— Ну ты и везунчик! — воскликнул Лайм.

— А сколько их у тебя было? — озадаченно глядел Данни.

— Да хрен их знает… Одно врут, точно могу сказать, что я всеми пользуюсь и бросаю.

— Он даже не считал… — поник Данни.

— Хочешь сказать, что тебя девчонки бросают? — спросил Лайм.

— Ну, да. Меньше недели назад девчонка сказала, что нам нужно расстаться, а дело в её новом парне.

— Сочувствую, брат! — чуть ли не плакал Квинн.

— Брось, он новую найдет… — шел все также поникши Данни.

— Ну эй, я же на такой бабник, как обо мне говорят.

— А ты докажи!

Подобными глупыми разговорами и продолжался поход до дома Марии. Зоренфелл был приятно удивлен, что эти ребята оказались такими общительными и вполне себе нормальными, без язвительных фраз, без злого умысла. Он на самом деле поверил, что эти ребята совсем не хотели вредить Марии, и его предположения подтвердились на счет того, что Тобен был как зачинщиком, так и подстрекателем.

Но как только группа подошла к дому Марии, запал веселья значительно убавился. Парни стали заметно волноваться, хотя ранее показывали себя с уверенной стороны. Но и их можно было понять.

Зоренфелл позвонил в звонок — впервые — и никто не ответил.

— Эрих, значит, еще на работе… Ну ладно, подождите здесь, — сказал Зоренфелл, открыл калитку и зашел в дом.

— Как к себе домой залетел… — ошарашено смотрел Данни. — А ведь это дом девчонки…

— Крут… — пробурчал Лайм.

Пройдя на второй этаж, Зоренфелл даже удивился, что не играет музыка и никто его даже не встречает. Вспоминая прошлые приходы, когда его заставал Эрих прямо перед входом, сейчас в доме стало так пусто, витала в воздухе одиночество.

Заглянув в комнату, Зоренфелл предстал перед умилительной картиной: Мария спала, а солнечный лучик от окна нежным слоем озарял её личико. Темные волосы Марии от дневного света стали воистину притягательными и обворожительными.

«Грех потревожить её сон прямо сейчас… Как активный член ассоциации любителей сна днем в особенности!» — подумал Зоренфелл и попятился из комнаты.

— И что теперь делать? — спускаясь по лестнице, вслух произнес Зоренфелл. — Подождать на крыльце? Я ведь не могу их пригласить в дом… Вообще, как непредусмотрительно оставлять двери открытыми, когда уходишь на работу!

После взгляд его упал на окно, выводившее прямо на калитку, где к парням подлетел какой-то мужчина. Зоренфелл выскочил из дома, чтобы не случилось ничего плохого, а этим мужиком оказался никто иной, как…

— Эрих! — воскликнул Зоренфелл.

— А, так это твои друзья? — спросил он вдруг. — Ты их привел?

— Да, можно и так сказать, для разговора.

— О, ну если разговор, то чего здесь стоять, заходите в дом, я сейчас чай сварю да печеньками угощу, — зашел быстрее всех в дом. — Как там Мария?

— Спит, — ответил Зоренфелл, — я не стал её будить.

— Ну и ладно, пусть спит, она любит днями на солнышке понежиться.

— А Вы чего так рано? — поинтересовался Зоренфелл.

— Да вот, на работе по пятницам день сокращенный.

— Кстати, Эрих, почему двери не были закрыты? — поучительным тоном заговорил он.

— Ну это, я думал, что ты после школы заглянешь, чтобы домашнюю работу Марии занести, вот и не стал закрывать.

— Во-первых, для такого есть почтовый ящик; во-вторых, это поставило под угрозу Марию и ваш дом.

— Ну-ну, только ты мне нотации не читай, понял я, — раздраженно пробурчал он. — Начальник задолбал уже с этими нравоучениями, как и что нужно делать, так и ты тут…

— Удивляюсь, кто способен поучать Вас…

— Да вот ты, например.

— Не, ну я-то понятно, — усмехнулся Зоренфелл.

— Зоренфелл… — подошел поближе Лайм, а за ним и другие. — Спасибо, что ты избил нас, а неё батя…

— Спасибо… — повторили остальные.

— Ну вы чего, — опешил Зоренфелл.

«Ну да, если бы это сделал не я, то было бы все куда плачевнее, чем просто упасть на землю или пнуть своего товарища» — осознал он.

Парни стесненно прошли и сели за стол.

— Так, по какому поводу пришли? — спросил Эрих.

— На счет Марии, — ответил Зоренфелл, — косвенно они причастны к тому, что произошло.

— Вот как… — изменился его тон голоса.

— М-мы пришли извиниться, мы все объясним! — сразу сказал Лайм.

— Ну, давайте поговорим, — разлил Эрих по чашкам кипяток и сел к ним за стол.

«Интересно, что из этого выйдет? Уверен, что Эрих поймет их, но как будут развиваться события дальше, если всплывет, что главный злодей истории до последнего грубил и в итоге отказался от извинений?» — предвкушено размышлял Зоренфелл.

Рассказ парней о случившемся занял около пятнадцати минут, что несколько удивило Зоренфелла, поскольку всплыли некоторые подробности об этом инциденте, но от лица непосредственно хулиганов. Например, то, что Тобен изначально не собирался ничего иметь с Марией и делал это исключительно ради развлечения. Со слов ребят, идею Тобена сначала не оценили, сказав, что «это ведь будет слишком грубо, не находишь?», но он настаивал и отнекивался, что от «простой шалости» ничего не случится.

«Идиот не понимал, что такое любовь и решил воспользоваться чувствами Марии во имя собственного эго! Господи, как же это глупо…» — раздосадовано размышлял Зоренфелл, слушая эти подробности.

Пусть парень и слабо верил в то, что ребята и раньше хотели извиниться, но останавливались из-за страха как перед новыми друзьями из рокерской тусовки, так и перед отцом Марии, но подобные слова могли иметь место быть в юношеской голове, не желавшей получить по шапке. С другой стороны, получив по ней, они сразу же попросились извиниться. Этот момент заставил Зоренфелла лишний раз переварить рассказанное и произошедшее.

— Вы же понимаете, что поступили не по-мужски? — спросил Эрих.

— Да, понимаем… — ответили парни.

— Мы н-не оправдываться пришли, я знаю, что мы виноваты и поступили неправильно по отношению к Марии, но хотим извиниться за то, что сделали… — выпалил Квинн.

— И у Вас, как перед отцом, тоже хотели бы попросить прощения, — добавил Данни.

Следующим действием парни переглянулись между собой, встали и поклонились перед Эрихом со словами: «Просим простить!»

Подобная сцена неслабо удивила как Эриха, так и Зоренфелла.

— Что ж, в ваших словах слышна искренность, — ответил Эрих, а Зоренфелл кивнул, соглашаясь с действиями и словами обеих сторон. — Но большую боль вы принесли Марии, поэтому вам нужно будет сказать ей это.

— Хорошо, — отозвался за всех Квинн.

«И все-таки они лишь косвенно виноваты, — думал Зоренфелл, — пусть поступок их неверный, но то, что они сейчас показывают — честность, вину, раскаяние — это красиво. Их путь к исправлению будет куда короче, чем у кое-кого».

— Раз уж вы во всем признались и извинились, то и зла держать на вас не стану, остальное за Марией, а с тем мальцом потом разберемся, — добродушно ответил Эрих.

— Только вы это, палку не перегибайте, — произнес неловко Зоренфелл.

— Ну-ну, я же не киношный злодей, детей бить еще не хватало… — заметно обиженно пробормотал он. — Думаю, ему от тебя хорошо досталось, — ухмыльнулся Эрих, глядя на Зоренфелла.

— Достаточно, — кратко решил отмахнуться парень.

— Не знаю, сколько еще будет там спать Мария… Вы куда-то спешите? Держать вас тут не стану.

— Нет, никуда.

— А может разбудить? — прикинул Эрих.

— Не стоит, мы подождем, — улыбчиво ответил Лайм.

— Тогда расскажите что-нибудь такого, интересненького… — попросил Эрих. — У вас же школьная пора, по любому найдется что-нибудь веселое!

— Если подумать, то есть кое-что… — приготовился рассказывать Лайм.

«Лайм позитивный и общительный, по идее душа компании и люди к нему тянутся из-за его темперамента, — оценочно глянул Зоренфелл. — Говоря о Данни, можно лишь заметить, что он обыкновенный пухленький добрячок, скрывающий веселые глаза за могучей шевелюрой… Квинн пусть и невзрачный, но куда более рассудительный и мозговитый».