Георг на ходу поменял направление. Быстрей, чем наездник успел что–либо сообразить, конь атаковал. С кошачьей ловкостью боевой скакун увернулся от направленных в его сторону рогов и ударил копытом в лоб тролля с такой чудовищной силой, что по каменному лицу твари пролегла трещина.

Монстр завопил, мотая головой и рассекая воздух рогами, ринулся вперед и задел правую ногу коня. Георг, стоя на задних ногах, уклонился, и пронесшийся мимо тролль лишь развернул животное на месте…

Враги расступились, освобождая пространство между троллем и Георгом, а они оба снова разворачивались навстречу друг другу. Капитан чувствовал, время будто подстраивается под него, словно этот миг был предрешен еще в момент сотворения мира. Тролль и конь оказались друг напротив друга, а на шее монстра открылось незащищенное место…

Падающей звездой меч угодил в сочленение между двумя пластинами окаменелой плоти и продолжил движение, перерубил позвоночник противника, вошел еще глубже и отделил голову от тела, из которого брызнул фонтан ихора…

Георг резко прыгнул вперед и споткнулся, отчего капитан вылетел из седла. Приземляясь, он попал плечом во что–то мягкое и покатился кубарем, напрягая уже не раз травмированные за эту весну мышцы шеи, громыхая пластинами наплечников, будто телега жестянщика. После очередного кувырка он уперся коленями в землю и поднялся на ноги.

Справа обнаружился еще один тролль, которого осыпали ударами Том и Изюминка, за ними, стоя плотным кольцом, отбивались оставшиеся в живых рыцари. Но это длилось недолго: каменные чудовища разорвали их круг, и количество людей начало стремительно уменьшаться. Тролли безжалостно сминали броню, круша тела.

Гэвин неотступно следовал по ступенькам за Симом, который, в свою очередь, не отставал от послушницы, потом они пересекли внутренний двор и добратись до подвалов, где хранились припасы. Тяжелую дубовую дверь охраняли двое лучников.

— Дикие наступают из потайного хода! — крикнула Амиция, страх и злость придали весу ее словам.

Ее услышали все, кто находился во внутреннем дворе: все монахини и все селянки. Лучники недоуменно переглянулись. Сим поравнялся с Амицией.

— Приказ капитана! — выкрикнул он высоким пронзительным голоском, мало походившим на голос бравого героя.

Лучник, что покрупнее, принялся суетливо возиться с ключами.

Гэвин нагнал послушницу и Сима, пробежав через весь двор. Женщины застыли от страха, и он внимательно отследил выражения их лиц — беспокойство, обреченность, смешанный с печалью гнев на выпавшую им тяжкую долю, ведь они потеряли слишком многое. О да, такое ему хорошо знакомо — потери, крах надежд.

— Вооружайтесь! — крикнул он им.

Высокий лучник отпер обитую железом дубовую дверь, и Сим устремился по ступенькам вниз, в кромешную тьму. Следующим отправился Гэвин, послушница замыкала их малочисленную группу.

В первом подвале царил полумрак: какое–никакое, но освещение в нем было. Там располагались повозки наемников с прислоненными к ним связками копий. Проходя мимо, Гэвин взял одно себе.

Внезапно приоткрылась дверь с противоположной стороны. Сим не успел подбежать и захлопнуть ее, зато рассек надвое сунувшегося в щель боглина, выдернул меч из разрубленной грудной клетки и пнул мертвое существо так, что опрокинул его на спину…

Гэвин лишь мельком глянул на ступени за дверью, но и этого хватило, чтобы рассмотреть непрерывный поток врагов, карабкавшихся вверх.

— Держите дверь! — крикнул он, делая выпад копьем.

Стальной наконечник пробил шкуру боглина в области шеи, звук напомнил Гэвину, как трескается пронзенный ножом омар. Раздался хлопок, тело боглина свалилось с копья, и молодой рыцарь изо всех сил налег на дверь.

Сим рубил и колол одного врага за другим, ужас и отчаяние придавали лучнику сил орудовать мечом.

Лестничный пролет был под завязку забит врагами.

Он убил еще одного.

Затем еще.

И тогда послушница подняла руки и произнесла всего одного слово на архаике, отчего подвал осветило золотисто–зеленое сияние.

Королева расходовала слишком много энергии на поддержание жизни в своем раненом теле, но боль не отступала, не позволяя дышать свободно. И все же она отчетливо чувствовала врага — средоточие мощи земель Диких, ядовито–зеленый силуэт, внутри которого была лишь чернота, — и на этот раз он собирал силу. Она ощущала его так же ясно, как и силу солнца в своих руках.

— Что тут происходит? — поинтересовался сэр Алан.

Он наклонился и осторожно опустил носилки у порога часовни. Неподалеку стояла женщина постарше него, в простой неброской одежде, такую обычно носят служанки или крестьянки.

— Раз уж спрашиваете, сэр рыцарь, то подвалы кишат боглинами, и весь гарнизон изо всех сил пытается удержать двери.

— Господи Иисусе! — воскликнул сэр Алан, а сопровождавшие его рыцари тут же обнажили мечи.

Шип с удовольствием смотрел, как король любезно прорубает себе путь прямиком к нему. Иногда все же выходит так, как и было задумано. Его любимые тролли — могучие дхаги — рвут рыцарей на куски. Да, некоторые погибли, но у него есть еще. На худой конец, всегда можно найти новых. Люди даже представить себе не могут, насколько плодовиты земли Диких.

Чародей не мешал королю сражаться, и тот продолжал выстилать свой путь трупами врагов, пока сумасбродная атака наконец не привела его к остаткам группы наемников. И темному солнцу.

Король и темное солнце в одном месте.

Шип призвал накопленную силу, намереваясь использовать ее всю до последней капли: и жизнь Туркана, и души других народов, не забыл вплести в заклинание и силу сэссагов–шаманов. Он смаковал собранную мощь.

Затем осторожно, чуть ли не с нежностью направил удар между двух своих самых заклятых врагов. Ему никто не мешал и ничто не отвлекало.

Его Дворец воспоминаний таковым вовсе не являлся: то был сплошной комок перекрученных сетей и канатов, которые он плел в своем сознании целую вечность. Шип потянулся к новой законченной сети и направил всю силу в заветную цель.

Гармодий почувствовал его ворожбу, затем увидел и применил собственную вязь — зеркало. Его ответный удар тоже являл собой хитросплетение сил и включал в себя множество ловушек, где, избежав одной, жертва неминуемо попадала в другую. Он хорошо усвоил преподанные ему уроки.

Капитан тоже ощутил два могущественных заклинания, выпущенных почти одновременно. Будто пламя и молния пронзили каждый дюйм воздуха между заклинателями.

Он был Гармодием. А еще, всего на мгновение, стал Амицией. Времени не существовало. Сил тоже не осталось, но тем не менее он отдал старому магу последние крохи. Красный Рыцарь дотянулся до Амиции и зачерпнул силу от нее, хотя в тот момент девушка сама отчаянно сражалась за жизнь, взял силу у Мирам и хора, расположившегося рядом с ней. Вобрал мощь солнечного света, щедро разлитого вокруг.

Только вряд ли этого хватит.

Капитан дотянулся до огромной, обитой железом двери и настежь распахнул ее. Поток зеленого света ударил прямо в него. Перенаправил поток на Гармодия, усиливая ответное заклятие старого мага. Грянул гром, в небеса брызнули всплески бело–зеленого пламени, исказив завесу реальности, отчего на короткое мгновение пелена, укрывавшая этот мир, была сорвана. Капитан увидел, как белые звезды пронзили черноту ночи, как зародился хаос и как взлетел вверх столп силы, вырвавшейся из его мира.

Дезидерата ощутила, как сила Гармодия устремилась к изумрудно–зеленому гиганту — оценила тонкий ум, создавший подобное хитросплетение волшебства.

Сила изумрудного гиганта раз в двадцать превосходила силу придворного мага, и зеленая волна, рассеиваясь, отражаясь и меняя направления, накрыла его с головой. Словно вышедшая из берегов река, чей поток устремляется на равнину с заблаговременно вырытыми каналами и возведенными плотинами, однако, сколько бы их ни было, река затопит каналы, прорвет плотины, и все исчезнет под ее водами.