Оглядевшись, Валера направился к витрине магазина, узнать, чем там торгуют и как расплачиваются. Слава и Сергей молча последовали за ним. Пробившись к прилавку, Валера увидел, как продавец, в белом халате, взвешивала очередному покупателю апельсины. На ценнике значилось: один рубль за килограмм. То есть, один кредитный рубль. Но впечатление от таких цен всё-равно было приятное. Яблоки — рубль, пирожки — двадцать копеек, мыло — десять копеек, рубашка — пять рублей. Это притом, что в стране в это время миллион был разменной монетой. После того, как продавец назвала стоимость, покупатель протянул ей пластиковую карточку. Та сунула карточку в аппарат, похожий на гибрид компьютера с кассой, а затем вернула её владельцу. Вся процедура заняла считанные минуты.

Валера одобрительно кивнул Мурашкевичу.

— Хочешь что-нибудь купить? — поинтересовался тот, улыбаясь. — Я дам карточку.

— Нет, спасибо. Ты тоже здесь покупаешь или тебе всё бесплатно приносят?

— А это, смотря по настроению, — пошутил Слава. — Если дела хорошо идут, тогда сам покупаю, а если нет, тогда… — он сделал свирепое лицо.

— Понятно, — усмехнулся Валера. — Пойдём, зайдём в столовую.

Здесь людей было ещё больше, чем в вестибюле. В празднично украшенном зале столовой стояло восемь десятков столиков, и большая часть из них была занята обедающими. Возле раздачи толпилась очередь, звякала посуда, слышался смех.

Валера не стал тут долго задерживаться, он лишь окинул столовую своим взором, и вернулся в вестибюль. После этого комиссия спустилась в цокольный этаж. Валеру интересовала, прежде всего, расположенная здесь, между прачечной и сауной, бойлерная. Постучав в железную дверь со строгой надписью: "Посторонним вход воспрещён", они были впущены подростком, оператором энергоблока, внутрь.

Кроме электрического котла, нагревавшего воду для всего дома-быта, здесь же находилась скважина артезианского колодца, а также четыре пневмодинамических электрогенератора внушительных размеров. Генераторы хоть и были произведены в Тюмени, но имели крупную надпись по-английски: "Тесла". Два из них, наполняя бойлерную гулом, давали энергию, а другие два были в резерве. У стены, неподалёку от них, стоял металлический шкаф с аппаратурой управления. Вся система энергоузла работала в автоматическом режиме, требовалось лишь приглядывать за ней. Четырнадцатилетний мальчишка вполне справлялся с этим.

Расспросив паренька о работе энергоблока и, лично, ощупав генераторы, Валера со своей свитой поднялись наверх.

В помещении сберкассы также царило оживление: одни пришли, чтобы переслать деньги домой, другие — заплатить за квартиру.

— Вот наш банк, — прокомментировал Слава. — Он связан со всеми торговыми точками нашей базы. Все операции по кредитным карточкам немедленно фиксируются здесь.

Заметив на себе любопытные взгляды посетителей, Валера поспешил ретироваться.

Двое сотрудников радиоузла, мужчина и женщина, рассказали гостям о том, как они выполняют указание о проведении среди населения антидемократической и антигосударственной пропаганды. Тщательно отбирая и пуская в эфир высказывания такой направленности известных политиков и артистов, формируя у своих слушателей резко негативную точку зрения ко всему, что связано с государственной властью. Отдел пропаганды хорошо справлялся со своей задачей — рабочие на верфи были убеждены, что ничего кроме безработицы и инфляции их не ждёт за пределами базы, и потому никто домой, особенно не рвался.

Закончив осмотр и спускаясь по лестнице вниз, Валера спросил Мурашкевича:

— Скажи Слава, как у вас обстоят дела со связью?

— Нормально. Сейчас у нас есть три канала связи: спутниковая, транкинговая, с выходом, как на промежуточную базу, так и в город, и радиоудлиннитель. Два номера телефона — Тобольский и в Туртасе.

Вынув из кармана рацию, он продолжил:

— В принципе, с этой рации, я могу сейчас связаться с любым городом мира. Так что, со связью у нас проблем нет.

— Очень хорошо, — согласился Валера.

— Кроме того, — продолжил Слава, — для внутренней связи, помимо транкинговой, мы начали монтаж небольшой АТС на сотню номеров, чтобы связать завод с посёлком.

— Хорошо, Слава, — сказал Валера. — Только постарайся часто с городом не связываться. Сам понимаешь, какие могут быть последствия.

— Ну, обижаешь! Когда я много звонил?!

— Я тебе просто напоминаю, чтобы не забывал.

Сергей, также как и начальник базы, имел дуплексную рацию с возможностью выхода в город, и в его распоряжении был один из радиоудлиннителей. Так что, кроме спутниковой системы связи, он имел такую же возможность связи с внешним миром. Как сказал по этому поводу Валера: "На всякий случай". Таким образом, у Валеры было два независимых источника информации о состоянии дел на базе.

Выйдя на улицу, Валера сказал Сергею:

— Давай, Серёга, иди к своим, я через полчаса зайду к вам. Хорошо? А мы, пока, с Вячеславом Владимировичем посмотрим инженерные сооружения, — он строго посмотрел на Славу.

Сергей ушёл, а Мурашкевич повёл Валеру в лес, где стояла металлическая решётчатая вышка с деревянным домиком на вершине.

— Вот наш антирадар, — сообщил Слава, указывая на "домик". — Может засечь любой летательный аппарат, использующий радиолокатор, за несколько десятков километров. Также может определять расстояние до цели, её траекторию и скорость. Внизу сидит оператор и круглосуточно следит за всеми передвижениями. Ещё у нас есть две вышки с дозорными, они также, днём и ночью, следят за небом. Так что ты теперь не сможешь прилететь незаметно.

— Хорошо, если так. А если на самолёте выключат радар, сможете вы его засечь?

— Разумеется. Визуально. Днём — в бинокль, ночью — с помощью приборов ночного видения.

— Кустарщина, конечно, всё это, — заметил Валера, — но за неимением лучшего и это сойдёт.

— Пойдём вниз? — спросил Слава.

Валера кивнул. Мурашкевич отдал по рации приказ впустить их. Глухо щёлкнул замок, и в сугробе открылся небольшой люк. Слава и Валера, согнувшись в три погибели, втиснулись в бункер. На одной из опор вышки за всем зорко следила управляемая видеокамера.

В бункере был полумрак. Встретивший их солдат провёл по узкой бетонной лестнице в комнату дежурного оператора. Здесь было по-домашнему тепло и уютно.

— Здравствуйте, — строго сказал Слава. — Всё в порядке?

— Да, — ответили оба дежурных.

— Продолжайте наблюдение, — приказал Слава.

После этого он провёл Валеру длинным мрачным коридором к другой огневой точке, расположенной у самой границы базы. Выйдя здесь на поверхность, Валера, радостно вдохнувший свежего морозного воздуха, увидел перед собой, идущий в два ряда, забор из колючей проволоки. Вдоль него, петляя между деревьями, вилась тропинка. Двое солдат, как настоящие пограничники, в белых маскхалатах и с собакой, совершали патрулирование.

— Как служба? — спросил у них Мурашкевич.

— Нормально.

— Никто не пытался проникнуть на нашу территорию?

— Нет.

Слава удовлетворённо поглядел на робко топтавшегося позади него Валеру. Дескать, вот видишь, а ты сомневаешься! Валера покачал головой.

— Ну, продолжайте, — отпустил Слава солдат, — не будем вам мешать.

Затем, обращаясь к Валере, спросил:

— Что скажешь? Чувство глубокого удовлетворения появилось?

— Появилось, — усмехнулся тот.

— Это ещё не всё. Все подходы мы заминировали, а кроме того, сейчас собираемся подвести ток к колючке. Тогда уж точно никто не сунется.

— Ну, молодец, Слава, молодец. Хорошо выполняешь наказы партии.

— Звание повысишь?

Валера усмехнулся.

— Куда тебе ещё? — сказал он. — И так, вон, полковник. Генералом хочешь стать? Где я тебе армию возьму?!

— А если завод сдадим? — неожиданно спросил Слава, настороженно и в то же время, улыбаясь.

Валера мигом посерьёзнел, поглядел долгим изучающим взглядом на Славу, потом сказал: