Опустившись на колени, я попыталась разглядеть его лицо, но мужчина вдруг дернулся и издал похожий на воронье карканье звук. Я свалилась назад, чудом умудрившись не испачкать джинсы в крови, и отползла на несколько шагов.

— Черт, — выдохнула я, а потом медленно вернулась на прежнее место. Раненый снова не подавал признаков жизни.

Собравшись с силами, я крепко вцепилась в его грязную рубашку и повернула. Ладонь стала непереносимо влажной от крови, и меня едва не вырвало. К моему глубочайшему изумлению, мужчина оказался совсем ещё парнем. Лет двадцать, с растрепанными волосами непонятного из-за грязи и крови цвета и безвольно приоткрытыми губами, за которыми виднелись широкие зубы. Черты лица были острые, выразительные. Вызывающие. Несколько секунд я просто не могла оторвать от него глаз, но с небес на землю меня вернул хриплый кашель, сорвавшийся с его губ. Маленькая капелька крови появилась в уголке его рта.

Решив, что за несколько секунд с парнем ничего не случится, я поднялась с колен и сломя голову понеслась к сестре. Лера продолжала стоять на том же самом месте, устремив немигающий взгляд в пустоту. Я бросилась к малышке, снова упав перед ней на колени. Ей было всего четыре, вдруг такое потрясение оставит неизгладимый след на психике?

— Лера? — взволнованно пробормотала я, слегка встряхнув сестру за плечи.

— Ты видела его, Женя? — еле слышно спросила девочка. — Он мертвый, да? Он на небе, как наш дядя Гриша, да?

— Нет, нет, — поспешно забормотала я. — Он живой. Я сама видела, как он дышал. Наверное, он просто сильно ударился и упал.

— Правда? — недоверчиво спросила сестра, и почувствовала себя настоящей идиоткой. — Но ведь там все в крови!

— Ну, иногда люди падают очень сильно. Он ранен, но если мы с тобой ему поможем, то все будет хорошо, вот увидишь!

— Мы будем ему помогать? — округлила глаза Лера.

— Разумеется! Сейчас позвоним папе, а пока он не приехал, попробуем что-нибудь сделать для этого неуклюжего парня, — уверенно проговорила я, пытаясь убедить в словах саму себя. — Ну, так что? Ты будешь храброй, и мы пойдем на поляну?

Лера неуверенно кивнула, и я поднялась с колен, крепко вцепившись в ее ладошку. В душе мне было ужасно интересно, когда это я успела стать такой организованной. Но едва мы пробрались на поляну, вся моя решимость развеялась. Отовсюду невыносимо пахло соленой кровью, и я боялась даже подумать о том, что тот, кто сделал с парнем такое, может бродить где-то поблизости.

Пока мы медленными шагами двигались через поляну, я все время не сводила пристального взгляда с неподвижного тела. Казалось, что в любой миг он может вскочить и броситься на нас.

— Он похож на мертвого, — проговорила сестренка, и я сжала ее ручку.

— Он не мертвый, слышишь? — уверенным голосом сказала я. — Он просто без сознания, такое бывает. Как будто спит. А мы его сейчас разбудим. Ладно?

Она кивнула. В паре шагов от парня, я выпустила из руки ее ладошку и первая подошла к израненному телу. Он лежал в той же позе, в которой я его оставила, но выражение лица, вроде бы, изменилось.

— Постой здесь и подожди меня, — велела я Лере и стала рыться в рюкзачке в поисках телефона. — Сейчас позвоним папе, и он приедет к нам.

— Только звони скорее! — взмолилась она и сиротливо присела на корточки, обхватив колени руками.

Я попыталась не обращать на нее внимания и сосредоточиться на экране телефона. Номер отца я знала наизусть, но сейчас пальцы плохо слушались, так что пришлось несколько раз сбрасывать набор и начинать сначала.

Наконец послышались первые гудки, и я дрожащей рукой приложила телефон к уху. Один, два, три… Гудки шли, словно часы, а отец не брал трубку. Это было очень не похоже на него, потому что обычно он всегда носил телефон в кармане брюк и отвечал после второго гудка.

Четыре… Это могло означать только одно — отец снова отправился на поиски. Лера тихо всхлипнула. Я начала нервно теребить заусенец на большом пальце свободной руки. Шорох снизу меня отвлек. Что-то отдаленно напоминающее хрип или скрежет ногтей по деревянному покрытию.

Я удивленно опустила глаза вниз и едва не выронила телефон. Раненый парень не только открыл глаза, но и пытался что-то сказать, медленно шевеля тонкой линией губ, покрытой корочкой запекшейся крови.

— Что? — тихо спросила я и инстинктивно нажала на отбой.

Дыхание остановилось, но зато сердце перешло на бешенный ритм. Парень снова начал шевелить губами, и я бесстрашно придвинулась ближе, чтобы хоть что-то расслышать. И снова ничего. Скрежет и неразборчивое бормотание — все, что я смогла услышать.

— Прости, я не понимаю, — с искренним сожалением сказала я и стала снова набирать номер отца. — Подожди, сейчас я позвоню папе. Тебе скоро помогут, ты только держись!

Парень напрягся и с явным усилием прохрипел:

— Не звони никому.

Он произнес это совсем тихо, но я разобрала его слова так же отчетливо, как если бы он прокричал это во весь голос. Большой палец правой руки снова нажал кнопку отбой, и я ещё ближе нагнулась к лицу парня.

— Почему? — как можно отчетливее спросила я.

— Нельзя, — ответил он.

— Женя, — послышался за спиной дрожащий голос Леры.

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Неужели, я угадала и передо мной был опасный тип? Но что же тогда делать? Бежать, пока ещё жива? Недалеко, наверняка, бродят его сообщники.

Я решительно встряхнула головой, чтобы собрать все мысли в одну кучу, и начать, наконец, думать, как психически здоровый человек. Он не мог быть каким-нибудь наркобароном, ведь он ещё подросток. Рядом не было ножей или пистолетов, поэтому вариант с бандитом также отпадал. Самым разумным объяснением было нападение животного. Хотя отец сказал, что на горе безопасно, я-то знала, откуда доносился этой ночью волчий вой.

— Но как я помогу тебе? — спросила я.

— Мне не нужна помощь! — захрипел парень громче обычного и тут же зашелся в глухом кашле, от чего на губах снова появилась кровь.

Я сморщилась и, не желая смотреть на страдания человека, повернулась к сестре. Она с мольбой посмотрела на меня, и я без труда поняла её беззвучную просьбу. Она хотела уйти отсюда. Уйти, как можно дальше, в деревню. Для ребенка все происходящее было даже больше, чем слишком.

Хотя, кого я обманываю! Мне тоже больше всего хотелось сбежать от этой проклятой поляны куда-нибудь далеко-далеко.

В жизни каждого из нас происходят сотни выборов, но сейчас мне предстояло сделать самый сложный. Отбросив собственные желания в самый дальний угол, я стала переводить взгляд от парня к сестре. От незнакомого и полумертвого человека к родной и любимой маленькой девочке. И медлила.

Я едва не заплакала от бессилия. Родители всегда говорили мне оберегать сестру, но я не могла бросить этого парня. Я не могла объяснить почему даже самой себе. Это было бы непростительно ошибкой, о которой я буду жалеть всю оставшуюся жизнь.

— Черт — воскликнула я, подставляя руки ко лбу.

— Ты не должна выбирать, — послышался голос снизу. — Это не то место, и не то время. Слышишь, я сказал, что мне не нужна помощь!

— Да что ты? — разозлилась я. — Несколько минут назад ты лежал без сознания, по всей поляне разбрызгана твоя кровь, а сам ты едва произносишь слова, и одному Богу известно, что с твоим телом! Это так тебе не нужна помощь, да?

Не давая ему ответить, я развернулась и принялась ходить взад вперед. Я злилась на этого парня, который решил, что ему не нужна помощь, злилась на сестру, которая подвергала меня сложному выбору, злилась, наконец, на себя, за то, что не могла уйти с этой поляны.

— Женя, пойдем отсюда, — вывел меня из мыслей тревожный голосок Леры. — Я домой хочу, к маме!

— Значит так, — решительно ответила я, разворачиваясь так, чтобы видеть и парня, и сестру. — Я тебя не брошу. — Сказала я парню, и тот, похоже, попытался фыркнуть, а я взглянула на сестру. — Ребенок, прошу тебя, будь сильной! Сейчас нам нужно будет спрятать этого раненого мальчика в скалы, а после этого мы сможем вернуться домой. Ты справишься?