— Китайская модель, я думаю.

— А каким образом вы намереваетесь совершить его? Революция?

— Нет, зачем, — Валера даже обиделся. — Это произойдёт в тот момент, когда наш человек победит на выборах и займёт кресло президента. Всё проще. А то, что он победит — это однозначно. После этого Россия расширит границы до Индийского океана, и плевать будет на Америку. Мы не только восстановим Союз, но и расширим его.

Валера с интересом смотрел на Михайлова. Тот размышлял: Валера мог рассказать ему всё это лишь затем, чтобы посмотреть, не побежит ли он после этого в милицию, но с другой стороны, это могло быть и правдой. Он уже понял — Валера не так прост, как кажется.

— Ну что ж, — заключил Виктор Степанович, — посмотрим, не долго уже осталось.

— С этого дня, Виктор, мы не будем больше встречаться на улице. Это становится опасным. Теперь все дела мы будем решать у вас. Договорились?

Получив согласие, Валера, набив полный рот, жевал некоторое время, а затем продолжил:

— Теперь, Виктор Степанович, когда вы вошли в курс дела, думаю, можно переходить к следующему этапу реорганизации нашей конторы.

Михайлов насторожился.

— Для того чтобы переворот состоялся успешно, нужно объединить все филиалы в группы, — продолжил Валера. — Назовём их, условно, секторами. В конечном итоге должно получиться десять — двенадцать таких объединений по всей Земле. Все они будут подчиняться непосредственно вам, а вы — мне. Думаю, так будет лучше. Вы согласны? Тогда подготовьте список людей, которые могли бы возглавить эти секторы, по два — три человека, а затем, мы вместе решим, кого назначить. Хорошо?

— Да. Но по какому принципу отбирать эти кандидатуры?

— Ну, это уж как вам интуиция подскажет.

— Хорошо. Значит, подготовить филиалы к объединению в секторы?

— Совершенно верно.

— А по сколько филиалов на один сектор?

— Ну… один — два на каждый континент. Чтобы удобно было управлять этой структурой… Естественно, что они не должны знать о существовании друг друга. Это самое главное.

— Хорошо. Мне бы хотелось ещё вернуться к предыдущему вопросу. Вот вы сказали о предстоящем перевороте. В связи с этим мне бы хотелось знать, что получим мы с вами от всей этой затеи?

— То есть, — Валера оторвался от еды и с интересом глядел на Михайлова, — вы хотите знать, что получите лично вы?

— Можно и так сказать, — заметил тот, — хотя мой вопрос шире. Видите ли, я человек трезвый и рисковать своей жизнью зря не намерен. Поэтому я должен знать, не собирается ли наше руководство…

— Я понял вас, понял, — Валера расплылся в улыбке. — Вы напрасно беспокоитесь, Виктор Степанович. Могу вас заверить, что наше руководство ни вашей жизнью, ни моей зря рисковать не собирается. Можете мне поверить. Это слишком дорого для организации — терять кадры.

Глядя на иронично улыбающегося Валеру, Михайлов понял, что, рассказывая о предстоящем перевороте, тот всего лишь испытывал его.

— А насчёт приза, — продолжал Валера, — так вы и сами прекрасно знаете, возможности нашей конторы — какие там деньги, какие масштабы, так что можете не стесняться. Хотите денег? Власти? В любом количестве. Славы? Тоже реально, хотя и не сегодня. Независимости? Думаю, что и это рано или поздно будет вполне возможным. Так что, для начала определитесь, что вы хотите, а потом поглядим, что мы можем вам дать.

— Ты работаешь во Всемирном управлении Криминальной разведки, — продолжил Валера. — Звучит красиво. Но чтобы это не оказалось пустым звуком, от тебя потребуется приложить некоторые усилия. Ты улавливаешь мою мысль?

Валера открыл глаза. Была ещё ночь, в комнате был серый полумрак. Он лежал на спине под шерстяным одеялом. Не успев ещё ни пошевелиться, ни даже что-либо подумать, как вдруг его тело начало плавно подниматься в воздух. Валера обмер. Поднявшись горизонтально к потолку, со свисающим одеялом по бокам, он начал медленно вращаться, постепенно набирая обороты. Он испугался, что может удариться головой о стену, но этого не произошло. Достигнув максимальной скорости, вращение стало замедляться, и через некоторое время, когда голова Валеры вновь оказалась над подушкой, тело замерло на мгновение, а затем начало вращаться в противоположную сторону. Также постепенно набирая обороты, после чего вращение вновь замедлилось, и Валера опустился на постель в том же положении, в каком и взлетел. После чего — проснулся. Его всё так же окружал серый полумрак, и разницы между сном и реальностью практически не было. Валера тот час бросило в пот, сердце бешено колотилось. Такого ужаса он ещё не испытывал никогда! Он в страхе закрыл глаза и боялся пошевелиться.

Он уже много ночей просыпался от жуткого гудения в голове и полного ощущения, что кто-то пытается проникнуть к нему в мозг. Он яростно стискивал зубы — и просыпался! Поселившись неделю назад в Москве, он уже и забыл об этих кошмарах, но сегодня — сегодня кошмар был самым сильным. Что это такое и отчего оно происходит, Валера не знал даже что и предположить.

Ему потребовалось, наверное, с полчаса, чтобы успокоиться и уснуть, на этот раз до утра. Утром же, как это бывает, ночной кошмар, каким бы жутким он ни был, побледнел, стал расплывчатым и вскоре, в суетности дел, забылся.

"Пчёлка" легко пробежавшись по полю, остановилась. "Лепестки" винтов удивлённо замерли. Самолёт встречала солидная делегация, практически всё население лагеря. Распахнулась дверь, и из самолёта выпрыгнул пилот. Оглядев пришедших, сказал:

— Принимайте груз.

"Грузом" были десять смуглокожих мальчишек, они, вслед за пилотом, неуверенно спрыгнули на траву, и с опаской поглядывали на незнакомых людей. Олег подошёл к пилоту, поздоровался, стал распоряжаться:

— Так, Татьяна Васильевна, занимайтесь ребятами, Николай Фомич, разгружайте самолёт. Ребята, помогите ему.

Все засуетились. Прибывшие подростки ушли с незнакомой тётей обустраиваться на новом месте. Мальчишки, в синей униформе, помогали завхозу перетаскивать макароны и консервы в столовую. Ещё несколько взрослых и три — четыре десятка недорослей не принимали участия, с печальными лицами ожидая завершения разгрузки. Ждать им пришлось не долго — "Пчёлка", всё-таки, не "Руслан".

Грусть аборигенов была вызвана проводами на "большую землю" десятерых мальчишек — выпускников лагеря, будущих пилотов. Прощальная церемония состоялась ещё днём, а сейчас подросткам оставалось лишь сесть в самолёт, с нехитрыми пожитками в спортивных сумках, и отправиться навстречу неизвестному. Олег вручил пилоту дискету — в качестве сопроводительного документа, сказал ребятам:

— Ну, давайте. Удачи вам.

Провожавшие школяры загалдели, прощаясь и завидуя. Люк самолёта захлопнулся. "Пчёлка" загудела моторами, пошла на разбег.

Кое-как устроившись в семиместной машине, мальчишки взволнованно глядели вниз, на промелькнувшее здание интерната, в котором они прожили не один месяц, на хозпостройки, квадратики школьных полей. Всё это теперь осталось позади.

На безлюдном Пермском аэродроме местных авиалиний их встретили двое сотрудников КСБ. Приняв у пилота дискету, они, посадив мальчишек в автобус, повезли их за город.

Время было позднее, солнце только что зашло, хотя в июле дни долгие. Автобус, не спеша, катил по дороге мимо полей, свернул на просёлочную дорогу, через некоторое время, скрывшись за деревьями, остановился. Молча чего-то ждали. Когда показались первые звёзды, раздался сигнал связи. Оба каэсбэшника тотчас выскочили на улицу, заполненную стрёкотом кузнечиков. Ребята прильнули к окнам, зашептались. Раздались какие-то звуки. Незнакомый голос спросил:

— Документы. Пароль?

— Ромашка…

Один из каэсбешников вручил инкассатору дискету и половинку банкноты. Инкассатор — в чёрной униформе, с кобурой на поясе и пробором ночного видения на голове — спрятал дискету в карман, вынул вторую половину банкноты, и несколько минут внимательно их сверял. Убедившись, что всё в порядке, он сообщил по рации: