в этот момент, пусть и по глупости. Этого момента хватило, чтобы Селлина подловила себя на возникшей мысли о любовных чувствах, ведь не зря она так много о них размышляла.

— Ладно, не важно, может быть я ошиблась, — решила Селлина оставить больную в покое. — Брат звонил твоему папе и сказал, что ты останешься у нас на некоторое время, так что можешь ещё поспать.

— Вот как? Тогда мне не о чем беспокоиться, — выпив таблетки, плюхнулась Мария обратно на подушку и укрылась одеялком. — Сколько тебе лет, кстати?

— Одиннадцать, — немного подумав, ответила она.

Ей пришлось сравнить свой нынешний образ с детьми этого мира, дабы дать более правдоподобный ответ. Селлина не хотела подвергать Зоренфелла ненужным сомнениям из-за своей персоны, чтобы не возникало ситуаций, ввиду которых им бы пришлось расстаться. Пусть ей и плевать с высокой колокольни на других людей, а также на их мнение, но зная Зоренфелла, он бы мог и изменить к ней отношение, чего Селлина естественно не желала, поэтому ей сейчас приходится адаптироваться.

— А ты весьма смышлёная для своего возраста, — улыбнулась девушка. — Меня зовут Мария, я подруга твоего брата. Прости, что так поздно представилась и за то, что предстала перед тобой в таком постыдном виде.

— Ничего страшного, — кивнула Селлина. — Но в обмен могу ли я тебя кое-о-чем спросить?

— Да, конечно, всё, что угодно.

— Можешь что-нибудь рассказать о моём брате? — подсела она рядом с девушкой, а глаза её горели от интереса

За этим вопросом скрывалось две истины, которые можно было бы узнать, исходя из одного ответа: во-первых, так можно побольше узнать о Зоренфелле и о том, какой он человек, во-вторых, по рассказу можно понять также то, как Мария к нему относится, ведь пара лишних слов могут о многом поведать…

Девушки мило беседовали, как ни в чем не бывало. Мария стала чувствовать себя более уютно в компании Селлины, а та в свою очередь стала отчасти понимать, почему Зоренфелл так беспокоится за неё. Осознать это было совсем не сложно, стоило Судьбе взглянуть на её динамичное и несколько уникальное древо жизни, а также учесть её рассказы и то, как Зоренфелл сильно ей помогал.

В то же время Селлина нашла еще одно необычно древо жизни, отличающееся от обычных людей. Древо Марии, как и у Зоренфелла, имело больше ветвей, некоторые из них ярко-голубые, но не так много, как у самого Зоренфелла. Причина проста — связь Марии с самым загадочным парнем в мире. От таких любопытных экземпляров людей в Селлине пробудился научный интерес к их личностям, ввиду чего она однозначно для себя решила остаться с ними настолько, насколько только можно.

Звучный и милый смех Марии достиг слуха Зоренфелла, отчего он понемногу стал просыпаться. Своим туманным разумом юноша порой улавливал слова, но ошибочно считал их своим сном, пока наконец не раскрыл свои очи, где несфокусированным зрением лицезрел Марию в хорошем состоянии здоровья. Одно осознание этого факта подогревало радостные чувства в душе парня.

— Прости меня… — глухо произнес Зоренфелл, раскрыв нормально глаза.

Он встал с кресла и медленным шагом поплелся к дивану, на котором лежала девушка. Девчонки не ожидали таких слов со стороны Зоренфелла, из-за чего молча следили за его движением, не понимая, что он хочет сделать.