Блондин повернулся.

— Тебе придется тренировать волю. Я буду твоим наставником.

Ничего хорошего этот тон не предвещал, но, по крайней мере, от меня не собирались избавиться, как я полагала раньше.

— Кстати, прекрасно выглядишь.

Что, что он только что сказал? Я с опаской подняла глаза на вампира.

— Спасибо. А как Вам атра? — я коснулась кулона. Своей вскользь отпущенной фразой он будто нажал на спусковой крючок, и меня теперь, что говорится, "несло", — многие странно на нее реагируют, — "интересно, как отреагируете Вы". Я в который раз порадовалась, что вампиры не краснеют — так громко думать равносильно прямому вопросу.

— Тебе идет, — он смотрел на камень взглядом охотника и молчал. Мне стало не по себе. Сама того не ведая, я перешагнула некую черту дозволенности, вызвала на откровенность, к которой не была готова. Он наверняка сейчас читает мысли о том, откуда у меня такая ценность, от кого…

— Это опасно? — вырвалось у меня саднящим шепотом.

— Нет, — он мягко улыбнулся, и я поняла, что снова готова ему доверять. Отчаянно и безрассудно, как тогда в квартире после неудавшегося покушения. Но так нельзя! Неужели жизнь ничему меня не научила?

— Я заметила, что камень снимает последствия…сна вдали от родной земли, — зачем-то поделилась я.

— Да, полезное свойство, но это не единственный его секрет, — глаза вампира загадочно сверкнули, — пройдемся?

Я с радостью согласилась. Выдерживать присутствие Высшего в такой близи было сложно, а так можно хотя бы не встречаться с ним взглядом.

— В древних книгах сказано, что атра — дар богов первым вампирам, — произнес Дамиан, сворачивая на гравиевую дорожку. Леди носилась вокруг нас кругами, гоняясь за мошкарой, — королева приказала сделать для себя ожерелье из всей сотни дарованных камней, и оно снискало славу самого прекрасного украшения в мире.

— Королева?

— Она жила в эпоху задолго до Ленсара и Милорады, и ее титул мог звучать иначе… вероятнее всего, так оно и было, — опекун едва заметно улыбнулся и продолжил, — говорят, надевая ожерелье, королева не испытывала жажды и ощущала, что ее силы возрастали. Но со временем она стала чувствовать и другое — тяжесть ожерелья. Никто из ее приближенных не мог найти ответ на вопрос, почему так происходит, а камни тем временем становились все тяжелее. Однажды королева не смогла встать с трона и даже просто поднять головы. Снять ожерелье — по причине его тяжести — тоже никто не мог, замки не поддавались. Оставалось только расплести его, разбить на сотню камней, как и было изначально. Их раздали подданным, камни распространились по всему миру, но говорят, даже в одном осколке ожерелья заключена сила, способная пробудить волю и внутренние стремления.

Поучительно, конечно, но зачем он мне это рассказал?

— Красивая сказка, — сглотнула я. Рассказывал он и впрямь красиво, можно заслушаться, — значит, камень помогает воспитывать волю?

— Ты из всего делаешь выводы, это похвально, — в его голосе прозвучало что-то похожее на иронию, — именно так. Как знать, может, боги послали тебе атру в дар, как первым вампирам?

— Вы надо мной смеетесь, — всерьез сердиться я не могла, но присутствовало легкое чувство обиды.

— И не думал, — глаза, тем не менее, говорили другое. Что его так веселит?

— Неужели вы хотите, чтобы я поверила в каких-то там богов…Насколько я знаю, у вампиров даже религии своей нет!

— Ты права, ее нет, — он посерьезнел, — в ней нет необходимости.

— Не понимаю… — то, что он говорил, не укладывалось в голове. Где молот, там и наковальня. Боги без религии…это по меньшей мере непонятно.

— Ты еще очень молода, — как ни странно, в его словах не слышалось унизительного снисхождения, — но потом ты осознаешь… Живя более сотни лет, вампиры начинают понимать, что у каждого свой путь познания истины, свой путь к себе. Вести за собой всех одной дорогой бессмысленно и порой опасно — один ее не осилит и ударится в атеизм, другой истолкует учение превратно, и тогда рукой подать до вооруженного джихада или крестовых походов. И еще — толпой легко управлять. В толпе личность нивелируется, собственное Я принимает желания лидера за свои собственные. Для слабого это самый легкий способ почувствовать себя сильным. Понимаешь?

Я зачарованно слушала, прозревая и против воли восхищаясь логикой Высшего.

— Теперь да, — его слова удивительным образом расставили по местам все нестыковки, о которые я спотыкалась с самого детства, пытаясь понять окружающих, церковь, мать…

За одну минуту он навел порядок в моей голове.

И стоит ему захотеть, легко внесет в нее смуту. Я похолодела от этой мысли. Надо быть осторожней.

— Я хочу познакомить тебя кое-с-кем, — неожиданно произнес Дамиан, всколыхнув мои страхи еще больше. За разговором я не заметила, что дорожка вывела к невысокому деревянному заграждению, за которым простиралось пастбище. Я услышала уверенный пульс здорового молодого животного, к нему присоединилось негромкое ржание, и в поле зрения появился конь. Леди перестала кружить и тихо зарычала у меня из-за спины.

— Тише, — вампир легко коснулся холки волчицы, успокаивая. Как ему это удается? Леди мгновенно потеряла интерес к белой лошади без упряжи и улеглась на дорожке, положив голову на передние лапы. А я стояла, потеряв дар речи. Изящная красавица перемахнула через заграждение, выкрашенное белой краской, и подошла к Дамиану.

— Ее зовут Ариэл, — негромко сказал вампир.

— Такая красивая…

Я протянула руку, но лошадь клацнула зубами, едва не оттяпав мне пальцы.

— Тебе придется ее приручить, — усмехнулся Высший, — как думаешь, кого легче загипнотизировать — человека или животное?

— Это вопрос с подвохом? — я переводила взгляд с Дамиана на лошадь, любуясь последней уже с безопасного расстояния. Вампир молчал, поэтому пришлось взять ответ с потолка, — ну…наверное…животное.

— Тогда попробуй на ней, — одобрительно кивнул Высший, — знаю, что на людях у тебя уже получалось. Начни с простого приказа. Например, идти.

Я начала сомневаться в правильности своего решения, но отступать было некуда. Шагнув к лошади, но так, чтобы между нами оставалось около метра, посмотрела ей в глаза.

— Иди назад.

Как и в случае со смертными, пропустила сказанное через себя, практически уверившись в необходимости повернуть назад, к пастбищу, к тренировочному кругу с препятствиями, к конюшне.

— Иди назад!

Ноль реакции. Наглая морда смотрела на меня, не моргая, и жевала какую-то травинку.

— Или я разучилась, или с животными дело обстоит сложнее, — я отошла, признавая поражение.

— Это был твой первый урок, — удовлетворенно произнес Дамиан и одним жестом заставил лошадь вернуться к себе, — ты овладеешь и этим видом гипноза, он поможет тебе в управлении собственным сознанием.

— Поможет тренировать волю… — руки сжались в кулаки, ногти до боли впились в ладони.

— Да. Уже светает, вернемся.

Для меня небо оставалось неизменно черным, хотя нет…вдалеке над лесом оно поменяло цвет. Я остановилась, собравшись уже уходить. Оттенок стал светлее, но не слишком ли быстро?

Я повернулась за ответом к Дамиану. Черты Высшего исказились гневом, и теперь я сама видела, чем объяснялась резкая смена освещения. Над лесом полыхало зарево от пожара.

— Возвращайся в дом, быстро.

— А Вы? — спросила я и прикусила губу.

— Попробую все уладить, — усмехнулся Высший, — кто-то поджег территорию наших "друзей"-оборотней, и это грозит расторжением мирного договора.

Лабиринты живой изгороди проплывали мимо меня, ноги несли к дому, едва касаясь гравиевой дорожки. Дым от пожарища дышал мне в спину. Огромный сосновый массив горел, сухие ветки легко схватывались огнем, и в один прекрасный момент он мог перекинуться на усадьбу Высшего, если бы не речушка, разделяющая лес и поле. И так же моя жизнь разделилась на "до" и "после". В который раз.