— За эти дни я успел узнать и полюбить вас.

Я вспомнил о восточной пылкости чувств и удержал в себе первые десять реплик.

— Я тоже привязался к тебе, сынок.

Через пару часов мы уже высадились на землю Мангалуру. Пушьямитра, вдохновленный моей идеей о прогулке инкогнито, сошел на берег в костюме Яноша. На мои слова, что его все равно никто не примет за уроженца Верхней Волыни, он сказал, что купит себе что-нибудь попроще. В его костюме соблюсти инкогнито невозможно. Так одеваются только махараджи. День уже близился к вечеру, и мы ничего толком не успели ни узнать, ни прикупить. Нет, кок, разумеется, купил свежих фруктов и мы все прогулялись по городу и посидели в ресторанчике для мореплавателей, но особо познавательной эту экскурсию я бы не назвал. Зато Пушьямитра купил себе костюм бхаратского купца средней руки.

На следующий день мы разделились. Пушьямитра отправился на разведку, мы же все — на прогулку по городу. Мангалуру произвел на нас меньшее впечатление, чем Бомбей. И не потому, что был не так красив, а потому, что мы уже были готовы увидеть огромных кошек и пугливых антилоп, ездовых слонов и змей в корзинках. Я даже начал надеяться, что Милочка передумает покупать подобную кошку домой. В самом деле, в моем дворце только леопардов не хватает!

Мы прогулялись по Мангалуру, пообедали в ресторанчике, где нам подали совершенно огненные блюда местной кухни, густой, сладкий кофе с пряностями и невероятными сластями, потом гуляли еще, скорее, без цели, и вернулись на корабль только к вечеру. Пушьямитры не было. Я в очередной раз испытал сильнейший соблазн бросить все и поднять паруса, но махараджа оставил на корабле свою одежду и многочисленные драгоценности.

После ужина мы сидели за ароматным чаем в кают-компании и обсуждали достоинства и недостатки чая разных фирм, когда дверь отворилась, и в кают-компанию вошел Пушьямитра. Увидев всю нашу компанию, он, было, затормозил, но потом мысленно махнул рукой, торопливо подошел ко мне, опустился на колени, уткнулся носом в мои колени и разрыдался.

— Что случилось, Пушьямитра? — от удивления я впервые назвал своего гостя полным именем. Не то что я не могу его выговорить, но кто же станет ломать язык о четырехсложное имя, когда можно с успехом вдвое его урезать? По крайней мере, я на такие подвиги не способен.

Молодой человек только еще крепче обнял мои ноги и зарылся лицом в мои колени. Бог мой, да он наставит себе синяков! Нельзя же так. Я успокоительно пригладил черные, вьющиеся волосы махарджи.

— Успокойся, сынок. Расскажи мне, что случилось.

Милочка, а за ней и остальные потянулись из кают-компании. Остался только Всеволод, но он вообще старался не оставлять меня наедине с Пушьямитрой.

Молодой человек поднял голову:

— О, отец мой, как вы были правы, когда сомневались в правильности моего решения! Я ошибся, ошибся во всем, и если бы не внял вашему совету и не вышел бы сегодня переодетым, то попал бы в тщательно расставленную для меня ловушку!

— Постой, Митра, так ты передумал идти в Бенгалуру?

— Да, отец мой, и теперь я хочу просить как можно скорее отчалить от берега. Если у вас нет никаких дел в городе, то снизойдите великодушно к моей мольбе! — от огорчения мой махараджа заговорил еще более церемонно, чем обычно.

— Сева, распорядись, пожалуйста, — попросил я. Всеволод кивнул, выглянул из кают-компании, и приказал позвать Лучезара. Через несколько минут команда «Переплута» уже готовила корабль к отплытию.

— А теперь успокойся, сынок. Сядь, поешь и рассказывай, что все-таки случилось, — предложил я и снова приласкал молодого человека. Шутки шутками, но он действительно пробуждал во мне отцовские чувства. Как Янош, например. Только положение Пушьямитры было доступнее для моего понимания. Я, также как и он, рано остался сиротой и в восемнадцать лет был коронован. Вот только я ухитрился раньше поумнеть. Жизнь заставила.

Махараджа пылко поцеловал мои руки и сел к столу. Никакие огорчения не способны лишить аппетита девятнадцатилетнего юношу, и Пушьямитра, наскоро утерев слезы, принялся уничтожать провизию, которую успел поставить на стол юнга. Наскоро перекусив — нет, если бы я кушал подобным образом в его годы мне, вероятно, не пришлось бы страдать из-за нехватки семи килограммов веса до состояния худощавого человека, махараджа подложил себе добавки, и принялся рассказывать.

— Я последовал вашему совету, отец мой, и появился в порту под видом обычного купца Рамала. Я неплохо знаю Мангалуру, поэтому без труда нашел сведущих людей. У которых за определенную мзду можно разжиться информацией обо всем на свете, и которые торгуют самыми невообразимыми вещами. Помня об инкогнито, я пришел именно за покупками. Тем более, что мне и правда будет приятно порадовать вас прекрасным кофе, который я купил. Я разговорился и к слову упомянул, что собираюсь в Бомбей. О, отец мой, купец зашикал на меня! Он заговорщицки подмигнул мне и сказал, что в ближайшие полгода там делать нечего. Простите меня, отец мой, но я посмел в дальнейшем разговоре использовать ваше имя. Я сказал, что я только посредник верхневолынского купца, и посему прошу пояснить мне, что случилось в Бомбее. Я сказал, что у вас в Бомбее есть кое-какие товары, и вам было бы жаль их потерять.

Махараджа отложил вилку и умоляюще прижал к груди руки, призывая меня к прощению. Я ласково потрепал его по плечам.

— Все в порядке, сын мой, ты все сделал правильно. Рассказывай дальше, Митра.

Пушьямитра улыбнулся сквозь слезы, с готовностью подхватил вилку и продолжил ужин и рассказ:

— Купец сказал, что если у вас в Бомбее есть товары, то вам лучше плыть за ними сейчас. Так что никто не удивится нашему поспешному отбытию. И что в Бомбее ожидается крупная заварушка. Что в Бомбее махараджа — молодой раздолбай, и что махараджа Рамгулам в скором времени приберет к рукам Махараштру. Он сказал мне, что махараджа Хайдарабада имел виды на Пушьямитру, то есть на меня, желал отдать за меня свою единственную дочь и наследницу. Сам же он хотел править обоими княжествами и обучить искусству правления меня, а если успеет, то и внуков. С тем, чтобы если у нас с его дочерью будет двое сыновей, то каждый из них бы стал наследником княжества. А махараджа Карнатаки представил передо мной намерения Амитрагхаты в черном свете и расставил ловушку с тем, чтобы престол Махараштры достался его младшему брату Лалу. Не то, что бы он сильно любил Лалу, скорее наоборот, он хочет от него избавиться. И тем не менее, братская любовь у них так сильна, что Рамгулам верит, что они с Лалу смогут проводить согласованную политику.

— А почему бы и нет? — задумчиво согласился я.

— Вы тоже верите в братскую любовь, отец мой?

— У меня есть младший брат, Митра.

— Это его вы называли своим наследником?

— Он и есть мой наследник. У меня нет детей, Пушья. Я не понял другого. В чем заключается коварство твоего друга Амитрагхаты? Ты не любишь его дочь?

— Я никогда ее не видел. Но это в порядке вещей. Князья всегда заключают династические браки. У вас разве не так?

— Нет, сынок. У нас не бывает династических браков, потому что у нас нет аристократии. Есть король, и есть брат короля — князь. Или же сестра — княгиня. И все.

Пушьямитра снова отложил вилку, вытер губы салфеткой и почтительно припал к моей руке.

— В таком случае, я понимаю вашу заботу о жене, отец мой.

— Кушай, Пушья, — я ободряюще сжал пальцы молодого человека и отобрал руку.

Молодой человек снова взялся за еду. Некоторое время я задумчиво смотрел на него, потом предложил:

— Ну, тогда, может быть, пойдем в Хайдарабад, сынок?

— Я не смел просить вас об этом, отец мой. Вы и так слишком много для меня сделали, — на глазах Пушьямитры снова показались слезы.

— Ну — ну. Однако у себя во дворце ты говорил и действовал совершенно иначе.

Пушьямитра горько вздохнул.

— Я поверил досужим домыслам, и слишком уж уверился в свои телепатические способности. В результате я оскорбил своих министров и вас, отец мой, о чем не перестаю сожалеть все это время. Я не знаю, как это меня обманул дар ясновидения и телепатии!