Ручка продолжала царапать бумагу.

— Может, несмотря на прошедшие годы, от луча Боба Соломона все еще есть польза? — предположила репортерша.

— Главное, никакого вреда. Судя по сегодняшней болтовне об инопланетянах, мне повезло, что старина Боб не загнал бур мне в задницу и не отправил домой с нервным срывом и тремя потерянными часами жизни. Сегодня всех волнуют только эти большеглазые пришельцы, сующие длинные холодные пальцы людям в подштанники. Врачи из космоса. Что ж, коли им так нужны три часа моей жизни, добро пожаловать на мой последний визит к урологу. Думаю, он как раз длился три часа, пусть наслаждаются.

— Все отнюдь не так, — возразила она. — А как же «Звездные войны»? Фильм уже собрал больше денег, чем любой другой. Больше, чем «Унесенные ветром» или «Звуки музыки». А значит, людям все еще не безразличен космос и дружелюбные инопланетяне. И новый фильм с Ричардом Дрейфусом, о котором я упоминала, основан на подлинных материалах об НЛО. Доктор Хайнек помогал. Это возродит интерес к прошлым визитам на Землю.

— Я, кажется, побывал, у каждого доктора в стране, — сказал я, — но не помню, чтобы встречался с доктором Хайнеком.

— А с доктором Ратледжем?

— Он занимается ногтями на ногах?

Дамочка шлепнула меня по плечу блокнотом:

— А теперь вы просто издеваетесь! Доктор Харли Ратледж — ученый, физик. В Южном университете штата Миссури. Тут совсем рядом. Он много лет серьезно исследует НЛО прямо здесь, в Озарке. Вы должны его знать. Он документирует блуждающие огни… Например, в Хорнете недалеко от Неошо.

— Про огни я слыхал. — сказал я, — но не знал, что ученым есть до них дело.

— Вот видите! — почти взвизгнула репортерша, как будто открыла желанный подарок или доказала свою правоту. — Многое изменилось с тех пор, как вы заперлись в четырех стенах. Сегодня НЛО, летающими тарелками и пришельцами интересуется даже больше людей, чем в пятидесятые. Вы должны устроить еще один пикник.

Стоило начать говорить, и я понял, насколько с ней легко, насколько приятно сидеть на солнышке и мило беседовать с симпатичной девицей, да и вообще хоть с кем-нибудь. Да, мне было одиноко, я скучал по пикникам, по разномастному люду на ферме, коего никто другой нигде в другом месте никаким чудом бы не собрал. Но теперь я заметил и кое-что забавное. Поначалу мисс Принцесса, чье настоящее имя я забыл, вела себя как вся такая городская, образованная и сдержанная мадам. Но чем дольше она сидела на моем крыльце и трепалась о том о сем, тем больше расслаблялась и тем отчетливей становился деревенский говорок, будто она всю жизнь провела в глуши. Это вроде как настораживало. Разве не так делает Майк Уоллес в «60 минутах»? Притворяется своим в доску, чтобы ты забылся и выдал себя с потрохами?

— Как там называется твоя родина? — спросил я.

— Марс, — ответила Принцесса и рассмеялась. — Не волнуйтесь. Это городок в Пенсильвании, к северу от Питтсбурга. Хотя обосновалась я в Чикаго. — Она вскинула голову, нахмурилась и выпятила нижнюю губу: — Вы не смотрели мою карточку! Вчера, когда вы мне нагрубили, я сунула ее под дверь.

— Не видел.

И ведь почти не соврал, так как утром даже не удосужился поднять визитку с пола. На самом деле я начисто о ней забыл.

— Идемте вечером к озеру Клирвотер. Доктор Ратледж и его студенты проведут там всю ночь, готовые к чему угодно. Он сказал, что будет мне рад. А значит, и вам тоже. Видите? У вас есть друзья в верхах. Они расположатся на смотровой площадке, там надо съехать на грунтовую дорогу. Знаете где?

— Знаю.

— А ночью вы за руль садитесь? Или мне за вами заехать? — Она моргнула и закусила губу, будто внезапно что-то осознала. — Может не получиться…

— Не напрягайся, — сказал я. — Полагаю, все еще вожу так же хорошо, как прежде, и мой пикап тоже на ходу. Не то чтобы я собирался тащиться в такую даль, лишь бы поглазеть на небо. Это я могу сделать и с собственного крыльца.

— Да, в одиночестве. Но согласитесь, есть что-то особенное в групповом наблюдении?

Я промолчал, и Принцесса, сунув блокнот обратно в сумочку, встала и оттряхнула задницу обеими руками. Можно подумать, я никогда не подметал крыльцо.

— Спасибо за интервью, мистер Нельсон.

— Не было никакого интервью, — проворчал я. — Мы просто поговорили, вот и все.

— Тогда спасибо за разговор. — Она пошагала через двор к прорехе в кустах рододендрона, откуда начиналась подъездная дорожка. — Надеюсь, вы появитесь сегодня, мистер Нельсон. Надеюсь, не пропустите шоу.

Я наблюдал, как гостья обогнула куст, послушал хруст гравия под ее ботинками, а потом она ушла и шаги стихли. Я вернулся в дом, запер сетчатую дверь и деревянную и напоследок еще глянул за занавеску, чтобы удостовериться. Многие похищенные, как я слышал, вспоминали о встрече с пришельцами далеко не сразу. Такие воспоминания назывались «восстановленные» — вроде как забросил мяч на крышу весной, а нашел по осени. Тем людям для толчка нужны были врачи, а меня подтолкнула репортерша. Все эти счастливые разговоры расшатали какую-то штуковину внутри меня, то, о чем я не думал годами, и оно разлилось внутри, как вышедшая из берегов река, подкатило к горлу тошнотой. Если б я хотел, чтоб меня тошнило воспоминаниями, то предпочел бы в этот миг быть один… словно одиночество вдруг оказалось чем-то новым и крайне необходимым, а не моим ежедневным спутником.

Я закрыл за собой дверь чулана, включил свет, дернув за веревку, и потащил из-под полки ящик из дешевой неоструганной древесины — такой огромный, мог бы вместить парочку трупов. Лампочка на цепочке закачалась, таская по стенам тени. Как-то раз я поехал на завод, чтобы забрать собачий корм прямо со склада (так дешевле), и его отдали как раз в таких ящиках. Дерево все еще хранило резкий запах. Ящик скользнул по полу, угол зацепился за ковер и, разорвав рыжий ворс, обнажил узловатую сосну. Ворс был потертый, но кто заморачивается, покупая двадцатилетний ковер? Стоявшие на крышке коробы с инструментами загромыхали и затряслись, два раззявили пасти, а последний заржавел и не открылся. Я спустил все три на пол, поднял крышку ящика, отодвинул лежавшее сверху пушистое синее одеяло и начал вытаскивать вещи по одной. Что-то оглядывал мимолетно, с другими задерживался подольше. Я не искал ничего конкретного, просто хотел прикоснуться к ним, взвесить каждую в ладонях и разложить воспоминания вокруг, в чулане, под светом голой лампы.

Мятая листовка с засохшим грязным отпечатком ноги, надорванная сверху, будто ее сорвали со скобы на доске объявлений или телефонном столбе:

КОСМИЧЕСКАЯ КОНВЕНЦИЯ

Выступают докладчики, контактировавшие с нашими Космическими Братьями

ПИКНИК

Море музыки, астрономический телескоп, возможность увидеть лунные кратеры и т. д.

Приглашение публичное — оповестите всех

Вход 50 центов и пожертвование 1 доллар

Дошкольникам бесплатно

БЕСПЛАТНЫЙ КЕМПИНГ

Берите свои палатки, дома на колесах, туристическое снаряжение, раскладные кресла, спальные мешки и т. д.

СТОЛОВАЯ на территории: жареная курица, сэндвичи, кофе, холодные напитки и т. д.

Конвенция проводится ежегодно в последнюю субботу, воскресенье и понедельник июня

по адресу

ФЕРМА БАКА

Бак Нельсон, шоссе 1

Маунтин-Вью, Миссури

Заголовок из местной газеты:

«КОСМИЧЕСКИЙ ПИКНИК НА ФЕРМЕ БАКА

ПРИВЛЕКАЕТ 2000 ЧЕЛОВЕК».

Старый журнал «Life» в прозрачном конверте, Мэрилин Монро вся сморщилась под полиэтиленом. 7 апреля 1952. Заголовок: «Доказательства существования летающих тарелок». Я вытащил журнал, долистал до статьи и прочел: «Современная наука не может охарактеризовать эти объекты как природные явления — исключительно как искусственные устройства, созданные и управляемые высшим разумом».

Пакетик с тремя или четырьмя собачьими волосками, наклейкой в виде силуэта летающей тарелки и надписью: «ШЕРСТЬ БО — ИНОПЛАНЕТНОГО ПСА БАКА».