По дороге к Коломбо я успел пожалеть, что выбрал этот курс. Мы попали в серьезный шторм. Пушьямитра оказался подвержен морской болезни, так что оба моих телохранителя, сведущих в медицине, ухаживали за молодым махараджей. Я тоже подвержен морской болезни, и хлопот со мной не на много меньше, чем с Пушьямитрой. Только мне требуется не врач, а штат поваров. Тем не менее, в промежутках между приступами, я успел оказать медицинскую помощь и махарадже, и его писцу, который оказался также подвержен стихиям, как и его начальник.

Через день, еще до обеда, наш «Переплут» бросил якорь в порту Коломбо. Шторм стих еще до полуночи, на пронзительно-голубом небе светило жаркое, южное солнце, гористый, покрытый зеленью остров вырисовывался перед нами, как ставшая явью мечта. Яркая зелень, синие волны, в бинокль можно было разглядеть цветы и птичек. Прямо-таки рай!

Мои мысли прервало появление на палубе махараджи. Он вышел на палубу одетый в свой парадный костюм, украшенный пудом драгоценностей. Несмотря на такой парад, он с поклоном подошел ко мне и почтительно заговорил:

— Говорят, что именно здесь ваш христианский бог устроил первоначально рай, отец мой. Здесь, на вершине горы Шрипада остался даже отпечаток стопы Адама два метра длиной.

— Серьезно? — удивился я. — Что ж, приходится признать, что с тех пор мы здорово измельчали, сынок.

Махараджа улыбнулся в усы и продолжил:

— А еще говорят, что это след Будды, и оставил он его не так давно. Где-то три тысячи триста — три тысячи четыреста лет назад.

Я принял озабоченный вид.

— Это ж, куда мы катимся, Митра! Ладно, еще Адам — все ж таки первый человек, изваянный господом богом собственноручно. С тех пор никто не удостаивался такой чести и подобного внимания, вот и стали люди получаться слегка недоделанные. А может просто материала на всех не хватало, вот и стали производить последующие модели в уменьшенном виде. Раз так в восемь… Но Будда жил не так давно. Это ежели мы мельчаем в восемь раз каждые три тысячи триста лет, то значит еще через три тысячи триста лет, люди станут ростом сантиметров двадцать — двадцать пять.

— Двадцать два, Яромир, — подсказал Всеволод.

— Спасибо, Севушка.

Пушьямитра развеселился.

— Думается, такая стопа подчеркивала величие Будды, а не его размеры.

— Ты хочешь сказать, что он был обычного роста и имел двухметровые ноги? — переспросил я.

Пушьямитра прыснул со смеху. Я тоже засмеялся, представив картинку.

— Вы, несомненно, правы в своем отношении к этим реликвиям, отец мой, но прошу вас, не говорите так на Шри-Ланке. Этот остров до сих пор привержен буддизму, и его посещают паломники со всего Бхарата и даже из Поднебесной.

— Вот как? Хорошо, не буду.

— Отец мой, я хотел вас попросить, — нерешительно проговорил махараджа, коснувшись меня рукой. — Я сойду на берег один, сойду как махараджа Махараштры. Здесь, на Шри-Ланке, правит мой дядя по матери Ракет Кумар. Он мой ближайший родственник мужского пола, я все расскажу ему и попрошу оказать вам достойный вас прием. Уверен, он не откажет мне.

— Спасибо, сынок, но к чему такие церемонии?

— Вы долго плыли по морю, отец мой, вам нужно отдохнуть. А Шри-Ланка прекрасный остров. Правда, я здесь не был, но мой дядя время от времени приезжал в Бомбей, да мы с ним встречались и в Паталипутре.

— Хорошо, Пушья, — согласился я. — Мы все бы хотели погулять по твердой, гостеприимной земле. Мои люди не были в увольнительной на берегу с самого Джибути.

— Это так похоже на вас, отец мой, сначала думать о подданных, а потом о себе, — воскликнул махараджа, почтительно опустился на колени и поцеловал мои руки, — Позвольте мне сойти на берег, отец мой.

— Иди, конечно, — согласился я.

— Пожалуйста, не садитесь обедать, господин Яромир. Вы и так почти ничего не едите за столом, а если сядете за стол моего дяди сразу после обеда, то мой дядя еще решит, что вы за что-то гневаетесь на него или на меня.

— Хорошо, Пушья, тогда иди скорее. А то время уже к полудню.

Пушьямитра встал и легко спустился в шлюпку. Я проводил его глазами и задумчиво проговорил:

— Раз уж мы обещали ничего не есть, тогда может быть, искупаемся?

— Хорошо, Яромир, я сейчас распоряжусь, — согласился Лучезар.

— Не трудись, Зарушка. Я и так справлюсь, — и пока капитан не опомнился, быстренько сорвал с себя одежду и прыгнул в воду.

Купание в теплом море освежило меня, я поднялся на борт по сброшенному мне трапу к ожидающей меня недовольной команде.

— Пороть вас надо было в детстве, — мечтательно проговорил Всеволод. — Да и сейчас бы еще не вредно. — По лицу Севушки было видно, что он с немалым удовольствием провел бы эту воспитательную процедуру собственноручно.

— Не надо, Севушка, — улыбнулся я. — Ну что я такого сделал?

Всеволод покачал головой.

— Простите, Яромир, просто я волнуюсь, когда вы ведете себя так непредсказуемо. Кстати, вам бы надо приодеться. И Джамиле тоже. Как бы там ни было, но махараджа обещал приготовить вам встречу на высшем уровне.

— Ты прав. Милочка, думается, тебе нужно надеть твои рубины.

Джамиля согласно кивнула.

— Пойдем одеваться, Ромочка. По-моему ты брал с собой белый шелковый костюм. Он лучше всего подойдет и к случаю, и к местному климату.

Через час мы с Милочкой вернулись на палубу. Джамиля была в моем любимом костюме цвета светло-розовой розы и в полном рубиновом уборе. Я же надел шелковые брюки и рубашку кремового цвета. Наша команда тоже принарядилась в соответствии с обстоятельствами.

Мы с Джамилей подошли к борту и стали разглядывать берег. Вот на берегу возникла легкая суета, к нам направился баркас. С баркаса нам предложили спустить буксировочный трос, чтобы нас оттащили к причалу. Через несколько минут корабль подошел вплотную к пристани. На пристани собралась внушительная толпа народу, войска выстроились парадным строем, военный оркестр играл марши один за другим.

Народ расступился, и мы увидели процессию на огромных слонах. Впереди ехал незнакомый нам пышно одетый человек средних лет, на следующем слоне восседал Пушьямитра.

— Вот увидите, он вам привезет что-нибудь приодеться, — с мрачным видом предрек Всеволод, — Вы же совершенно несолидно смотритесь!

— Ватные костюмы сейчас малость не по погоде, Севушка, — привычно отшутился я.

Пушьямитра легко соскочил со своего слона — все ж таки ловок, зараза! И быстрым шагом пошел к кораблю. Капитан уже спустил трап, так что махараджа, не сбавляя темпа, поднялся на борт. Незнакомец, вероятно, это был махараджа Шри-Ланки, следовал за ним, далее следовали еще несколько богато одетых людей.

Мы с Милочкой радушно повернулись к поднявшимся к нам людям. Пушьямитра шел к нам, его дядя, вероятно, это все-таки был он, шел за ним, сопровождающие лица остановились в почтительном отдалении, насколько это возможно на сайке. Пушьямитра с низким поклоном приблизился к нам, опустился на колени, поцеловал мою руку, встал и почтительно произнес:

— Отец мой, позвольте представить вам моего дядю, махараджу Шри-Ланки Ракета Кумара, — Пушьямитра поклонился дяде. — Дядюшка, это мой названный отец, король Верхней Волыни, Яромир. Это его супруга, королева Джамиля. Это — Янош, королевский воспитанник, Всеволод, Лучезар — доверенные офицеры короля.

Махараджа Шри-Ланки низко поклонился. Я постарался ответить ему в тон, правда, боюсь, у меня не слишком то получилось. Я просто не умею низко кланяться. То есть в моем понимании я кланяюсь низко, а в понимании моих индийских друзей, я едва сгибаю спину. Что поделать — языковой барьер. Тут даже магические переводчики не помогают!

— Рад приветствовать вас на гостеприимной земле Шри-Ланки, ваши величества, — радушно проговорил Ракет Кумар. — Прошу вас, удостойте мой дом великой чести, поживите у меня во время пребывания на острове.

— Почтем за честь, господин Ракет Кумар, — вежливо согласился я.

Махараджа еще раз поклонился.