Медведица приподняла лапу, цепи натянулись…

Но девочка не шелохнулась.

— Бедная медведица! — обратилась она к отцу.

Лапа животного была недостаточно длинна, чтобы достать дочь возчика. А боль от шипованных оков, впившихся в плоть, оказалась сильнее гнева. Она пала на все четыре лапы, потом снова села, в ней ощущалось почти человеческое отчаяние.

— Осторожнее, дитя! — произнес отец. — Это создание из земель Диких. Прислужник наших врагов.

Сказать по правде, его голосу не хватало убедительности.

— Какие восхитительные медвежата!

Девочка присела на корточки.

Малышей удерживали накинутые на них веревки, и только.

Священник, пришедший сюда насладиться земными благами, облаченный в дорогую сутану из голубой шерсти, с великолепным тяжелым кинжалом на боку, наклонился пониже. Поднес кулак к мордочке медвежонка, и тот сразу его–куснул. Мужчина, отдернув руку, повернулся к девочке.

— Дикие бывают красивы, дочь моя. Но их красота — ловушка сатаны для излишне доверчивых простаков. Взгляни на него. Присмотрись!

Медвежонок натянул веревку, пытаясь снова укусить священника. Тот не спеша выпрямился и, ударив детеныша ногой, повернулся к хозяину медведей.

— То, что вы держите существо из земель Диких ради извлечения выгоды, сильно смахивает на ересь, — назидательно заявил он.

— У меня есть разрешение от епископа Лорики! — брызгая слюной, вскричал взбешенный владелец.

— Ну, епископ Лорики может продать разрешение даже на содержание публичного дома, причем кому угодно, хоть сатане, — съязвил священник, положив руку на прицепленный к поясу кинжал.

Возчик взял дочь за руку, но та высвободилась.

— Отец, медведице больно, — посочувствовала девочка.

— Конечно, — согласился он.

Будучи человеком осмотрительным, он старался не глядеть на священника. Хотя тот пристально уставился на возчика.

— Разве допустимо причинять боль кому–то из земных созданий? — спросила малышка. — Разве Господь не сотворил Диких, так же как и нас?

Священнослужитель зловеще улыбнулся, напугав некоторых не меньше, чем медвежий оскал.

— У твоей дочери чересчур странные суждения, — произнес он. — Интересно, от кого она их набралась?

— Мне неприятности ни к чему, — ответил возчик. — Мало ли чего дитя наговорит.

Священник приблизился, но тут владелец медведицы, желавший устроить представление, вновь стал зазывать народ. Уже собралась довольно большая толпа, человек сто, и с каждой минутой она увеличивалась. Были здесь и солдаты графа, с полдюжины. Разогревшись под лучами раннего весеннего солнца, они, расстегнув накидки с гербами, сперва заигрывали с дочерями фермеров, теперь же стали усердно пробираться вперед в надежде увидеть кровавое представление.

Возчик с дочкой отступили, и солдаты прошли мимо них и священника.

Владелец пнул медведицу и потянул за цепь. Его помощник заиграл бравурную мелодию на металлической дудочке с шестью отверстиями.

Толпа принялась выкрикивать:

— Танцуй! Танцуй! Танцуй, медведица, танцуй!

Но та даже не пошевелилась. Тогда хозяин с силой рванул цепь, причиняя зверю нестерпимую боль, но медведица лишь приподняла голову и зарычала.

Толпа отпрянула, послышались недовольные возгласы, священник не двинулся с места.

Стоявший неподалеку солдат покачал головой.

— Этим ее не проймешь, — сказал он. — Нужно натравить собак.

Его товарищам идея пришлась по душе, но владелец заартачился.

— Не тебе решать — она моя, — огрызнулся он.

— А я вот возьму и проверю, есть ли у тебя пропуск на ярмарку, — пригрозил сержант. — Немедленно доставай.

Несмотря на свой внушительный вид, хозяин медведицы в замешательстве поник головой и вперил взгляд в землю.

— Да нет у меня его.

— Тогда я имею полное право реквизировать твою медведицу, приятель. Арестую и медведицу, и мальчишек.

Сержант усмехнулся.

— Впрочем, я не настолько жесток, — заявил он, хотя, судя по всему, это не соответствовало действительности. — Натравим парочку собак на твою зверушку, выйдет баш на баш. Ты огребешь серебро, а мы сделаем ставки.

— Это золотая медведица, — пояснил владелец. На его побледневшем лице выделялся лишь красный от выпитого вина нос. — Золотая медведица!

— Хочешь сказать, что потратился, слегка позолотив ей мех? — поинтересовался один из солдат. — Приукрасил, стало быть, для публики?

Хозяин медведицы раздосадовано пожал плечами.

— Ладно, волоките своих собак, — обреченно произнес он.

Желавших стравить приведенных с собой собак с медведицей в толпе оказалось с избытком. Возчик с дочерью попытались уйти, но священник остановил их, схватив отца за руку.

— Стой, где стоишь, — угрожающе потребовал он, — со своей маленькой дочкой–ведьмой.

Хватка у него была воистину стальная, в глазах полыхал фанатичный огонь. Возчик с неохотой подчинился, оставаясь в образовавшемся около медведицы круге.

Привели собак. Среди них были мастифы — здоровенные страшилища размером с небольших пони, высокие гончие и несколько дворняг, маленьких, но свирепых. Некоторые вели себя смирно, остальные беспрестанно рычали на медведицу. Та приподняла голову и рыкнула — всего раз. Все без исключения псы отпрянули.

Зрители начали делать ставки.

Хозяин медведицы с помощниками подзадоривал толпу. Если прежде он не был уверен, стоит ли устраивать травлю зверя, то, как только серебряные монеты, словно из рога изобилия, посыпались ему в руки, любые сомнения исчезли. Даже самый прижимистый фермер сделает ставку против зверя. Ведь тот — создание из земель Диких… А значит, хотя бы по религиозным соображениям, ставить против медведицы — чуть ли не долг каждого из присутствовавших. Поэтому ставки против нее все возрастали и возрастали, как и количество собак, которые становились все неуправляемее. Тридцать разъяренных псов способны возненавидеть друг друга с той же силой, что и медведицу.

Священник вошел в круг.

— Взгляните на это создание дьявола! — обратился он к толпе. — Вот истинное воплощение нашего врага. Взгляните на клыки и зубы, которыми ее наделил лукавый, чтобы убивать нас. А теперь обратите взор на собак, взращенных человеком. Их покорность — результат долговременного подчинения человеку, поработавшему над изменением законов природы. Ни одна из собак не сможет убить чудовище в одиночку, но разве кто–то усомнится, что стае это по силам? Присутствует ли здесь хоть один, кто не усвоил бы этот урок? Медведица, посмотрите на нее, наделена силой, но человек по сравнению с ней более могущественен.

Та, о ком шла речь, не поднимала головы. Священник двинул ей со всего маху ногой. Медведица продолжала сидеть, потупившись.

— Похоже, драться она не собирается, — заметил стражник.

— Верните мне деньги! — потребовал колесный мастер.

Священник скривил губы в улыбке, не предвещавшей ничего хорошего. Резко дернул веревку, за которую был подвязан детеныш, и, ухватив бедное существо за загривок, швырнул его собакам.

Медведица вскочила.

Священник зашелся от хохота.

— Теперь будет, — сквозь смех заявил он.

Цепи удержали бросившуюся вперед медведицу, мастифы мгновенно разорвали кричащего детеныша на куски. Его крик походил на плач напуганного ребенка, но быстро оборвался: детеныш был растерзан и съеден дюжиной псов. Съеден заживо.

Возчик прикрыл рукой глаза дочери.

Священник, заметивший это, разгневался.

— Пусть смотрит! — пронзительно закричал он. — Смотри, что происходит, когда зло повержено!

И шагнул к возчику…

И тут медведица рванулась. Скорость, с которой она это проделала, не поддавалась воображению. Одной лапой она ухватила священника за голову, другой завладела его кинжалом, и еще до того, как тело святоши свалилось в грязь, всех забрызгало человеческой кровью. Развернулась — зубы угрожающе обнажены — и вонзила тяжелый кинжал из стали между звеньев удерживавшей ее цепи.

Те лопнули.

Раздался пронзительный женский вопль.