– Ну что?! – раздалось в зале.

Дарна встала в центре.

– Я допущена к отбору, – величественно произнесла она. – Магистр Герат даже произнес: «Добро пожаловать на отбор, тарра Квитто!» Но… это пытка какая-то!

После этих двух эпизодов стало ясно, что проверка была серьезным испытанием. Похоже, комиссия пробуждала в претендентках отрицательные эмоции, характерные лично для этой девушки. Дальше, вероятно, смотрели, что это за эмоции или как она с ними справится.

Пока что из отбора никто не вылетел. Но всем стало тревожно.

Дальше время тянулось долго, мучительно и напряженно. Девушки заходили одна за другой по списку. Выходили в разном состоянии. Десятой пошла Керра, приосанилась и величественно проследовала на комиссию.

Вышла спокойная и успела шепнуть нам, что «ничего страшного, если ты не истеричка», и ушла. Мы с Сарой остались вдвоем посреди не самых доброжелательных взглядов.

В середине дня привезли большие столы, уставленные блюдами и напитками. Конкурсантки, как рой голодных пчел, налетели на еду. После обеда, который отвезли и членам комиссии, проверка пошла чуть быстрее. Но все равно мы все устали сидеть и ждать. Пара воздушных девиц обессиленно откинулась в креслах и создавала потоки воздуха, чтобы освежить себя и соседей.

Двух девушек отчислили с отбора. Обе вышли с запавшими глазами, объяснять причины отказались. Мы так и не узнали, за что их не допустили.

Сара успешно прошла проверку. Подмигнула мне и шутливо сказала на ушко, что, похоже, она понравилась ректору, поэтому мне тут ловить нечего. Но ничего страшного там не происходит.

А потом за окнами стемнело. Нас осталось пятеро. Потом трое. Потом двое – я и воздушная, которую звали Анотта Край. Я ободряюще улыбалась ей, а она нервно ерзала и поглядывала на часы. Было около девяти вечера.

– А вдруг они злые от усталости? – тихонько сказала она.

– Но это не должно сказываться на их объективности, – подбодрила я ее. Хоть сама уже изнывала. Волнение прибывало, как вода в прилив.

– Надеюсь… – протянула Анотта.

Неожиданно дверь открылась и в зал вышли все: предыдущая конкурсантка, она улыбалась сквозь слезы – явно прошла проверку, два менталиста – пожилой профессор с кафедры определения лжи и дознания и его более молодой коллега с кафедры общей ментальности. И Герат.

У всех под глазами залегли тени.

– Ох, хорошая идея сделать перерыв! Впрочем, осталось всего лишь двое… – произнес пожилой профессор, почесав бороду.

Герат с пониманием посмотрел на него:

– На вас с Квадерием, – видимо, так звали молодого магистра с общей ментальности, – легла основная нагрузка. Мне жаль. Думаю, мне пора поработать в полную силу. Вы можете быть свободны, оставшихся двух девушек я проверю сам при помощи «шара правды». В конечном счете это мой отбор, мне за него и расплачиваться, – усмехнулся он.

– Вы серьезно? – с облегчением произнес магистр Квадерий. Его разве что не шатало.

– Да, Квадерий, отведите старшего коллегу поужинать. Я пришлю за вами, если понадобится помощь.

– Не совсем по уставу, – задумчиво сказал пожилой профессор. – Но я благодарю вас. Это проще, чем вызывать замену в столь поздний час. Кроме того, – он посмотрел на нас с Аноттой. – Я не вижу в этих измученных девушках ничего подозрительного.

Менталисты вышли из зала, о чем-то переговариваясь. А Герат взял у сидевшего с нами молодого специалиста список.

– Если желаете, вы тоже свободны.

– Благодарю вас, таросси ректор, – он тоже облегченно вздохнул и поплелся к выходу.

Теперь понятно, как именно Герат собирался мне помочь. Мне предстоит разговор с ним наедине. И кто знает, какие вопросы он задаст. Насколько глубоко полезет мне в голову.

Довериться ему целиком?

Никогда в жизни. Пока я не уверена в своей безопасности, ни ректор, ни кто-либо другой не узнают правду обо мне. Я – последняя. А последние не имеют права умирать или ставить себя под удар.

Я судорожно думала, что делать, когда Герат забрал Анотту. Впрочем… А что делать? Только молиться, чтобы Герат не захотел провести полное расследование.

Но кое-что я, пожалуй, могу. Истинных менталистов не будет на моей проверке, а ректор вряд ли обладает очень уж большой ментальной силой. В отличие от них, он может просто не заметить.

Я осторожно прикоснулась к оболочке своей запечатанной силы, как будто сделала надкол. И заставила мою истинную силу тонкой струйкой заструиться в голову, формируя ментальный барьер. Не самый крепкий, чтобы его сложнее было заметить. Разместила его на уровне пяти с половиной лет, на первых эпизодах, где я стала дочерью воровской парочки. Если что, можно подумать, что у меня просто нет более ранних воспоминаний.

Проделав работу, я словно разгладила складку на платье, залатала маленькую дырочку в оболочке своей запечатанной силы.

Как хорошо, что у меня хватило выдержки не сделать этого раньше! Кто-то из менталистов или даже из конкурсанток мог бы заметить струю силы и мои действия.

Когда вышла Анотта – вполне спокойная, видимо, ректор «не пытал» ее, – я была почти уверена в себе. Она доброжелательно мне кивнула, мол, все хорошо, я прошла. Я ответила ей улыбкой: а ты боялась…

Но когда девушка вышла, а из аудитории появился Герат и пристально посмотрел на меня, кровь ударила в щеки. Показалось, что своим огненным взглядом он прожег меня насквозь и узнал все.

– Прошу, тарра Илона, – сказал он с легкой усмешкой. – Мы остались вдвоем.

И открыл передо мной дверь в комнату.

На негнущихся ногах я прошла.

Там стоял большой стол, три стула с противоположной стороны, один – с моей. На столе лежал список девушек, почти все имена в котором были помечены галочками и лишь у двух стояли прочерки, и стоял большой голубоватый шар – артефакт «шар правды», используемый для усиления ментальных свойств мага.

– Присаживайтесь, тарра Гварди, – уголком губ улыбнулся Герат, обошел стол и сел по центру. Я села напротив. Вдруг он добавил деловым, но каким-то галантным тоном: – Понимаю, что вы устали. Хотите сока? – не дожидаясь ответа, развернулся, взял с тумбочки графин, два стакана, налил сока себе и мне. Поставил передо мной еще и вазочку с печеньем. – Выпейте и съешьте. Не хотелось бы, чтоб вы упали в обморок.

– У меня нет такой привычки! – ляпнула я.

– Надеюсь, – усмехнулся ректор, сложил руки на груди и откинулся в кресле, изучая меня темными горящими глазами. – Ешьте, – сказал как отрезал.

Конечно, мне кусок не лез в горло. Но не спорить же с ним по такому малозначительному поводу. Я поблагодарила и с трудом съела два печенья, запивая соком. Все это время он внимательно смотрел на меня, словно уже начал проверять мой разум.

– Вы красиво едите, – сказал вдруг Герат. – Где научились? В приюте или после?

– Это имеет отношение к нашей проверке? – спросила я и отодвинула бокал.

– К нашей проверке что угодно имеет отношение, – опять усмешка. На мгновение Герат показался мне настоящим дознавателем, а шар между нами – орудием пытки. – Итак, – он снова откинулся в кресле, – тарра Илона, я устал. Вы устали. Поэтому, – улыбка краем губ, – у меня нет никакого желания глубоко лезть в ваш разум. Я буду задавать вам вопросы. И от ваших ответов зависит, насколько глубоко я в него погружусь.

– Хорошо, таросси ректор, – сдерживая дрожь, ответила я и добавила: – Вы хотите, чтобы я участвовала в отборе. В ваших интересах, чтобы я прошла проверку.

– С этим не поспоришь, – усмехнулся Герат. – Сейчас я активирую шар. Он не только поможет мне видеть ваши скрытые мотивы, но и будет вести запись разговора на случай, если потребуется проверить результат. Имейте это в виду.

Я внутренне сжалась. А без этого никак? Обещал же помочь!

Герат поставил шар ближе к себе и поводил над ним рукой. В центре родилось перламутровое сияние.

– Итак, тарра Гварди, вначале стандартные вопросы. Вы приглашены на отбор на должность Великой. Для чего вы хотите занять эту должность?