— Стас? Проси. И принеси чая.

К слову сказать, единственным орденом, дававшим право на «кавалерство», была Зеленая Ветка. В свое время Милана дружно принялись именовать господином кавалером, но он попросил промежуточное звание опускать, и осталось просто — господин Милан.

В просторный кабинет верхневолынских князей от науки вошел человек лет сорока. Высокий, плотный, с вьющимися русыми волосами и голубыми глазами.

— Рад видеть тебя, Стас, — Милан встал навстречу гостю. — Почему не заходишь?

— Здравствуй, Милан.

— Садись, сейчас Людочка принесет чаю. Так куда ты пропал? Я понимаю, конечно, дела, но мог бы и зайти когда никогда.

— Куда? В королевский дворец?

— А почему бы и нет? И Вацлав и Яромир будут рады тебя видеть.

— Вацлав — может быть, а Яромир же меня на дух не переносит. Нет, он приколол орден к моей груди и сказал, что согласен с решением Вацлава, но он не простит меня до самой смерти.

— Ерунда, он не злопамятен.

— Ты сам слишком хороший, Милан, и всех видишь исключительно в розовом свете. Человек, двадцать лет пробывший правящим королем, просто не может быть добреньким. Хотя бы потому, что привык по долгу службы, принимать и проводить непопулярные решения. Да что король — любой руководитель страдает от того же самого. Возьми, к примеру, себя. За каких-то полтора месяца запугал весь штат настолько, что они с утра не решаются поздравить тебя с днем рождения и позвали меня на подмогу. Кстати, я от души поздравляю тебя, Милан, и хочу пожелать, чтобы все твои дальнейшие приключения были не столь опасны для здоровья, как некоторые предыдущие.

Милан засмеялся.

— Спасибо, Стас. Знаешь, я совсем забыл про свой день рождения. Замотался в последние дни и забыл. Да тут еще Яромир пропадает где-то целыми днями, а Вацлав, хоть и старается не срывать на мне за это зло, но, поневоле, больше обычного давит по работе. Слушай, мне, вероятно, нужно накрыть стол для сотрудников?

— Не волнуйся, для этого есть секретарь по общим вопросам. Он уже обо всем позаботился. Но уже полвторого, а обед у нормальных людей начинается в час. Все собрались и думают, на какой козе к тебе подъехать.

— Можно подумать!

— Вообще-то можно. Ты для них человек новый, к тому же по Медвенке гуляет упорный слух, что ты женишься на сестре невесты князя Венцеслава, так что от тебя здесь ждут любой пакости. Собственно, поэтому меня и подрядили просить ваше превосходительство удостоить своим присутствием торжественную часть.

— Постой, они что же, заранее послали за тобой?

Стас засмеялся.

— Нет, конечно. Просто я зашел тебя поздравить, а меня тут же припахали.

— Тогда идем. Но, Стас, раз уж у меня день рождения, то после этого официального мероприятия давай продолжим все это в более непринужденной обстановке у Яромира. Ручаюсь, он и не подумает вызвериться в твою сторону. Конечно, если мы его сможем застать.

— А что, это нелегко?

— Он выздоравливает, Стас, после затянувшейся на годы болезни, и его тянет двигаться, гулять, радоваться жизни. Он слишком долго делал то, что считал себя обязанным делать. Сейчас же Яромир сорвался с короткого поводка, на котором его держали здоровье и обязанности. Знаешь, как щенок, дорвавшийся до прогулки?

— Ну, у тебя и сравнения!

— Непочтительно, знаю, зато верно.

— Ну ладно, ваше превосходительство, идем, тебя ждут.

— Только не называй меня так, Стас. Да ко мне так никто и не обращается. Разве что уж в совсем официальной обстановке.

— А в твоем кабинете она какая? — поинтересовался Стас.

— Приватная. Да, Стас, а что нужно делать на приеме?

Стас вздохнул. Все-таки Вацлаву нужно было бы самому проинструктировать своего секретаря. Но он вчера вечером забыл об этом, занявшись каким-то специальным вопросом, потом вернулся с прогулки Яромир, в общем, вспомнил обо всем Вацлав только утром. И послал за ним, Стасом.

— Нужно посидеть несколько минут, выпить заздравный тост, произнести свой тост в ответ с выражением благодарности всем присутствующим, после чего можешь сослаться на дела и сбежать.

— Да? — в голосе Милана легко различалось сомнение.

— Если хочешь, можешь остаться.

— А что подают из напитков?

Стас дернул плечом.

— Водку, коньяк, сок.

— Отлично, — Милан несколько приободрился.

— Я сказал Вадимиру, что ты, обычно, предпочитаешь коньяк.

— Что?!

Стас рассмеялся.

— Так я и знал. Я сказал, что ты пьешь или сок, или сухое вино. Не беспокойся, Милан, все пройдет в лучшем виде.

Милан и Стас вышли из кабинета и прошли в столовую. Сегодня столы были составлены буквой П, за ними уже сидели люди. Те, с которыми он расстался какой-нибудь час назад по окончании совещания, помощники и секретари. Кроме обычных научных и околонаучных работников были еще и ученые производственники. Стас сел к прочим собратьям по производству и ободряюще кивнул Милану.

Милан собрался с духом и прошел на свое место. Он терпеть не мог торжественных церемоний. Однажды ему приснилась церемония награждения его орденом Зеленой Ветки, так Вацлав прибежал к нему среди ночи, решив, что у Милана каким-то образом открылась залеченная еще в Полесье рана. Сейчас же Вацлав, вероятно, решал те самые государственные дела, отвертеться от которых он так стремился. Мда, в конце концов, придется потерпеть. Вацлав то терпит! Хотя, он — принц, ему положено. Но, может быть, если бы ему дали выбор, он бы и не стал рождаться принцем?

С этими утешительными мыслями Милан занял свое место во главе стола.

Ладимир, декан факультета оптической магии, в настоящее время считающийся первым заместителем ректора, то бишь, Милана, произнес краткую поздравительную речь, Милан поднес к губам бокал с вином, сделал маленький глоток и принялся оглядывать собравшихся, прикидывая, не пора ли выступить с ответной, благодарственной, речью и слинять. Он обменялся взглядом со Стасом, пожалел, что тот сидит так далеко от него и вдруг встретился взглядом с темно-серыми недоброжелательными глазами. Милану показалось, что ему уже случалось сталкивать с обладателем этих глаз. По крайней мере, он прекрасно помнил этот жесткий, испытывающий взгляд. Странно, у него же нет знакомых в этом ученом мире. По крайней мере, в его высшем эшелоне. Но эти стальные глаза, светло-русые волосы… Человек что-то проговорил, улыбнулся, и Милан вспомнил. Этот голос прошлой осенью рассказывал ему о температурно-градусной кривой князя Венцеслава. Он может и сейчас бы не вспомнил, но Слободан насмешливо разглядывал его бокал и что-то говорил соседу о вине.

— Рад видеть вас, Слободан, вы давно в Медвенке?

— Нет, ваше превосходительство, я прибыл только вчера вечером. Зашел сегодня во Дворец Науки решить вопрос, а мне сказали, что основной вопрос сегодняшнего дня — это день рождения вашего превосходительства.

Милан высокомерно поднял бровь и любезно улыбнулся.

— Я-то думал, похвастаться перед коллегами близким знакомством с ученым мужем, а вы мне так вот сразу — ваше превосходительство. Я понимаю, конечно, господин Слободан, что это для меня встреча с вами была событием, а для вас я был один из многих, так что прошу извинить, ежели я что не так сказал.

Слободан спохватился.

— Ну что вы, господин кавалер Милан.

— Вам не нравится мой орден? — Милан невинно улыбнулся. — А, по-моему, он очень красив. Или вы считаете, что мне его повесили не на то место? Ну, так претензии к королю Яромиру.

Милан сдержался и не потер грудь. Он понимал, что для этих ученых мужей он никто — так, выскочка, один из временщиков. Сейчас он в фаворе, через пять минут он прискучит и его место займет другой такой же. Университетские деятели привыкли, что их начальник — принц. Пусть не всегда умный и знающий, но уже в самом его титуле крылось очарование истории. Можно было вспомнить Владиса, а можно Венцеслава. Деятели совершенно разные, но за блеск можно многое простить. В конце концов, только наукой руководил брат короля, ежели таковой, конечно, имелся. Иногда на этом месте оказывалась сестра. Но совершенно посторонний человек? Вот так вот, молодой человек с ветра? Без особых знаний или заслуг, не имеющий даже магического образования?