— Дорогая, это совершенно не женское дело. Такие ручки, как твои, тереть о жесткий канат просто грешно. Милорад, — начал, было, я, но он поклонился мне:

— Вас понял, господин Яромир. Госпожа Джамиля, может быть, вы хотите присесть сюда, в тенек?

Милорад вежливо подвинул кресло, поклонился Джамиле, приказал юнге подать сока и орешков и отошел.

— А вы, господин Яромир, извольте не висеть, как пиявка, а сделайте хотя бы минимальное усилие и подтяните этот тросик на себя. Клянусь, с этим справится даже грудной ребенок.

— К сожалению, я уже вышел из этого возраста, Радушка. Годы уже не те!

— Давайте бодрее, — попросил Милорад. — А то скоро полдень, вам давно нужно помедитировать. А то за все время в Египте вы, поди, так времени и не выбрали?

— Скорее я не смог выбрать места. Там было очень суетно, Радушка.

— Ну так сейчас отойдем подальше и поплаваете в спокойной воде.

— Ох! — я стукнул себя по лбу. — Джамиля, а мы взяли тебе купальный костюм?

Милорад улыбнулся и отошел.

В полдень Лучезар положил корабль в дрейф, я разделся и спустился в парус. Медитировать. Джамиля с любопытством наблюдала за мной с палубы, потом, когда я поднялся, спросила:

— Это ты так лечишься?

— Да, дорогая. Хочешь поплавать?

— А можно? Ведь время-то идет?

— Прошу вас, госпожа Джамиля, — вежливо предложил Лучезар.

Джамиля улыбнулась, скрылась в своей маленькой каютке и вернулась в купальном костюме. Таком облегающим, что я залюбовался. Команда же дружно занялась своими делами.

Ребята вообще держались с Джамилей с редкостной учтивостью. Я так понял, что мои демократические замашки они приняли с радостью, но с той, в которой они видели мою потенциальную невесту, они предпочитали заранее обращаться, как с королевой.

Так, неторопливо и размеренно, и проходило плавание. Мы без особых приключений прошли мимо Кипра, заглянули в Афины, проплыли по Коринфскому каналу и через десять дней со дня отплытия, оказались на границе с Верхней Волынью. А вот здесь нас уже ждали.

Когда я с Джамилей, Лучезаром и Всеволодом сошли на граничный причал, нас встретили двое уже знакомых нам пограничников.

— Здравствуйте, господин Яромир, здравствуйте, господа! А у нас для вас хорошая новость. Вы можете сходить на экскурсию в двенадцатый глубинный этаж. И даже, если захотите, можете провести там ночь. Это очень романтично, — старший из пограничников понимающе оглядел красавицу Джамилю. — В общем, в вашем распоряжении ровно двадцать четыре часа. Пограничники редко проявляют такую щедрость. Думается, этим вы обязаны стражу Венедиму.

— Вот как? Что ж, передайте ему мою благодарность. Я очень рад такой возможности. Честно говоря, я мечтал об этом всю дорогу! Да, господа, а на ночь вы выделите нам хотя бы пару комнат?

Пограничники рассмеялись.

— На такое способны только вы, господин Яромир. Конечно, выделим! Мы же видим, что вы с дамой!

Лучезар послал ребят на корабль, велев прислать шлюпку через сутки, а пока подождать, и мы вслед за пограничниками прошли в здание погранзаставы. Джамиля с восхищением посмотрела на меня, я положил руку ей на талию и обратился к пограничникам.

— Разве мы идем не в гостиницу, господа?

— Нет, господин Яромир. Проход в нижние уровни со стороны гостиницы заблокирован.

— Да, господа, как вас прикажете называть? — поинтересовался я. — В прошлый раз мы так и не познакомились.

— В прошлый раз вы слишком заинтересовались устройством границы, господин Яромир. Меня зовут Всеслав, — представился старший пограничник. — А моего товарища — Стоян, и мы оба — ваши подданные.

— Простите великодушно, господин Всеслав, с моей стороны было просто неприлично больше заинтересоваться границей, чем живыми людьми.

— Что вы, господин Яромир! Граница уникальна, а мы — простые солдаты. Пожалуйте за нами в лифт.

Мы спустились на лифте на двенадцатый глубинный этаж. Стоян распахнул перед нами дверь просторной комнаты.

— Располагайтесь пока здесь, господа. Как видите, в комнате полумрак, зато снаружи — подсветка. Вы сможете наблюдать глубинную жизнь сколько захотите. Если захотите перекусить, то нажмите на эту кнопочку на столе, удобства за той дверью, а если вам понадобимся мы со Всеславом, нажимайте на эту большую красную кнопку.

— Какую?

— Вот эту, господин Яромир, которая так похожа на грушу.

— Так бы и сказали — груша. А то кнопка!

Пограничники весело рассмеялись.

— Если кому-нибудь станет нехорошо — мало ли что может случиться, немедленно вызывайте нас. И никакой самодеятельности. Это очень опасно, господа.

С этим прощальным напутствием пограничники удалились. Мы расселись на удобном диванчике и стали смотреть в окно. Море на глубине около пятидесяти метров — точнее сорока восьми — выглядело еще более спокойным и величавым, чем на поверхности. Мы смотрели на проплывающих мимо рыб, на подводные растения, на маленьких рыбок, снующих в этих растениях, как бабочки над цветами. Мне стало скучно.

— Может быть, попросим поесть, господа?

— Мы провели здесь всего лишь час, — недоуменно отозвалась Джамиля. — И до ужина еще далеко. Как-то неудобно обременять людей лишний раз, и так нас пропустили в запретную зону.

— Не беспокойтесь, госпожа Джамиля, наш кок выдал мне корзинку с провизией, — вежливо возразил Всеволод. — Господину Яромиру нужно хорошо питаться.

Всеволод достал из корзинки бутерброды, вино и сок и предложил желающим. Я немедленно принялся за еду. Джамиля подумала и тоже вооружилась бутербродом. Вино она пока что не пила. Однажды я предложил ей попробовать, она же сказала, что не хочет пить вина, пока не определилась с дальнейшими планами. Если она решит вернуться в Александрию, то совсем необязательно расставаться не только с любимым мужчиной, но еще и с любимыми напитками. А так будет меньше что терять.

После перекуси, я снова сосредоточил свой интерес на море. Я всегда любил море, и когда выдавалась возможность, ездил на Адриатику — купался, и просто часами смотрел на море. Но сейчас мне чего-то не хватало.

— Понял! — воскликнул я.

— Что именно? — заинтересовался Лучезар.

— Я понял, чего мне не хватает. Здесь нет плеска волн и морского воздуха.

Лучезар хохотнул, Всеволод хмыкнул, Джамиля ласково положила мне руку на плечо.

— Только не вздумайте открывать форточку, Яромир, — предупредил Всеволод.

Через несколько минут в комнату постучали, и на пороге появился Всеслав.

— Господа, прошу вас следовать за мной. Вы уже адаптировались под водой, теперь можете пройти в угловое помещение. Оно стеклянное, — добавил пограничник.

Мы с энтузиазмом согласились, прошли по коридору и оказались в стеклянной комнате. Стеклянной сверху, снизу и с трех сторон.

— Это лоджия, господа. Как вы понимаете, в подводной части здания все лоджии застеклены.

— А если захочется искупаться? — невинно поинтересовался я.

Всеслав поперхнулся.

— Купаться на границе?

— А что?

— Это очень опасно, господин Яромир. Когда мы, я имею в виду служащих границы, хотим искупаться, мы отплываем на катере подальше в море.

— Понятно.

— Вы еще не ужинали, господа? Ну тогда я велю подавать. Господин Венедим распорядился принять вас по высшему разряду.

— Скажите, а кто он, этот господин Венедим? Я однажды встречался с ним, мы поговорили о том, о сем, но этот вопрос я так и не задал. Только не обвиняйте меня в избытке деликатности. Он просто не пришел мне в голову.

— Господин Венедим — начальник Европейского Сектора, — объяснил Всеслав. — Он вспоминал вас и вашего брата. По-моему, ему было очень приятно поговорить с людьми, не имеющего прямого отношения к границе. Для стражей это непозволительная роскошь. Да вы и сами понимаете — ваш брат не присоединился к стражам только из-за своего высокого положения. Иначе его путешествие закончилось бы уже в Светлогории. А встреча с вами для господина Венедима была особенно интересна. Он очень тепло отзывался о вас.