Прибытие этого подкрепления увеличивает нашу наличность на 180 человек, что очень мало, так как этого даже недостаточно для успешного дежурства.

По праву старшинства, прибывший командир Прево сделался моим начальником в 1 батальоне.

Генерал де-Фальи принял командование дивизией в ожидании заместителя Майрана, а полковник Даннер, сохранив командование 95 пехотным полком, исполняет обязанности бригадного начальника.

Лагерь у Мельницы 30/18 июня 1855 г.

По прежнему, начались осадные работы.

Говорят, что генерал Пелисье отказался от всякого нового нападения открытою силою до тех пор, пока осадные войска добьются возможности дойти, защищенные от огня неприятеля, до самой подошвы их бруствера.

Мы надолго не ожидаем никакого нового дела.

Служба наша не изменилась: проводим по-прежнему через два дня третий в прикрытии или на работе в траншеях.

Полк морской пехоты был присоединен к дивизии и отослан в Еникале, для занятия этой крепости.

Зуавы уже давно переделали свой театр. К общему горю, очень часто меняются актеры. Однако представления даются правильно один или два раза в неделю и охотно посещаются офицерами и солдатами, которые забавляются там от чистого сердца. Оркестр… часто слышится издалека, со стороны Малахова или наших редутов, но на эту музыку никто не обращает внимания, как мало привлекательную по своему однообразию.

Генерал Фашё, который должен заменить генерала Майрана, прислал своего сына осмотреть лагерь, и этот прекрасный высокого роста юноша очень позабавил нас.

«Генерал не будет доволен своим помещением, он желает, чтоб его палатка была в ста метрах за палатками войск, и чтоб наружный вход был против знаменной линии, служебный — с левой стороны, а вход для офицеров его штаба — с правой», — высказывал он.

Еще с большею горячностью жаловался он, когда отвечали, что лагерь занимается не для удовольствий и что каждый устраивается там, как и где возможно.

Конечно, по приезде генерал очень скоро убедится, что есть более важные дела, о которых следует позаботиться, чем думать о таких несвоевременных мелочах.

28/16 июня английская армия потеряла своего главнокомандующего лорда Реглана, умершего от приступа холеры. Не могу судить о значении английского начальника, но мне известно, что о нём очень сожалели, и все те, кто имел честь быть к нему приближенным, отдают справедливость благородству его характера.

Старший из английских начальников генерал Симсон принял командование армией.

Мы узнали, что генерал Тотлебен, который так удивительно организовал оборону Севастополя, сделав его из почти открытого города крепостью первого разряда, в виду осадной армии, был серьезно ранен пулею в ногу. Это очень большая потери для русских войск. Если мы и не в претензии на поразившую его пулю, тем не менее желаем, чтобы рана удержала деятельность этого замечательного офицера лишь до заключения мира.

5 июля/23 июня 1855 г.

Генерал Фашё приехал два дня тому назад и вступил в командование дивизией.

По уставу, к нему явились офицеры и он, ничего нам не сказав, ограничился одним обходом всех, и раскрыл рот лишь для того, чтоб сделать замечание одному из наших товарищей за ветхое состояние его плаща.

Первое впечатление не из хороших… больше ничего не могу сказать.

Уходя от генерала Фашё, мы узнали новость, доставившую нам большое удовольствие. Наша дивизия выделяется из осадного корпуса и составит часть наблюдательного отряда на р. Черной. Мы заместим там дивизию Канробера, назначенную сменить нас в лагерях у Мельницы, чему все очень рады. Уже целых девять месяцев, как мы проводим две трети наших ночей в траншеях, а потому вполне приобрели право отдохнуть несколько дней! Да и наличность наших батальонов настолько уменьшилась, что мы больше негодны для серьезной службы и нам необходимо подождать подкреплений.

Дивизия Канробера, наоборот, принимала очень косвенное участие в осадных работах и весьма довольна, что выйдет из относительной бездеятельности.

Мы в тоже время узнали, что генерал Канробер возвратился во Францию, по формальному приказу Императора. Он замещен в качестве начальника дивизии генералом Мак-Магоном.

Лагерь на р. Черной 14/2 июля 1855 г.

В 8 часов утра мы без всякого сожаления оставили наш лагерь у Мельницы.

Наша дивизия стоит лагерем на Федюхиных горах, 1-я бригада — на правом фланге, а 2-я — на левом.

Две бригады разделены довольно глубокой лощиной, по которой проходит дорога от Трактирного моста на Балаклаву.

Генерал Фашё поставил свою палатку на холме правого фланга, сзади лагеря 2-го полка зуавов и 19-го батальона егерей. Генерал де Фальи приказал поставить свою за 95 полком.

Наблюдательный отряд, часть которого теперь мы составляем, находится под начальством генерала Гербильона, который также сохраняет командование своею дивизиею.

Этот отряд состоит из трех дивизий. Фашё — на Федюхиных горах против Трактирного моста; дивизия Каму — на другом холме более влево; дивизия Гербильона, 1-я бригада которого под командою Сенсье, расположена вблизи небольшого озера, левее дивизии Каму; 2-я бригада Клера — за дивизией Каму, в качестве резерва, с пятью конными батареями.

В долине правее дивизии Фашё, находится кавалерийская дивизия Морриса.

Сардинцы расположены на горе Гасфорта, правее кавалерии. На конце нашего правого фланга, в Байдарской долине, находится кавалерийская дивизия д’Алонвиля под прикрытием 3-го полка зуавов и 3-го батальона егерей, которая соединяется через Камара с турецкою дивизиею, расположенной близ Балаклавы. Трактирный мост, находящийся в 15–18 тысячах метров от нашего фронта, охраняется постом из двух рот нашей дивизии, защищенных небольшим, выдвинутым на правый берег реки, реданом.

Кавалерия занимает аванпосты возле покинутого русскими редута «Blanche», устроенного в 12–15 тысячах метров от моста, на высотах Шиулиу.

Этот кавалерийский пост соединяется с постом у моста, небольшою аванпостною цепью, отделенною от отряда, прикрывающего мост и с сардинскими постами, которые содержатся им левее Чоргуна.

Ночью, кавалерийские посты должны делать далекие разъезды в долине р. Черной, для убеждения, что неприятель не пользуется темнотой с целью соединения своих войск.

Наконец, каждый день в глухую ночь батальон нашей дивизии располагается у подошвы холма, чтоб подкрепить мостовой пост, и возвращается в лагерь, когда на рассвете, около 4-х часов утра, кавалерия сделает свой последний объезд.

Дивизия, находящаяся левее нас, также содержит посты перед своим фронтом до пункта, где речка переходима вброд, впереди дивизии Каму.

Вот расположение, принятое в обеспечение безопасности нашей армии.

На месте осады, со времени нашей несчастной попытки 18/6 июня, мы ничего не предпринимали серьезного и работы там продолжаются в обычном, правильном порядке.

С своей стороны русские употребляли все старания возвратить себе Камчатский люнет. В последнюю ночь они выслали свои лучшие войска, Императорскую гвардию, сначала на английские траншеи, а затем на ложементы между Малаховым и люнетом; после яростной борьбы, русские, по рассказам, выказавшие чудеса храбрости вне всякого описания, — были отбиты 86 пехотным полком и принуждены были отступить.

Подробностей об этом у меня нет.

Многие другие незначительные вылазки были произведены не с лучшим успехом. Неприятель теперь слишком стеснен, чтоб попытаться произвести серьезное нападение против наших линий.

Мне хорошо в лагере у Трактира. Кухня обильно снабжена припасами и белье мое прекрасно вымыто. Сплю глубоким сном, когда выберется время; наши люди веселы и болтают как сороки… но всё таки нам недостает одного… гула орудий… Теперь мы помолчим, а затем… кто может знать продолжительность нашего отдыха!..