— А, теперь это так называется, да? Понял, принял, офигел.

— За то, что ты разобрал классу новый материал, можешь ничего не делать и изучить материал в папке, поздравляю, — добродушно произнесла Лидия.

— Как совместить ничего не делание с изучением?

— У тебя же всегда получается. Импровизируй, адаптируйся, преодолевай, как говорится, — усмехнулась она в ответ.

— Хмм… — лишь хмыкнул он в ответ и уселся на свое место.

Урок продолжался бы в обычном виде, если бы не громкое черкание Зоренфелла в той самой стопке бумаг, что ему выдала Лидия. Учительница негромким шагом подошла к нему, не зная, что делать — ругаться сразу или попытаться разобраться в ситуации.

На бумагах она увидела рисунки, вместо каких-либо слов, в виде куба с иглами сверху, кучи точек вверху листка и домика на самом углу. Умом понять изображённое было сложно, поэтому учительница одарила озорника взглядом, требующим ответ. Зоренфелл безусловно это заметил.

— Ну чего? У меня такое видение!

— Раз так, то не объяснишь, что это такое? — поинтересовалась Лидия.

— Как я могу озвучить, если это сюрприз для моих любимых одноклассников? — с толикой сарказма ответил Зоренфелл.

— Увидите, когда всё реализую, а пока стройте догадки. Если надумаете что-нибудь интересное — расскажите мне, вдруг полезно будет.

Лидия пожала плечами и решила продолжить вести урок, оставив его самому себе.

«Главное, что он смог оправиться после того, что случилось с его мамой, — подумалось Лидии. — Он совсем не дурак и хорошо скрывает свои чувства, но сам никогда не заговорит с другими о своих бедах… Надеюсь, что всё будет хорошо… Как учитель, я должна постараться и поддержать его хоть таким способом!» — решительно заявила она.

— Слушай, Мария, не знаешь, чем там промышляет Зоренфелл? А то с тех пор, как он ушел, от него совсем ничего не слышно, а на уроках он старательно что-то выписывает в свою тетрадку.

— Не-а, он заперся в себе с того урока, мне не хочет ничего ни показывать, ни рассказывать. Даже если интересуюсь конкретно этим, то он либо меняет тему, либо игнорирует.

— Думаешь, Зоренфелл и вправду хочет отыграться на всех за тот раз?

— Зачем ему это?

— И вправду, пусть он и не любит оставлять безответными подколы, но плохого точно ничего не натворит. По крайней мере я надеюсь…

— Не знаю, каким ты его видишь, но для меня Зоренфелл всегда оставался добродушным, отзывчивым и внимательным. Мне кажется, что мисс Лидия сделала верное решение, предложив его на должность представителя класса в подготовке к фестивалю.

— Ну, если мыслить в хорошем русле, то он на самом деле сможет организовать такой фестиваль, о котором все подряд вспоминать будут… Потому, блин, и интересно, чего он там замышляет!

— Нужно проявить чуточку терпения, Доррен. Может это сюрприз для нас? Будет совсем не весело, если мы прознаем обо всём заранее.

— Да, ты права, — не потеряв энтузиазма, согласился он.

— Вообще, нам бы по-хорошему тоже стоит о чем-нибудь задуматься, ведь наш класс тоже должен участвовать в фестивале. Можно организовать показ самодельного фильма, устроить музейную выставку…

— Кстати, точно! Пока Зоренфелл занят общей организацией, мы не будем отставать, иначе совсем не круто.

— Ага, — приободрилась Мария.

В следующее мгновение в кабинет зашел измотанный Зоренфелл с уставшим взглядом. Он медленно шагал к своему месту, после чего бросил папку с бумагами и улёгся на них.

— Что-то случилось? — спросила девчонка.

— Только что был на собрании организаторов этой фигни… — ответил он и замолк.

— Ну, продолжай, интересно же, — подпинывал его Доррен.

— Если быть кратким, то всем понравилось мое рвение в создании лучшего фестиваля, из-за чего предложили меня на пост главы организационной комиссии…

— Это ведь круто! — обрадовался друг. — Теперь всё в твоих руках, сможешь замутить самый прикольный фестиваль из всех, что были в этом городе!

— Что крутого-то? — промямлил Зоренфелл. — У меня теперь вообще времени ни на что не хватает, я сплю по восемь часов в сутки, я чувствую, что высыхаю…

— Как бы восьмичасовой сон — это норма для людей, — произнесла Мария.

— Я не человек, я машина, — шутливо ответил он.

— Ну, машина, я жду от тебя грандиозных событий, так что не подведи! — как всегда улыбчиво и на полном взводе подбадривал его Доррен.

— Вот возьму и сделаю наистандартнейший фестиваль, чтоб неповадно было.

— Может тебе потом еще уши оторвать? — пригрозил товарищ. — У меня лучший хват в округе, так что бойся.

— В округе меряются хватами ушей? Вот вам делать нечего…

— Хват мяча в бейсболе, сила сжатия, балда!

— Это же очевидно, а ты не просек… Разочаровываешь, старичок.

— Ну и засранец же ты, Зоренфелл, — усмехнулся Доррен.

Интерес к деятельности Зоренфелла появился не только у его товарищей, но и у учительского состава школы. Поначалу никто не был против его представительства в организации, однако ни учитель и подумать не мог, что его выберут на пост главы.

— Мисс Лидия, возьмёте ли Вы на себя ответственность за то, что учудит этот разбойник?! — гнусавым голоском бурчал один из учителей.

— Это же нонсенс, допускать такого проблемного ученика на пост главного организатора!

— А за каким, прошу прощения, хреном вы спрашиваете у меня? — еле сдерживаясь, отвечала Лидия. — Я с вами говорила? Вы со всем согласились, класс также поддержал эту идею, так чего вы сейчас ноете?

— Ноете? — опешил старик с гнусавым голоском.

— Во-первых, проявите уважение! — начала возмущенное кудахтанье одна из самых наглых учительниц. — Во-вторых, Вы предлагали Зоренфеллу эту работу, чтобы помочь ему отвлечься от пагубных мыслей на счет семьи, но это совсем не значит, что нужно пожертвовать всем фестивалем!

— Я вот честное слово не понимаю ваших глупых возмущений. Школа сгорела от того, что он встал на этот пост с единогласным, — подчеркнула она, — решением? Или же что-то похуже произошло? Почему вы держите его за дурака, не понимающего вообще ничего? Думаете, он не знает, что этот праздник важен для каждого ученика в школе? Да он еще поумнее всех вас будет, уж простите мне мою честность.

— Ну и молодежь пошла в наше время… — сказала биологичка пенсионного возраста.

— То, что я работаю пару лет никак не отражается на происходящем сейчас ровно также, как и на моих словах сейчас. Я говорю искренне, это вы здесь уперлись, как бараны, и втираете одно да потому, какой Зоренфелл плохой, какой он ужасный…

— Вам и самой известно, что он неоднократно срывал уроки своим наглым и бесстыдным характером и поступками! Зоренфелл не компетентен для такой деятельности!

— Срывал, да, а это как-то отражается на успеваемости учеников и его самого? — задала риторический вопрос Лидия. — Впрочем, вы и так все знаете ответ на столь легкий вопрос. Повторюсь — если имеете какие-то претензии, то шуруйте прямиком к Зоренфеллу и скажите всё ему в лицо, желательно в присутствии остальных представителей организационки…

После этого недовольные учителя умолкли, понимая, что до этой женщины не достучаться. Отчасти они и сами знали, что она здесь не при чём, но беспокойство за фестиваль брало над ними вверх. Сами учителя и сказать в его сторону ничего не смогут, так как юноша их слушать вовсе не станет, посчитав это бесполезным делом, поэтому они решили обращаться к Лидии, классному руководителю и по совместительству укротительнице всех раздолбаев. Ни для кого не было секретом то, что Лидия хорошо ладит с Зоренфеллом, из-за чего некоторые учителя, в особенности те, что предъявляли ей всякий бред, считали её сообщницей этого хулигана.

К счастью, не все учителя были со схожей позицией по поводу таких действий в организационном комитете. Большинство встали на нейтральную сторону, оставаясь наблюдателями, так как знали, что ввязываться в это дело совсем не того не стоит, в особенности, когда авантюра происходит с Зоренфеллом и Лидией. Тем не менее оставались недовольные, работающие исподтишка…