Юноша рассмеялся от нахлынувшей на него радости и спросил:

– Скажи мне, милый друг, ты считаешь, рассказы Камнеликого вызваны лишь его воображением? Или на самом деле существуют Призраки Пустоши?*

– Старик говорит правду, – ответила девушка. – Об этих призраках в древности было сложено много легенд, и им, несомненно, можно верить, и всё же сама я никогда не встречала Призраков, да и ничего, что испугало бы меня, только злых людей. Может быть, конечно, печаль моего угасающего рода захватила меня так сильно, что я не замечала их. А может быть, они и сами боялись меня и того гнева, что породила печаль моего рода.

Юноша серьёзно посмотрел на девушку. Казалось, её мудрые слова затронули его до глубины души. Она же произнесла:

– Впрочем, мы должны говорить о живых – о тебе и обо мне. Пойдём же, мой друг, – и она легко переступила через порог, увлекая его за собой. Из-за маленьких окон внутри дома было мрачно и темно. Стены и крыша были сложены из камня. Деревянными в доме оказались только лавочки и стулья, а также небольшая надстройка над дверьми в противоположном от возвышения конце зала. Двери эти вели в кладовую. Из дерева были срублены и внешние пристройки, но они, казалось, появились около дома только недавно. Нужно сказать, что сиденья на возвышении были вырезаны из камня прямо в торцовой стене. Резьбы на них было мало, над средним сиденьем красовался образ волка. Юноша оглядел зал. Он решил, что из конца в конец будет футов семьдесят. Сквозь полумрак он сумел разглядеть на стенах те изящные шпалеры, которые уже видел в лесной хижине.

Девушка подвела Златогривого к возвышению и остановилась, опершись о подлокотник одного из каменных сидений. Некоторое время она молчала, а затем обернулась, посмотрела на юношу и произнесла:

– Ты и в самом деле похож на умелого воина, но всё же я рада, что тебе не пришлось сражаться по дороге сюда. Скажи, Златогривый, – она взяла одно копьё из тех, что он держал в руке, – хорошо ли ты управляешься с копьём?

– Говорят, хорошо, – ответил юноша.

Девушка нежно взглянула на него и спросила:

– Не покажешь ли ты мне своё мастерство? В этом зале или лучше нам выйти наружу?

– Можно и в зале, – ответил он. – Всадить ли мне этот наконечник в притолоку двери в кладовую вон там?

– Да, если сможешь, – кивнула она.

Златогривый улыбнулся, взял у девушки копьё, уравновесил его, потряс им, потом внезапно откинул руку назад и метнул. Копьё со свистом понеслось вперёд, ударилось в вышеназванную притолоку и вонзилось в неё, задрожав. Юноша спрыгнул с возвышения, перебежал зал и, вытащив копьё, быстро вернулся на возвышение и снова бросил. Во второй раз копьё попало в то же самое место. Тогда юноша взял со стола второе копьё и метнул. Два копья бок о бок торчали из деревянной притолоки. Теперь юноша подошёл к ним не спеша, вытащил оба копья и вернулся к девушке, внимательно наблюдавшей за ним. Её щёки порозовели, а губы чуть-чуть раскрылись.

Она сказала:

– Поистине хороший бросок. Гораздо лучше, чем умеют не самые способные копейщики из наших.

Златогривый засмеялся:

– Верю, – сказал он. – Вряд ли я здесь для того, чтобы учить тебя бросать копья.

– Неужели с тобой никогда не расплатятся за ту небольшую драку? – спросила она.

– По крайней мере, пока со мной ещё не расплатились, – ответил он.

Девушка покраснела, вспомнив, что говорила ему в горах, а он, положив руку ей на плечо, робко поцеловал её в щёку. Она не воспротивилась и не пыталась уклониться, а серьёзно сказала:

– Ты и в самом деле хорошо метаешь копья. Думаю, мой брат полюбит тебя, когда увидит один-два твоих удара, нанесённых в гневе. Но сейчас, доблестный воитель, здесь нет врагов, а потому иди в тот конец дома. В дальней пристройке ты найдёшь чистую воду. Смой с себя пыль, сними шлем и кольчугу и побыстрее возвращайся – будем есть, а то я проголодалась, да и ты тоже.

Юноша сделал всё, как она попросила, и вскоре вернулся, держа в руке шлем и кольчугу. Шагал он бодро и уверенно и выглядел так, что приятно было смотреть.

Когда Златогривый вернулся на возвышение, стол уже был накрыт. Подруга произнесла:

– Вот теперь я узнаю тебя, Златогривый. Подойди же сюда, сядь возле меня и ешь. Скудное угощение приготовила тебе Лесная Дева, гость. Ты привык к пище из Дола, а мы живём слишком далеко от людских поселений, чтобы иметь на столе изысканные блюда. Возможно, вечером, когда все вернутся, стол станет богаче, но и тогда у тебя не будет тех лакомств, которые, по словам Камнеликого, ты мог бы найти у лесных духов.

Девушка рассмеялась, и Златогривый присоединился к ней. Стол, и в самом деле, был простым: творог да свежий сыр – пища пастухов. Божественноликий весело сказал:

– Для меня это желанная пища. Всё хорошо, что даёт Подруга.

Девушка, подняв руку, начертала над столом знак Молота, затем взглянула на Златогривого и спросила:

– Скажи, Златогривый, изменило ли божество Земли мой облик? Стала ли я такой, какая я на самом деле?

Юноша наклонился к её лицу, и ему показалось, что оно такое же чистое, как воды горного озера, что каждая черта его так изящна, словно над ней много дней кропотливо работал в кузнице отец юноши, пока не получился превосходный образец его мастерства. Златогривый постыдился вновь поцеловать девушку, решив про себя: «Это прекраснейшая женщина в мире, и именно её в этом году я поклялся взять в жёны». Вслух же он произнёс:

– Я вижу лицо Подруги и не замечаю, чтобы оно изменилось.

Девушка вновь слегка покраснела, и счастливое выражение на её лице стало ещё заметнее. Юноша смутился от охватившего его желания и от очарования девушки.

Но вот Подруга встала и, подойдя к нише в стене, взяла рог, окованный серебром, как ковали древние кузнецы, наполнила его вином и протянула юноше, молвив:

– Гость из Дола, я пью за твоё здоровье! Когда же ты выпьешь в ответ за моё, то мы начнём серьёзный разговор. Я и в самом деле лелею надежды, груз которых чересчур тяжёл дочерям человеческим, но ты сын вождя и, может быть, сможешь помочь мне снести их. Давай же говорить напрямую, без обмана, доверяя друг другу.

Она отпила из рога и передала его юноше. Он взял девушку за руку, которой она держала рог, поцеловал её и сказал:

– Здесь, в этом доме, я пью за здоровье сынов Волка, кем бы они ни были. – Юноша отпил из рога и продолжил: – Я буду говорить с тобой просто и без обмана. Я устал от лжи, а ради тебя я уже много раз лгал.

– Ты больше не будешь лгать, – ответила Подруга. – А здоровье тех, за кого ты пил, в порядке, и это для тебя хорошая весть. Давай же теперь устроимся здесь, на этих древних сидениях, и поговорим.

Они сели. Мартовское солнце клонилось к западу. Девушка попросила:

– Сперва расскажи мне, что происходит в Доле.

Златогривый рассказал об ограблениях и убийстве в Лесной деревне.

Девушка произнесла:

– Всё это мы уже знаем, а кое-что даже лучше тебя или лучше, чем ты мог бы знать. Ведь это мы грабили Гроша Долговязого и Оленебоя. Позже я расскажу тебе об этом. Что ещё ты можешь поведать мне? О чём клялись над священным кабаном в этом году?

Златогривый рассказал о клятве Щетины. Девушка засмеялась:

– Он сдержит своё слово, но не обагрит клинка.

Затем Златогривый рассказал о клятве своего отца. Девушка на это ответила:

– Это хорошая клятва. Так он и поступит, даже если бы и не было никакой клятвы, он поступил бы так же. Все должны верить слову Железноликого. А ты, друг мой, какую клятву принёс ты?

На лице юноши отразилось беспокойство, когда он отвечал:

– Я поклялся взять в жёны прекраснейшую из женщин, даже если против будут все жители Дола и те, кто живёт вне Дола.

– Хорошо, – кивнула девушка. – Мне нет нужды спрашивать тебя, кого ты назвал «прекраснейшей из женщин». Я уже вижу, что ты считаешь меня достаточно красивой для того, чтобы так называть. Друг мой, твой род, возможно, будет против твоего решения, равно как и род Наречённой. Может быть, и мой род возражал бы, если бы всё пошло не так, как сейчас. Но пусть даже все вокруг восстанут против этого, я не воспротивлюсь. Наш брак – это правильное и мудрое решение.