Офицеры, сообщившие мне такие подробности осады левого крыла, передали событие, поразившее меня в самое сердце. Храбрый начальник инженеров де Сент-Лаурент был убит 1 апреля перед Малаховым!.. Я был бы счастлив поблагодарить его за хороший урок выдержки и хладнокровия среди пуль, который он мне дал 8 октября при отрытии траншеи. Люди с такими достоинствами, как де Сент-Лаурент, редки, и это очень большая потеря для армии. Известно, что его ожидала блестящая будущность, но к общему горю он не будет свидетелем успехов, так искусно им подготовленных.

Осадные работы правого крыла продолжаются без перерыва, особенно со стороны Камчатского люнета. Пребывание в прикрытии траншей менее тягостно, чем сначала. Русская артиллерия идет на убыль, а наша всё делается могущественнее. Мы получили достаточное количество лошадей в замену павших во время зимы, и таким образом обеспечены в исправной подвозке снарядов к батареям. Однако мы бережем свои снаряды и пальба происходит, не превышая 25–30 выстрелов из орудия в продолжении 24 часов.

Через дезертиров нам известно, что неприятель несет большие потери, но не следует слишком доверять рассказам этих несчастных, которые, желая заслужить наши милости, льстят нам и сообщают возможно худшее о тех, которых они только что оставили. Когда они являются к аванпостам, то им оказывают встречу, практикуемую всеми армиями относительно перебежчиков. Показывая явное презрение, их оскорбляют и грубо отводят в главный штаб для расспросов.

Не знаю, сколько беглых у французов, но число их не должно быть велико и почти всегда эти люди принадлежат к таким, которые находятся в подозрении, или заблуждаются, полагая, что неприятель им дорого заплатит за принесенные сведения. Оказывается же, что на долю их выпадает лишь страх, который умеют им внушить и сверх всякого ожидания всегда от них получают всё что нужно без всяких вознаграждений.

Я читал в газетах о тех оскорблениях, которые направлялись против принца Наполеона по поводу его возвращения во Францию. Одни говорили, что он покинул армию, не найдя на хладной плоскости Херсонеса всех привычных удовольствий и радостей. Вероятно он соскучился, не имея наших занятий, развлечений и небольших стычек поддерживавших в нас дух, но я ни от кого из офицеров не слышал, чтоб отъезд его приписывался отвращению к самому военному ремеслу.

Другие передают, что его заставила уехать боязнь опасности… но это только позорная выдумка. Разве он страшился альминских пуль? Разве в этот день он не был везде, где его призывал долг? Разве он не оставался, по своей охоте, более трех четвертей часа возле одной батареи, потерявшей 7 человек и 8 лошадей! Разве удержал его страх в лагерях, в день Инкерманского сражения? У него не было причин оставлять свою палатку, он был болен и у него отняли его 1-ю бригаду, часть же 2-й взята была в прикрытие траншей! И тем не менее, разве он не собрал по своему собственному почину и без всякого приказания, всех способных кашеваров, офицерских вестовых, погонщиков мулов, слабых и прочих, чтоб составить из них отряд, во главе которого устремился на поле сражения?

Его упрекают, что он нечасто посещал траншеи, но ему там нечего было делать; всё прикрытие находилось под непосредственною командою генерала Флери, и принц не имел права даже переставить на другое место барабан.

Не его называли генералом «Видел ли ты его» (L’as tu vu?). Не его имя фигурировало на объявлении, остававшемся наклеенным в продолжении 4-х часов у входа в траншеи: «сто франков вознаграждения, кто докажет присутствие генерала Ф…и в траншеях». (Cent francs de rè comp…а q.. sig…l p… du g… у dans les tranchées).

Солдаты не ошибаются и никто не думал упрекать, что он не присутствовал там, куда не призывал его долг. Истинная причина его отъезда, которую по крайней мере мы считаем правдивою, — созданное ему положение. Он имел высший чин, у него не отняли прав, ему вверили начальство над частью, но его войска разделили… Все офицеры, которые были бы поставлены в такое положение, поступили бы одинаково. Да будет вам известно, что это придворные интриги «низкие испанские мотивы» (las mismas causas de Espana) [1], которые и сейчас его преследуют.

Хотя дивизия не жалеет о его отъезде, предпочитая иметь более опытного начальника, но мы видим, что он является предметом несправедливости, которая создает ему симпатии и заставляет относиться к нему с участием. В этих строках я являюсь эхом чувств, выражаемых целой партией офицеров.

Лагерь у Мельницы 25/13 апреля 1855 г.

Еще одно большое горе для армии. Генерал Бизо, руководивший с таким достоинством и умом всеми осадными работами, был убит при нападении на форт Викторию, возле генерала Ниеля, с которым прибыл для посещения английских траншей. Все осадные войска знали его, были свидетелями его мужества, хладнокровия, деятельности и все искренно пожалели о нём!

Ночью с 15 на 16-е апреля около 7 часов вечера инженеры одновременно взорвали несколько мин перед 4-м бастионом. Я не слышал грома, но почувствовал очень неприятный, захватывающий горло запах пороха. Русские должны были ожидать нападения, так как вслед за сим открыли огонь из всех своих орудий.

Между тем это оказалось простым заложением 4-й параллели в 50–60 метрах перед 4-м бастионом, которая была затем соединена траншеями с 3-ею параллелью. Теперь, когда наступит время броситься на неприятеля, войскам придется пробежать под выстрелами небольшое расстояние.

Накануне, русские в отместку нам, напали на английские траншеи и для этого послали колонну в 500–600 человек через Корабельную балку к правому флангу 3-ей параллели. На вопрос англичан, не оставлявших эту ночь своих постов «Кто идет?» авангард отвечал: «Мы, французы», но англичане узнали неприятеля и открыли сильный огонь против отряда, который должен был удалиться.

С возвращением хорошей погоды особенное удовольствие доставляет гулянье по лагерю. Солдаты украшают свои палатки палисадниками и посеяли там коренья, салат, и даже простой ячмень, для того, чтоб иметь перед глазами зелень; всё это обсаживается дикими маргаритками. Это мелочь, но льстит взору и доставляет небольшое развлечение. Палатка, служащая столовой для полкового штаба, тоже окружена зеленым ковром, доставляющим благополучную жизнь десятку кур, которые я достал в Камыше (не забывайте, что я состою хозяйкой дома). Мы более не можем жаловаться на лишения, и разве осталось только одно воспоминание о зимних неудобствах.

Сейчас получил приятное известие, что наш храбрый полковой командир наконец произведен в бригадные генералы. Он начал свою карьеру, сражаясь против русских в 1812 г. и кончает ее, стоя против русских и в 1855 г.

Вспоминая о тех годах, разве нельзя подумать, что русские и французы являются непримиримыми врагами, между тем наоборот, их чувства, вкусы, характер и даже интересы содействуют к сближению. Политика, делающая соперниками две нации, которые имеют только симпатию друг к другу, не может быть прочной и рано или поздно, несмотря на препятствия, эти нации сойдутся и будут жить в согласии!

Подполковник 34-го полка Даннер получил в командование 95-й полк, вместо полковника Лабади.

Наш новый полковой командир еще во Франции, и мы ожидаем его только через месяц. Он найдет хороший, весьма дисциплинированный и опытный в военных действиях полк.

Мы узнали, что генерал Горчаков заменил генерала Меньшикова в командовании русской армиею, но такая перемена для нас значения не имеет.

Лагерь у Мельницы 6 мая (24 апреля) 1885 г.

Генерал Канробер сделал 26/14 апреля парадный смотр 2-му корпусу. Войска были поставлены в боевой порядок, в батальонных колоннах, параллельно высот, командующих долиной р. Черной. Правый фланг опирался на Телеграф, левый на Мельницу. Генерал, в полной парадной форме, был окружен большим штабом, состоящим преимущественно из английских офицеров, и редкое явление, многими прелестными амазонками, понятно англичанками, приехавшими к своим мужьям. Наши войска были превосходны как по форме, так и по выправке и генерал Канробер должен был сознаться, что с такими людьми можно предпринять всякие попытки.