— Понял, а ведь я и не думал о таком…

— Зоренфелл, а чем может помочь химия? — поинтересовалась Мария.

— В основном я эту дисциплину комбинирую с биологией, как это было с физикой и математикой, они взаимодополняют друг друга. Зная много о человеке, как о существе, и изучив химию ты сможешь узнать, как следить за своим телом, поддерживать его в хорошем состоянии и что немаловажно — иметь потенциал к медицинской помощи, но это уже слегка углубленное обучение.

— Вот как, круто! — воскликнул Эмбер.

— Драка — это наука. Будешь учиться — будешь побеждать. Это касается не только драк, но и жизни в целом, ведь знания — сила.

— Всегда говорили, что «знания — сила», но никогда не мог понять почему, считал, что сила в человеке и его поступках и действиях, но теперь все стало ясно, — поделился мыслью юноша.

— Отличненько, а теперь кушайте, — с добродушной улыбкой произнес Зоренфелл.

В кафе они слегка задержались, а на улице вечерело. Дабы Эмберу не пришлось в ночь кататься по электричкам все решили на том и закончить сегодняшнюю прогулку. Однако, произошло нечто, чего никто не ожидал…

— Зоренфелл…

— Чего?

— Почему Майя решила прогуляться наедине с Эмбером?

— Думаю, тут все логично.

— Ну, не знаю. Просто вначале она не особо горела желанием идти гулять, а под конец вовсе не разговаривала с Эмбером…

— Это говорит о том, что у неё возникли вопросы к нему. Волнение, боязнь, возможно смущение — кто знает, что Майю могло тревожить. И если это происходит без нас значит тема деликатная, а это, в свою очередь, что значит? — задал Зоренфелл вопрос.

— Мне кажется, что все хорошо, — просто и ясно выразилась Мария.

— И в этом я с тобой согласен, — улыбчиво ответил парень. — В любом случае, беспокоиться нам не о чем, только болеть за них.

— Думаешь, что они понравились друг другу?

— Не могу сказать наверняка, но чуйка мне подсказывает, что дело может принять интересные обороты.

— Я вот никак тебя понять не могу, Зори.

— Мм? Я порой и сам себя не понимаю, так что это вполне нормально, — шутливо, но с долей правды, произнес он. — Есть что-то конкретное?

— Ну, ты, например, то отталкиваешься от фактов и науки, психологии, то надеешься на какие-то необъяснимые чувства. Не могу понять, к какому типу человека ты относишься…

— А кто тебе мешает использовать и то, и другое? Чуечка моя, как и у других, как мне кажется, основана на жизненном опыте, может бывали подобные случаи и имеется понимание того, что происходит и того, что может произойти. «Знания — сила» — в этом выражении знания не являются исключительно наукой, фактами и прочим, это задевает все существующее, даже если тяжело объяснить.

— Вот еще! — резко перевела она на него свой взгляд. — Ты в кафе говорил о важности знаний и смог объяснить, почему учеба помогает в драках… Это удивительно, по-настоящему. Неужели ты тем же пользовался, когда сам был на «улицах»?

— Нет конечно, мне тогда эта учеба была абсолютно безынтересна.

— Тебе кто-то об этом рассказывал?

— Нет, я просто слышал о схожей по концепции аллегории и применил её на две знакомые всем темы — учебы и драк.

— Этим ты хотел завлечь Эмбера учиться? Хорошая идея… — оценила Мария хитрость парня, бредущего вместе с ним.

— С одной стороны, да, учиться нужно всем, кем бы он ни был; с другой, учеба ему и вправду может помочь стать сильнее, чего он, собственно, и добивается.

— Майя, кстати, тоже заинтересовалась этой темой, — заметила Мария.

— Учится она хорошо, недалеко от меня в школьном рейтинге, так что, думаю, она просто нашла с чем сопоставить мою идею на практике.

— Что за школьный рейтинг?

— Ты о нем не знаешь? — удивился Зоренфелл. — Не вчера же в школу пришла, думал, что уже ознакомилась.

— Не-а, сначала куча людей проходу не давали, а потом дополнительные занятия, после только спать хочется… — почувствовала она усталость от одних воспоминаний.

— Ха-ха, понимаю. Если в двух словах — список лучших учеников. Обновляется раз в триместр. В виде газеты на школьной доске вывешиваются только сотня лучших учеников, как гордость школы, а продолжение можно увидеть на школьном сайте.

— Сказал так, будто не вошедшие в сотню простые смертные и ценности для школы не представляют…

— Брось, — усмехнулся Зоренфелл.

— Раз Майя недалеко от тебя, а она, насколько я знаю, очень умная, то на каком ты месте?

— Думаю, ты не поверишь.

— С тобой поверишь вообще во все, а если не поверишь, то ты, блин, еще и докажешь, так что можешь подобных фраз мне больше не говорить.

— Ну, так не интересно, — фыркнул Зоренфелл. — Может попробуешь угадать мою позицию?

— Хм… — задумалась она. — Учитывая то, с какой легкостью ты решаешь задачки на уроках у доски по каждому предмету и если взять в учет твой склад ума и то, что ты спокойно можешь меня учить не хуже учителя, то ты точно сидишь в полусотне.

— Тепло.

— Потом, Майя весьма образованная, как уже было сказано, но ты умнее, получается, ты где-то в двадцатке лучших?

— Это итоговое предположение? — решил уточнить он.

— Ты слишком ленивый для позиций выше, да и так выше некуда.

— Увы и ах, мадам, промах на двадцать позиций…

— Двадцать позиций? Погоди-ка… Ты что? Да ну нет, не может быть такого.

— Звучит оскорбительно, знаешь ли.

— Ты первый?

— Да. Завтра придешь в школу и убедишься в этом самостоятельно.

— Как?! — недоумевала она. — Ты ведь пропустил несколько лет учебы на «улицах», да и учишься всего два года!

— После улиц мне стали интересны люди, тебе я уже об ом говорил. Чтобы лучше понимать людей мне нужно было учиться… Вот я и выучился до такой степени, что случайно занял первую строчку рейтинга.

— Такое случайно не случается, другие ребята всю жизнь упорно учатся, чтобы попасть на верхушку!

— Откуда ты знаешь? Ты ведь и о рейтинге не знала до этого.

— Я слышала, что такое используют в больших городах, но не знала, что и у нас это практикуется. Да и это логично, не строй из меня дурочку.

— Разница между мной и ними заключается в том, что они учатся ради какой-то цели: поступить в лучший университет, получить престижную и высокооплачиваемую профессию. Зачастую настаивают и настраивают ребенка сильно учиться именно родители, что в корне неверно, так как они не видят ничего, кроме учебы. А я учился для себя, с интересом. У меня нет конкретных целей и причин учиться.

— Как это нет? А понимать людей? Ты ведь из-за этого и решил учиться.

— Изначально да, когда начал вникать во всю суть — все изменилось. Круглые отличники всегда вынуждены так учиться, редки подобные мне случаи.

— Заставляют родители, а когда ребенок взрослеет, то ему ничего не остается, кроме как поддерживать уровень своей учебы. Друзей нет потому, что надо учиться; личной жизни нет потому, что надо учиться; стимула нет потому, что надо учиться…

— Если не хочешь сам, то лучше и не пытаться. Если в твоих силах подтолкнуть человека к знаниям, то лучше так и сделать. Почему этим не занимаются воспитатели в садиках, учителя в школах и — что самое главное — родители дома… Я не могу этого понять.

Их мысли переплелись в единую крепкую нить, связывающую их тоску по несправедливости, явившемся желании помочь другим, и стать чуточку добрее к окружающим, не беря ничего взамен. Человек и должен быть таким, а не тем страшным существом, каким сейчас является в большинстве своем, не волнующимся ни за братьев своих, ни за природу, место в котором живет.

— Знаешь, Зоренфелл, мне так легко с тобой… — вновь Мария почувствовала в себе желание высказаться. — Мы можем вместе веселиться, вместе грустить, говорить об одном и том же, гулять и дружить… Я о подобном и мечтать не могла, чтобы найти такого человека. С тобой можно быть искренней, и ты меня этому научил своей проницательностью, — с усмешкой произнесла она, так как утаить от этого парня ничего не удалось, — с тобой я могу быть настоящей и это удивительно.