— Положись на меня, — ответил он Зоренфеллу.

— Красава, — улыбнулся парень.

— Зори, что случилось? Почему здесь полиция? Тебя забирают? — подоспела Мария.

— Да, но ненадолго, тебе не о чем волноваться.

— Как это не о чем волноваться?! — возмутилась она.

— Как освобожусь, я позвоню Доррену, а там все и расскажу, хорошо? Будь хорошей девочкой, — улыбнулся Зоренфелл.

— Парень, ты идешь? — окликнул его полицейский.

— Да, секунду.

— Только сразу позвони, мы придем! — ответила Мария.

«Вот ведь, а на лице волнение бушующее и печаль… Ничего, оно лишь к лучшему» — подумал Зоренфелл и погладил её по голове.

— Ну, до скорого! — с усмешкой помахал Зоренфелл и сел в полицейскую машину.

— Ну и как ты собираешься объясняться?

— Вообще, я бы предпочел вздремнуть, вместо лишней возни…

— Зори! — возмутилась Мария.

— Лучше опустить детали, — спокойно произнес Зоренфелл, положив руку на её голову и слегка поглаживая, — но главное то, что тебя больше ничто не связывает с «берлогой».

— Что ты сделал? Почему тебя забрали?

— Воздержусь от объяснений, — настаивал на своем он.

— Оставь этого упертого барана… — сказал Доррен. — Упрямится будет до последнего и под пытками не узнаешь, что он там учудил.

— Но ведь это неправильно! — ответила Мария.

— Ты же веришь ему?

— Да, но…

«Молодец, Доррен, так держать! Ей лучше не знать о занятиях тех идиотов, да и не отпускать Марию в «берлогу» иначе будет плохо… Хотя в ближайшее время нагрянет гром в ту забегаловку. Однако такие прыткие ребята уж точно прознали о том, что их товарища загребли… Помню я одного такого типа…» — вновь нагрянули воспоминания, но он не хотел сильно на это отвлекаться, гуляя с друзьями

«Что произошло в прошлом — там и останется», — сказал ему напоследок Жеррар, когда наступил момент проститься…

— Вот и умничка, — улыбнулся Зоренфелл. — Давайте еще куда-нибудь зайдем? Я устал и хочу кушать.

Животик Марии согласился с желанием Зоренфелла, демонстративно проурчав при всех. Мария от такого сильно засмущалась, что не удивительно, а парни слегка рассмеялись от такой милоты.

— Э-эй! — покраснев, окликнула она парней.

— Значит, решено, — подвел итог Доррен, и компания двинулась в сторону ближайшей забегаловки.

В то же время кое-кто еще узнал о произошедшем недоразумении в безлюдном парке…

— Гольфо приняли копы! Какой-то хрен сдал его!

— Чего? Как такое могло произойти?

— Черт, это плохо…

Недоумение и испуг прошли по всему помещению, среди народа протекла волна волнения. Кто-то хотел залечь на дно, другие желали отомстить за своего товарища, никто не имел схожего мнения, однако все были уверены, что в этом деле может разобраться только один человек…

— Нужно рассказать обо всем главному!

— Да, хорошо, сейчас я передам ему, — ответил тот, кто донес новость.

Он зашел в темное помещение, где среди тьмы горел один настольный светильник теплым мягким светом. За столом, напоминавшим резолют, сидел неизвестный человек, именуемый Главным. Он писал что-то в своей записной книжке, освещенной тем самым светильником, но само лицо было скрыто за непроницаемой пеленой мрака.

— Что-то произошло? — подал он голос. — Я слышу шум…

— Д-да, — чувствовал парень жуткую атмосферу, которая настигла его, — Гольфо попался полиции, один парень схватил его после того, как он продал ему «Экстракт весельчака».

— Неприятно, — сказал неизвестный, хотя в его голосе читалось безразличие, — есть какие-либо подробности данного происшествия?

— Я следил за Гольфо, так как он вел себя в последнее время подозрительно и видел все, что произошло, но не слышал, о чем они говорили. Я сделал фотографию того чела, что сдал Гольфо.

— Хорошая работа, — оценил он.

Парень положил на солидный стол телефон с открытым в нем фотографией Зоренфелла. Неизвестный, завидев лицо Зоренфелла, отложил свою дорогую ручку и взял в руки телефон.

— Что нам с ним делать? Сейчас он свободно ходит по улице, мы можем его подловить…

— Нет, — хмуро ответил главный, — оставьте его.

— Но почему? Он избил Гольфо и сдал его копам!

— Ты не понял, что я сказал? — грозно ответил неизвестный.

Парень опешил от испуга. Он знал, что главного лучше не злить и позволил себе возразить ему…

— Этот идиот, Гольфо, сам нашел проблем на свою голову. Всем было ясно сказано, чтобы продавали товар только здесь.

— Но почему мы должны оставить того чела? — не понимал парень.

— Потому что это не тот человек, с кем лучше связываться, — кратко ответил главный. — Сообщи всем, кто находится в «берлоге» о нашем переезде. Собираем вещи и меняем дислокацию. Позже я отправлю координаты сбора.

— А что с теми, кого сейчас нет?

— Оставь в неведении.

— П-понял…

Парень знал, что станет с теми, кого не оповестят…

— Сегодня весело…! — потягиваясь говорил Доррен. — Было бы, если бы кое-кто вновь не влип в какую-то странную историю.

— Согласен… Ох уж этот кое-кто, — понимающе кивнул Зоренфелл.

— Ай, не важно… — вздохнул Доррен. — Не знаю, что у тебя за талант такой интересный, но надеюсь, что скоро все встанет на свои места…

— Тоже жаждешь спокойствия и умиротворения?

— Знаешь, да. В последнее время ты больно активный и…

— Без проблем! — перебил его Зоренфелл. — Как только история с Марией утрясется слягу в спячку и до весны можете меня не ждать!

— Не рано ли, медвежонок?

Подобное обращение Мария нашла интересным: она представила, как он будет спать в пижаме медвежонка. Полученный образ смутил Марию, и она начала мотать головой от умиления.

— Что с тобой? — поинтересовался Зоренфелл.

— Н-ничего, — отвернулась она от него.

— Что я не так сделал? — спросил он у Доррена.

— Тебя уже умом не понять, дружище, — усмехнулся Доррен.

— Ну, не суть, — улыбнулся он.

— Знаешь, если честно, я бы раньше и не подумал, что ты можешь так помогать людям… — сказал вдруг товарищ.

— Я же белый и пушистый, как я мог не помочь?

— Просто ты все время ленился, веселился да шуры-муры водил, а в этой ситуации увидел тебя совершенно с другой, неожиданной стороны. Ты сам на себя не был похож… Я впечатлен, — признался Доррен.

— Не думал, что воплощение ленивца сможет махать кулаками? — ухмыльнулся Зоренфелл и положил локоть ему на плечо. — Не недооценивай ленивцев, мы в гневе страшны!

— Шуры-муры водил? — тихонько спросила Мария, остановившись на месте.

— Кажется… я ляпнул лишнего… — попятился Доррен, обернувшись к ней.

— Ну, это… — хотел оправдаться Зоренфелл. — Можно позже рассказать?

— Хорошо! — изменилась в лице Мария.

Как только Мария отогнала свой мрачный облик и начала улыбаться, вся страшная аура испарилась, а атмосфера вновь стала спокойной и плавной.

— Вот, кто точно страшен в гневе — девушки… — шепнул Доррену на ухо Зоренфелл.

— Твоя правда, — не мог не согласиться товарищ.

— Стоило бы разбегаться, пока совсем не стемнело… Не думал я, что меня настолько задержат, — посмотрел Зоренфелл на уходящее за горизонт алое солнце.

— Должен будешь в следующий раз все потраченное время возместить, усек?

— Да, Доррен, — усмехнулся парень.

— Вот и отлично, я, в таком случае, покину вас здесь. Мне отсюда ближе будет к остановке, а вам в противоположную сторону.

— До понедельника, — попрощался Зоренфелл.

— Пока! — произнесла Мария.

— До скорого! — улыбнулся напоследок Доррен и ушел.

Пара немного постояла и поглядела за уходящим в даль другом. Тишину нарушил один-единственный вопрос…

— Ну так что там за шуры-муры? — последовавший от Марии.

«Черт… так вот чего ты так быстро решил свалить, Доррен… — поздно осознал Зоренфелл в какой ситуации оказался. — А ведь я и не подумал бы от тебя такой подлости и не сохранился…»