Особенно ценятся эти славные девушки, когда страдаешь, больной или раненый. Все офицеры с нетерпением ждут прихода их и употребляют всякие ухищрения, чтоб заставить пробыть их более у изголовья своей постели. Они не присутствуют при перевязке. Эта обязанность, по условиям её и в силу уважения к женщине, исполняется лазаретными служителями, но они оказывают все остальные, не важные, но необходимые для раненых заботы, с грацией и хорошим расположением духа, вполне достаточными для успешного излечения ран!

За это их очень слушают, очень берегут, очень любят и благословляют!

Более других товарищей я обязан благодарностью за их тщательный уход.

Одна из сестер, специально состоящая при покое, в котором я нахожусь, сердечный друг сестры моего доброго сотоварища Шово, убитого возле меня 7 июня (27 мая) во рву Волынского редута. Эта сердобольная, юная девушка, увлеченная чувством патриотизма, несмотря на достаточность средств, пожелала принести долю своего самопожертвования армии, в которой брат её был капитаном, и приняла священный обет ухода за ранеными в продолжении 5 лет.

Она каждый день ненадолго приходит и садится у моей постели, вспоминая о моем друге, которого знала, о своей семье… и я могу беседовать с ней о вас…

Порядок в госпитале превосходный. Утром шоколад, в 10 часов завтрак, а в 5 часов обед. Посещение доктора бывает до 10 часов, вторичный осмотр до 4 часов.

Вот меню сегодняшнего обеда.

Такое меню, сопровождаемое морским бризом, проникающим через наши широкие окна, можете судить, принадлежит к числу самых подкрепляющих, и должно быстро восстановить недостающие у нас силы.

Если удивительная организация посольского госпиталя позволяет мне хвалить интендантство, то в общем, можно сказать, что такой случай, к несчастью, не часто выпадает на его долю.

Я уже сообщил вам какая существовала крайняя бесценность его во всём, что составляет службу в Крымских лазаретах. Личный состав и материальное снабжение было совершенно недостаточно, перевозка же раненых из Камыша в Константинополь представляет еще многое и для критики.

На «Св. Патрике» перевозившем меня в Константинополь, я ехал в числе 13 раненых офицеров и 120 больных или раненых солдат, но на судне было только 2 или 3 лазаретных служителя, сержант от госпитального управления и ни одного доктора! В таком положении я и мои спутники оставались на судне четыре дня 13, 14, 15 и 16 октября, без обмывания и перевязки наших ран! Не прискорбно ли это!

Многие из чинов интендантства, состоящие на службе в Камыше прекрасно помещаются на нанятых судах, с платой от 300–600 франков и более в день от администрации. Эти суда стоят в порту в продолжении многих месяцев.

Не порицаю их за то, что они утилизировали в свою пользу большое число судов, по необходимости остающихся в бездеятельности, и всегда готовых на случай непредвиденной нужды армии во время войны, но при этом сожалею что это довольство не позволяет им чувствовать те лишения, которые при дурной организации дела, по их же милости, переносятся теми, кто поставлен менее их счастливо!

Если в начале кампании медицинский персонал был недостаточен, то почему не сделали воззвания гражданским врачам? Они наверно отозвались бы с охотою на такой патриотический долг.

Госпиталь в русском посольстве в Константинополе 14/2 ноября 1855 г.

Получил очень интересное сведение о моем полку и действиях экспедиционного корпуса, отошедшего 6 октября/25 сентября с неизвестным поручением. Сообщаю его вам.

Сначала эскадра пошла на Одессу, затем несколько часов подвигалась параллельно берегам Бессарабии и после 24-х часового перехода, бросила якорь приблизительно в 2500 метрах от Одесского порта.

Появление такого значительного флота перед торговым городом, было сделано с целью отвлечь внимание неприятеля. Истинное намерение экспедиции, объявленное в дневном приказе генерала Вазона заключалось в овладении Кинбурнским портом, защищающим Днепровский лиман.

Очень густой морской туман и весьма бурное море, удерживали флот в продолжение 6 дней перед Одессой.

14/2-го появилось солнце, море успокоилось и отдан был приказ сниматься с якоря.

Вся эскадра, предшествуемая паровыми канонерками, выступила утром к с. востоку придерживаясь берегов.

В 2 часа пополудни, она бросила якорь в устье Днепра пред Кинбурнским портом и оставалась на якоре всю ночь. Только одни канонерки подвигались вперед в лимане реки, который имеет ширину нескольких километров.

Кинбурнская крепость расположена на песчаной косе, обмываемой с одной стороны морем, а с другой стороны рекою.

Первое наше действие было известно. Требовалось отрезать извне всякое сообщение русскому гарнизону, а чтоб достичь этой цели необходимо было произвести высадку войска на с. восточную часть полуострова.

15/3-го утром весь экспедиционный отряд высадился в 4 километрах позади крепости. Английская бригада стала сзади, а французская впереди форта.

Море было бурно и наши корабли не могли начать бомбардирования.

Чтоб не терять времени, генерал Базен приказал ночью на 16/4-е заложить траншеи в километре от крепости.

Ширина полуострова в этом месте не превышает 400–500 метров, почва вполне песчаная и работы не представляли особых затруднений.

На следующий день 17/5-го море успокоилось, и флот мог маневрировать, а плавучие батареи стали на якорь в 500–600 метрах от стен крепости.

Русские приняли эти батареи за шаланды для перевозки десантных войск и направили против них сразу упорный огонь картечью, а после гранатами и ядрами.

Затем вся эскадра открыла самый сильный огонь, а неприятель мужественно отвечал, но уничтоженный численностью, не мог долго продолжать сопротивления.

Адмирал Брюа приказал поднять парламентерский флаг.

После сего генерал Базен пошел к крепости и встретил на половине дороги русского генерала Кохановича, который, убедившись в невозможности сопротивления, согласился сдаться. Ему были предложены без спора, самые великодушные условия:

Затем 1400–1500 русских солдат и 40–50 офицеров были отправлены в наши лагеря, а после 18/6-го посажены половина на английские и половина на французские суда.

Мы нашли в крепости 174 орудия и богатый запас пороха и снарядов.

19/7-го полковник Даннер вступил во владение крепостью и поместил там свой полк, между тем как генерал Базен пошел вперед с остальными силами внутрь страны до деревни называемой Шадоско (Schadosko) в 50 километрах от Кинбурна, нигде не встречая неприятеля.

После этой рекогносцировки, колонна вошла в Кинбурн и оставалась там до 31/19-го числа.

В этот день генерал Базен велел батальону пеших егерей и алжирским стрелкам сесть на суда, в то время как английская бригада также возвращалась на свои корабли и 1-го ноября (21 октября) эскадра и экспедиционный корпус ушли из Кинбурна.

95-ый полк наличностью в 1480 человек, 150 артиллеристов и инженеров остались в крепости.

С своей стороны эскадра оставила в лимане шесть канонерок, два авизо, транспорт и три плавучие батареи, всё французские суда. Сухопутные войска находятся под начальством полковника Даннера.

Флотилией командует капитан корабля «Город Париж», по своему старшинству являющийся высшим начальством.

В Крыму положительно нет ничего нового.

Нас продолжают прекрасно содержать в госпитале посольства; силы мои возвращаются и рана заживает.

Я мог в воскресенье, при помощи сестры милосердия общины Св. Шарля, войти в часовню, находящуюся в верхнем этаже и надеюсь, что в непродолжительном времени буду в состоянии сделать небольшую прогулку в квартал Пера.