— Ты хотела выбросить все из головы, поэтому согласилась? — сказал наперед Зоренфелл, то есть просто перебил.

— Верно… Он предложил мне бросить школу и жить в свое удовольствие. Так все и было…

«Как-то подозрительно… Откопал информацию о том, где живет Мария, пришел к ней и сделал такое предложение, а ведь мог пойти к тому «герой-любовнику» и кости пересчитать, раз такой взрослый и умный… Что самое удивительное: никто не поддержал её за все эти два года? Люди голову потеряли или забыли о том, что это может произойти с каждым? Безразличное, безмозглое бездействие… Как же я это ненавижу…»

— Значит, ты боишься возвращаться в школу, чтобы не пересекаться с теми уродами, что издевались над тобой?

— Угум… — кивнула она смущенно.

— В любом случае, зря ты спрятала себя настоящую даже от своих друзей и отца.

— Я не могла доверять этим «друзьям» … Та девчонка, что таскала мне домашние задания, была вынуждена это делать, так как жила неподалеку, а сама она тусовалась с тем уродом.

— Довольно странно… Она могла забить на это дело, выкинуть листочек и гулять, где хочет… Ну, да ладно. Что на счет Эриха? Мария, ты же знаешь, что он все поймет и поможет.

— В этом и дело… Если бы я ему рассказала обо всем, то что бы он сделал?

— А-а… вот ты о чем, — дошло до Зоренфелла.

«Тот придурок и костей бы не сосчитал, если бы Эрих разозлился и пошел с ним на разборки. Еще неизвестно, чем бы все закончилось, ведь с рокерами связываться дело тяжкое…»

— Можешь написать мне на листочке имя и фамилию того убого, что тебя обидел? — спросил юноша.

— Чтобы ты влипал из-за меня в неприятности? Нахрен… — отвернулась она.

— Не совсем, я просто хочу проверить состоит ли он еще в нашем классе, просто нам не пришлось вместе учиться и этого инцидента я не застал, — нашел он оправдание.

— И зачем это? Хочешь вернуть меня в школу?

— Желательно, — честно ответил Зоренфелл. — Не хочу, чтобы твое настоящее и будущее рушилось из-за одного-единственного идиота. Ты ведь и сама понимаешь, что нельзя так бессмысленно прожить свою жизнь.

— Какая тебе вообще разница? Почему ты со мной возишься?

— Я готов хоть сто раз повторить: ты мой друг и я не могу тебе не помочь. Во-вторых, раз я ввязался в это дело, то доведу его до конца, пусть ты будешь злиться или даже возненавидишь меня, я все равно буду делать все, что в моих силах.

Зоренфелл действовал на уверенности и считал, что этот вопрос необходимо решать таким, каким он предстает, без сохранений. Так он докажет самому себе, что способен самостоятельно помочь своим близким.

Он иногда думал о том, что станет, когда пропадет эта способность. Умение сохраняться возникло внезапно, поэтому не будет чем-то странным то, что оно также неожиданно исчезнет. Зоренфелл слишком полагается на сохранения, поэтому он нашел необходимостью жить без него и учиться новому пока оно есть.

— Я напишу, но пообещай мне, что не будешь творить ничего лишнего… — согласилась Мария.

— Хорошо.

Пусть его слова и лживы, но он готов соврать. У него, бесконфликтного по натуре человека, даже кулаки зачесались, он захотел начистить рожу тому перцу, что так бесчувственно мог поступить с Марией.

— Обещаю, что никому не расскажу услышанное здесь и сейчас, — произнес Зоренфелл, чем удивил Марию, — поэтому можешь не волноваться. Спасибо, что доверилась мне…

Зоренфелл живет по принципу «доверие за доверие». Если поверили в него, доверили ему что-то сокровенное, то он обязательно сохранит это в своей душе и ответит тем же.

— С этим разобрались, теперь за уроки? — предложил юноша.

— Погоди, я хочу у тебя еще кое-что спросить… — неловко выразилась девушка.

— Блин, в первую встречу ты была куда более наглой и настойчивой, так куда напор пропал?

— Мне не нравится такой быть… — призналась она. — Я хотела избежать издевательств, представившись бойкой и злобной.

— Дурёха… — хихикнул слегка Зоренфелл. — Хотя, должен признать, что я поверил. Тогда почему ты открылась передо мной, но не перед отцом?

— Ты не похож на других… Тебя не отпугнул мой образ, ты пытаешься помочь мне, а не действуешь из личных побуждений, мне это очень приятно, и я не смогла бы себя дальше вести, как… — проглотила она последний слог.

Зоренфелл не знал, что и ответить. Ему никогда не говорили таких искренних слов, отчего он и сам смутился. Парень следовал моральным принципам, он думал, что это само собой разумеется, но не ожидал, что простая внимательность и честность так влияет на других людей.

— С папой я и не вела себя, как с другими, я просто не хотела показываться перед ним, мне стыдно за себя… Поэтому не нашла ничего лучше, чем избегать его.

— Так, о чем ты хотела спросить? — вспомнил он, с чего начался вообще этот разговор.

Мария не отвечала, просто молчала, глядя в свою мятую подушку.

— Что-то случилось? Если не хочешь, то может не стоит?

— Просто… я забыла, что хотела спросить… — покрылась румянцем Мария.

— И все-таки ты миленькая, — сделал комплимент Зоренфелл, — зря ты скрываешь себя настоящую.

— Н-не говори так…

— Кстати, раз уж пошел разговор на чистоту, то чем ты занималась все это время? Не уж-то и вправду только музыку слушала да в «берлоге» зависала?

— Нет, я рисовала и читала книжки в интернете.

— Что ж, уже неплохо, — положительно оценил парниша.

— Ты же пойдешь завтра со мной на концерт?

— Да, я ведь обещал. Пристрастие к року все-таки настоящее?

— Угу… — кивнула она.

— Тогда в следующий раз сходим в кое-какое другое место, как тебе?

— В какое? — с интересом спросила Мария.

— Пока в секрете, будет тебе сюрпризом… — улыбнулся Зоренфелл. — А теперь за разбор домашней работы, иначе мы так и не начнем…

— Тебе ведь в школу нужно! — бросила она взгляд в сторону часов.

— Пропущу первый урок, страшного ничего не случится… Я бы в любом случае уснул от «увлекательных», — подчеркнул он, — объяснений учителя астрономии…

— Значит и ты не идеальный, — сказала вдруг девушка.

— Идеальных людей не бывает, у каждого есть пара скелетов в шкафу.

— Даже у тебя?

— Да, думаю, даже больше, чем у большинства сверстников…

— Как это? — не поняла она.

— В следующий раз, может быть, расскажу. Хотя, боюсь, ты не поверишь, в противном случае твое мнение обо мне кардинально изменится.

— Не-а, я не отвернусь от тебя, — с поразительной улыбкой ответила Мария.

Что-то в груди Зоренфелла ёкнуло от этой улыбки. Девчонка не переставала его удивлять. Он понимал её двуличие, но и представить себе не мог истинное лицо, которое так нагло и грубо втоптали в грязь…

— Кстати, я вот только сейчас подумал, а чего ты не попросилась перевестись в другую школу?

— Я боялась реакции папы и слухов, которые могли бы поползти вслед за мной по другим школам…

— Вот оно что, я тебя понял. Садись давай за стол, належалась уже.

— Включил режим плохого полицейского? — надулась она.

— Даже если так, что ты сделаешь? — приблизился вдруг Зоренфелл к Марии, отчего та села обратно на свое место на кровати и смутилась.

«И что это на меня нашло? — подумал он. — Не понимаю, но просто хотелось так сделать, подразнить её… Как же приятно видеть её настоящую, безо лжи, чистую…»

— Это же насколько нужно быть наглым, чтобы опаздывать на полтора урока! — именно такой репликой встретил учитель Зоренфелла.

— Бывает, сон хороший снился, — равнодушно ответил он. — Извините за опоздание, можно войти?

— Проходи. После урока подойди к мисс Лидии, она тебя искала.

— Вот черт… — ответил парень, чем вызвал легкий смешок у своего класса.

Все знали, что только Лидия способна поставить Зоренфелла на место, но другие учителя не разделяли её методов, но как Лидия сама откровенно ответила Зоренфеллу: «Их проблемы, мне-то какая разница? Они и будут терпеть твои выходки пока ты не выпустишься, но фиг ты у меня халявить будешь!»