— Он сумеет сотворить такое вновь? — спросил он.

— Вполне возможно, — признал Гармодий. — Правда, лично я в этом сомневаюсь.

Капитан и ехавшая рядом Изюминка переглянулись. Том остался в дозоре. Гигант был не в духе из–за того, что ему не довелось отправиться на вылазку.

— Никакого геройства, — крикнул отряду капитан. — Едем прямиком через равнину до Замка, затем вдоль стен. Любую тварь, путающуюся под ногами, убивайте на месте.

Питер только закончил готовить завтрак, как к его костру подошли два боглина. В каждой руке они держали по два кролика, с которых уже сняли шкуры, — итого получилось восемь. А еще они притащили тушу освежеванного крупного животного, насаженную на жердь.

— Пригхотофишь нам? — спросил более крупный боглин.

В ужасе бывший раб распознал в более крупном животном человека — женщину, обезглавленную, без кожи, выпотрошенную. Одним словом, подготовленную.

— Пригхотофишь? — снова спросил монстр.

Набрав в грудь побольше воздуха, Питер указал на женщину и помотал головой:

— Я не буду готовить человека.

Дерево в костре почти прогорело, друзья Питера были сыты, поэтому он протянул более крупному боглину остатки кабачкового супа с беличьим мясом, приправленным орегано, и сказал:

— Вот, ешь.

Монстр посмотрел на товарища, они на секунду соприкоснулись головами, и в воздухе запахло чем–то резким, терпким.

Боглин поменьше разинул рот, влил в себя половину угощения и передал небольшой медный горшок собрату, тут же проглотившему остатки.

Питер не стал на это смотреть.

К ним подошел Ота Кван:

— А разве вы двое сейчас не должны быть среди атакующих?

Оба чудовища застыли, как могут застыть только животные. Казалось, они не услышали вопрос.

— Пригхотофишь? — повторил свою просьбу крупный боглин.

— Я… приготовлю… вам… кроликов, — медленно проговорил Питер.

— Хршшо, — проскрежетал боглин. — Иду убиффать. Фернуссь ессть.

Монстр издал звук, напоминающий чириканье, его менее рослый товарищ присоединился к нему, и они вприпрыжку скрылись в сгущавшихся сумерках.

Ота Кван посмотрел на Питера:

— Эй, приятель, а ты, часом, силой не обладаешь?

Бывший раб покачал головой.

— Из всех сэссагов с Дикими могут разговаривать разве что шаманы, — пояснил новоиспеченный вождь. — Хотел бы я, чтоб меня сопровождали боглины. Если попросятся к нам, соглашусь.

Питер нервно сглотнул:

— Хочешь, чтобы они разгуливали по нашему лагерю?

Ота Кван состроил притворно злобную гримасу.

— Боглины приносят удачу, ты разве не знал?

— А где они обитают? — спросил Питер. — Я увидел их впервые, лишь когда пришел в эти места.

Ота Кван присел рядом с выпотрошенным трупом, словно не замечая его, или ему просто было все равно.

— Сам не знаю, но слышал, что говорят другие. Поговаривают, будто они живут большими колониями, как термиты, где–то на западе, в глубине земель Диких. Все тамошние обитатели боятся боглинов. Великие силы тех земель разводят их, подчиняют целые колонии себе и отправляют на верную смерть. — Ота Кван тяжело вздохнул. — Еще слышал, будто они были искусственно созданы какой–то могучей силой для участия в древней войне.

— В общем, ты пытаешься пересказать то, чего и сам не знаешь, — сказал Питер.

— Разве? — Ота Кван рассмеялся. — Тебе еще многое предстоит узнать о землях Диких. Эти самые великие силы делают вид, что им ничего не страшно, однако они до смерти боятся каких–то маленьких боглинов. Тысяча таких существ уже внушает страх. Миллион… Если сумеешь их прокормить, они захватят весь мир.

Бывший раб проглотил подступившую к горлу горечь.

— Может, ты им станешь готовить, а? — предложил Ота Кван. — Матроны, между прочим, придумали тебе имя.

Питер вопросительно посмотрел на него.

— Нита Кван, — сказал Ота Кван. — Достойное имя. Заслуживает похвалы.

Молодой мужчина про себя перевел его. «Дающий что–то».

— Дающий жизнь, — пояснил собеседник.

— Похоже на твое имя, — заметил Питер.

— Да, они решили соединить нас именами. Мне по душе такое решение.

— А что означает «Ота»?

— Берущий. Ота нере! — произнес воин и умолк.

— То есть берешь с собой воду, когда мы в дороге, — понимающе кивнул Питер и резко развернулся. — Погоди–ка, если я — Дающий жизнь, тогда ты — Забирающий жизнь!

— Быстро все сообразил, — захохотал Ота Кван. — Раньше тебя именовали Грунтаг. Теперь твое имя Нита Кван. Мой брат. И моя противоположность. А теперь убеди тех боглинов идти с нами. Осада близка к завершению. Как только мертвые будут съедены, мы отправимся домой.

— У меня нет твоего боевого опыта, — заметил Питер, — но королевская армия Альбы уже пересекает долину Кохоктона.

Ота Кван почесал бороду.

— Да, это заставляет призадуматься. Но Шип сказал, сегодня ночью мы одержим окончательную победу.

— Как? — спросил Нита Кван.

— Хватай лук и копье и пошли со мной, — ответил Ота Кван.

Нита Кван насадил кроликов на деревянный вертел и оставил свою женщину приглядывать за ними. Взял лук и новое копье с превосходным, сверкающим голубизной металлическим наконечником. Копье досталось ему в качестве трофея в Битве у переправы. Ему тогда перепало немало добычи, и его женщина была впечатлена.

И это всего за год жизни. От этой мысли Нита Кван сплюнул и отправился вслед за Ота Кваном. Следовать за кем–то намного проще, чем думать самому. Он побежал и схватил Ота Квана за локоть. Вождь остановился.

— Еще одно.

— Только быстрее, парень, — поторопил Ота Кван.

— Никакой я не парень. Ни твой, ни чей–либо еще. Понятно? — Нита Кван смерил вождя пристальным взглядом.

Несколько вдохов Ота Кван смотрел на собрата, не отрываясь, потом его ноздри раздулись, и он широко улыбнулся.

— Я слышу тебя, Нита Кван.

Он развернулся и побежал, а довольный бывший раб последовал за ним.

На опушке леса собрались и ожидали около пяти сотен выживших сэссагов. Немало. Чуть поодаль, разукрашенные в огненно–красный, стояли абенаки, среди них промелькнуло даже несколько мохаков, выделявшихся манерой разукрашивать себя под скелеты. В центр вышел вождь абенаков Акра Кром. Вытащил из–за пояса топор и поднял его над головой.

Ота Кван ухмыльнулся:

— Если он погибнет сегодня, я стану вождем сэссагов. А может, даже подчиню себе абенаков.

На Нита Квана эти слова подействовали как удар ниже пояса.

— Не будь таким наивным, — осадил его более зрелый воин. — Как–никак, это земли Диких.

Нита Кван набрал в легкие воздух.

— Что он говорит?

— Он говорит, что если мы хотим попасть домой, то сегодня ночью должны драться на стороне Шипа изо всех сил, убивать вооруженных всадников, как уже делали не раз. Нас тысяча. У нас есть луки, у нас есть копья. — Ота Кван окинул взглядом людей вокруг. — А на самом деле выходит так, что у этого Шипа нет для нас никакого стратегического плана. Он, видимо, считает, что нам достаточно будет просто приказать выйти из леса, и мы перебьем ему всех рыцарей.

Нита Квана передернуло.

Ота Кван приобнял собрата.

— Мы отправимся вперед и устроим засаду у задних ворот крепости, — сообщил он.

Стоило вождю абенаков закончить разглагольствования, как он тут же вскочил на ноги, вскинул сжимавшую копье руку, и сэссаги с воинственными криками последовали за ним в густую зелень леса.

Лошади выбились из сил. У многих имелись повреждения, к счастью, ничего серьезного, лишь растяжения да порезы. Всадники находились в таком же состоянии.

Двадцать пять латников — ничтожное количество в сравнении с океаном врагов.

У подножия горного хребта перед ними раскинулся идеальный круг остывающего стекла — результат титанических усилий их главного противника.

Невероятная усталость и несильная, но досаждавшая боль от травм вытеснили все остальные чувства Красного Рыцаря. Где–то на задворках памяти запечатлелось, что настоятельница мертва. Грендель, бывший ему почти другом, погиб и наверняка съеден чудовищами. Его любимая наставница теперь всего лишь холодный мрамор, в котором нет ни капли жизни.