Наконец, большой их отряд вклинился в толпу женщин и детей, прокладывая дорогу к своему месту. Воинов не только было на две двадцатки больше, чем во время военного смотра, но они ещё взяли с собой детей, женщин и дряхлых стариков. Кто-то шёл пешком, кто-то ехал на быках или ослах, потому дорога и заняла столько времени. Впереди отряда несли знак Боевой Стрелы и знак Копья. Более того, впереди несли большое древко, вокруг которого было завёрнуто полотнище флага, связанное пеньковой верёвкой, – изображённое на нём было сокрыто от всех.
Пришедшие были крепкими, могучими мужами – высокими и стройными, широкоплечими и загорелыми. Когда они проходили через толпу, рёв их рога смолк, и некоторое время они шли в тишине, если не считать топота их шагов. Затем вдруг тот, кто нёс сокрытое знамя, поднял одну руку, и все запели – с этой песней они и пришли на своё место. Вот часть из того, что они пели:
О солнце, на небе ты ярко блистаешь,
О солнце, ты много чудесного знаешь!
Ты видишь и дом богача на земле,
И беды, и горести в призрачной мгле.
И ты наблюдаешь за дивным народом,
За страхом, сомненьем и дней хороводом,
Ты видело Пламя, что из лесу вдруг
На город обрушилось, сея испуг.
То в город пришёл смуглолицый владыка,
И город затрясся от стонов и криков,
Стена пошатнулась и кровля сгорела,
Ты, солнце, на это спокойно смотрело.
Когда же недолгая ночь миновала,
И взору картина убийства предстала,
На это ты, солнце, взирало с небес,
Твой свет золотой не померк, не исчез.
Любовник Зари, ты нам друг или недруг?
На землю бросаешь лучи свои щедро,
На слабых людей, что в лесу затаились,
В неведомой чаще, как звери, укрылись.
Ты видел, как люди от страха сжимались,
По лесу ползли, унывали, скитались
Не год и не два – много лет, час за часом
Отсчитывал время ты нам безучастно.
Заря повторялась назавтра зарёю
И осень сменялась зимой и весною,
Но Волк одолел этот путь, и лучи
Твои озарили стальные мечи.
Песня закончилась, и отряд жителей Леса шумно, словно воды реки, прорвавшей дамбу, занял оставленное для них место. В свете утреннего солнца они размахивали над головой блестящими мечами, и из их строя послышались необычные крики, перемешанные с радостными воплями, но вскоре их обеспокоенные передние ряды подались назад и упорядочились. Блестящие мечи застыли вертикально в их руках. Все, кто видел этот отряд, мог бы назвать его Ужасом Битвы и Воздаянием врагам. Вооружены они были хорошо, ибо хотя многое из их вооружения было старым и слегка поношенным, но сделали его умелые кузнецы древности. Кроме того, если у кого-то и не нашлось подходящего собственного вооружения, то его выковал Старейшина со своими сыновьями.
Пред этой стальной стеной стояли два высоких воина. Они держали в руках знаки Боевой Стрелы и Копья, а между ними стоял самый высокий муж во всём собрании – он держал большое древко скрытого знамени. Протянув руку, он сорвал пеньку, которую, на самом деле, связали очень слабо, и с криком обеими руками потряс сверху древко. Тотчас развернулось Знамя Волка со встающим за его спиной ярким солнцем, знамя, которое недавно выткали женщины из родов жителей Леса. Свежий ветер развернул его, и оно зареяло и затрепыхалось пред собравшимися воинами.
По холму народного собрания разнёсся крик громче прежних, и все затрясли над головами оружием. Гости из Долины Теней, стоявшие вместе с воинами рода Лика, просто бушевали: некоторые из них выбежали на Поле, прыгая от радости, подбрасывая в воздух мечи и ловя их за рукояти. Посреди всего этого шума жители Леса стояли тихо и неподвижно, как перед атакой.
А как же брат и сестра? По лицу Лучезарной разлилась краска, девушка прижала руки к груди, но слёзы перебороли её, грудь заколыхалась, слёзы брызнули из глаз, и её тело затряслось от рыданий. Могучеродный же был спокоен и глядел прямо перед собой. Глаза его сверкали, челюсти сжались, правой рукой он сжимал рукоять меча, лежавшего на коленях. Наречённая, стоявшая в своих усыпанных драгоценными камнями сверкающих доспехах впереди воинов рода Вола рядом с сиденьями вождей, заметила Божественноликого, и лицо её вспыхнуло и засияло, и она не могла оторвать от юноши взгляда. Лицо Старейшины выражало довольство и гордость, но радость его омрачалась состраданием. Божественноликий был похож на идола божества Войны. Он не двигался и не глядел на Лучезарную. В голове его вертелись мысли о горе, что приходит после сражения, он думал о смерти друзей, о народе, который любил его. Эти мысли тяжёлым грузом лежали на его сердце и совсем не подходили к ликующим крикам, раздававшимся вокруг.
Глава XXXVIII. О народном собрании: примирение и прощение обид
Крики всё не смолкали. Старейшина поднялся со своего места, и всем стало ясно, что следует начать народное собрание и, нисколько не медля, обсудить вопросы войны, союза и выбора военного вождя. И Старейшина приступил к освящению народного собрания: он подошёл к Алтарю Богов, взял с него золотое кольцо и надел на руку, затем, вытащив меч, взмахнул им на четыре стороны света, и тотчас же шум и крики смолкли. В полной тишине он произнёс:
– Сим провозглашаю открытым народное собрание жителей Дола, Пастухов и жителей Леса во имя Воина, божества Земли и прародителей наших родов! Пусть же никто не нарушит мир во время народного собрания! Пусть никто не встанет против другого, не возьмёт в руку клинка, палки или камня! Если кто-то нарушит мир священного собрания, путь он будет проклят, словно дикий зверь, зашедший в священное место. Пусть он будет изгнан из дома от очага, пусть никто не делит с ним ложе, стол, луг и поле. Пусть никто не помогает ему хлебом, мясом, вином, куделью, шерстью или какой-либо тканью, мечом, щитом, топором, плугом, конём ли, быком ли, ослом ли, ни верховым животным, ни тягловым, ни телегой, ни лодкой, ни указанием пути, ни огнём, ни водой, ничем из богатств земли. Пусть тот, кто изгнал, будет изгнан. Теперь же начнём народное собрание жителей Дола, Пастухов и жителей Леса.
С этими словами Старейшина вновь взмахнул мечом на четыре стороны света, и вернулся к своему месту, и сел, но потом он опять встал и молвил:
– Если один из вас хочет выступить против кого-нибудь и потребовать компенсацию или обвинить в преступлении, то пусть он выйдет вперёд и провозгласит об этом. Тогда будут назначены судьи, которые разрешат дело сегодня или завтра. Но сначала напомню вам, что я, Старейшина жителей Дола, приговорил жителя Дола по имени Железноликий из рода Лика выплатить двойную виру, ибо на тинге города он обнажил меч с намерением нарушить священный мир. Ты, Зелёный Рукав, принеси сюда виру нарушителя мира, чтобы Железноликий мог возложить её на алтарь.
Вперёд с сумой выступил воин из рода Лика. Он поднёс суму Железноликому, и тот, приблизившись к алтарю, высыпал на него из сумы всё золото, молвив:
– Стражи Дола, подойдите сюда и взвесьте его!
– Нет, – ответили Стражи, – не стоит – все верят тебе, Старейшина Железноликий.
Народ шумно одобрил это решение, и никто не выступил против Старейшины, наоборот, даже послышались хвалебные возгласы. К тому же все жаждали услышать о войне и союзе и потому торопились разобраться с мелкими вопросами. Тогда Старейшина опять встал и произнёс:
