Дома были разными: и большими, и маленькими, по желанию тех, кто в них жил. Некоторые из них построили уже давно, но только два здания в городе были действительно древними. Некоторые, наоборот, возвели лишь недавно, но таких было мало. Клали их из камня, и клали искусно, пространство вокруг дверей украшали тщательно выполненной резьбой: орнамент, звериные и людские фигуры, – иногда такая резьба покрывала весь фасад. Как жители Леса были мастерами в деле вырезания ножом и стамеской по дубовому брусу, так и жители Дола мастерски обрабатывали тёсаный камень киянкой и долотом, и такая работа для них была только в радость. В каждом доме были общий зал и верхняя комната, в зале имелись складные кровати, по одну его сторону или по обе, также к нему примыкало нечто вроде кухни, да была ещё кладовая с внешней стороны дома – всё это располагалось очень удобно. Во всех домах жило много людей – и родичи, и те, кого приняли в род.

Ближе к городским воротам, у дороги, стоял самый большой из домов, он же считался одним из двух самых старых. Фасад его был обращён на восток, косяки и притолоку испещрял орнамент из переплетающихся стеблей, превосходивший сложностью те, что украшали другие городские здания. Над дверью, на камнях стены, было вырезано изображение воина с широким лицом: воин улыбался, но при взгляде на него становилось жутко. В руках он держал стрелу, прилаженную к тетиве, а вкруг его головы светилось кольцо, составленное как будто бы из солнечных лучей. В ногах у воина лежал дракон – он выползал из цветочного орнамента, окружавшего входную дверь, и хвост его оставался вплетённым в этот орнамент. Изображение головы воина, окружённой кольцом из лучей, многократно повторялось как внутри, так и снаружи здания, но нигде больше во всей долине нельзя было его встретить. Этот дом принадлежал роду Лика, и о нём многое можно рассказать, но сперва поведаем о том, как протекала в Доле жизнь.

В городе не было ни зала народного собрания, ни ратуши, ни церкви, какие бывают сейчас. Торговые шатры ставили повсюду, но по большей части торговали на широкой дороге между воротами и мостом. Мелкие споры горожан решали Старейшина и Стражи, собиравшиеся на поляне за воротами. Крупные же дела, такие как убийство и кровная месть, объявление войны и мира или выборы Старейшины и Стражей, оставляли народному собранию. Оно проводилось в том месте, о котором уже велась речь, в Кольце Судьбы у Алтаря Богов. Не только жители Дола, но и народ пастухов, и жители Леса собирались там, чтобы в надлежащем порядке выступить с достойными речами. Там проводились выборы и приносились жертвы богам – в благодарность за урожайный год и в память о предках. В середине зимы горожане пировали, переходя из дома в дом, – они праздновали зимнее солнцестояние*. На этих пирах многие кубки осушались в память о предках и о тех днях, когда мир жителей Дола не ограничивался одной долиной и знамёна их развивались над дальними землями.

Жители Дола селились не только в городе, защищённом стеной и рекой. Их поселения стояли везде, где находилось подходящее для жизни место. Постройки эти ничем не отличались от городских. Многие из них были обнесены оградой, чтобы их владельцы могли при случае обороняться.

Пышные сады долины были прекрасны, но главным её украшением считались рощи сладкого каштана. Его плоды приносили местным жителям хороший доход. К югу от Реки Бурной, ближе к западному выходу из долины, росли тисы – древние, высокие деревья. Жители Дола, слывшие искусными лучниками, делали луки из его древесины.

Земля долины давала хорошие урожаи пшеницы и ржи, особенно плодородным считался западный её край. В Доле росли и яблони, и груши, и вишни, и сливы – некоторые вдоль полей, другие в садах, принадлежавших горожанам или иным жителям Дола. На освещённых солнцем склонах северных гор были разбиты виноградники, и жители долины не знали недостатка в белом и красном вине.

В Доле разводили домашних животных, по большей части, свиней. Овец почти не было, ведь ими занимался дружественный народ пастухов. Лошадей во всей долине насчитывалось лишь несколько – жители Дола привыкли ходить пешком. Если же надо было взять с собой беременную женщину, детей или дряхлого старика, то вывозили подводу, запрягали в неё быков и неторопливо ехали туда, куда требовалось. Эти быки были крупными и тучными, намного крупнее тех, что разводили пастухи с холмов. Быки Дола были либо мышастой масти, либо белые с чёрными громадными рогами, чёрной кисточкой на хвосте и чёрными кончиками ушей. Жители долины держали и ослов с мулами для переходов по горным перевалам на востоке; разводили они и гусей, и кур, столько, сколько требовалось. Были у них и собаки, и много: с серовато-коричневой шерстью и с острыми носами на вытянутой морде, большие, лохматые охотничьи псы, способные вступить в схватку даже с волком.

Жители Дола занимались и ремёслами. Они прекрасно ткали, искусно окрашивая шерсть и лён в яркие цвета. Торговцы с равнины по разумной цене продавали им для этого синиль и марену*, растения же для зелёной краски можно было найти и в самой долине. Жители Дола были искусными кузнецами. В песке Реки Бурной иногда встречалось золото, а медь и олово привозили с восточных гор. Серебра было мало, а железо и вовсе приходилось покупать у торговцев с равнины. Торговцы эти приходили в долину дважды в год: весной и поздней осенью, прежде чем выпадет снег. За их товары жители Дола платили куделью или пряденой шерстью, а также хорошей тканью, мехами вина, молодняком скота – бычками и тёлочками, коваными медными чашами или золотом и серебром на вес (чеканных монет у них не было). Принимали торговцев всегда хорошо, в том числе и потому, что каждый раз они привозили с собой рассказы о равнине, о её городах, о войнах, о падении королей и вождей и о счастье полководцев.

Так жили люди Дола. Всего у них было в достатке, хотя и по-простому, без излишеств. Они много работали, а утомившись, отдыхали от труда, пировали и веселились. Их никогда не тяготили мысли о грядущих днях, и никогда с ними не происходило ничего, о чём бы им хотелось забыть. Они не стыдились своей жизни и не боялись смерти.

Дол был прекрасным, чудесным местом, и его обитатели считали свою долину настоящим земным раем. Они, прекрасно сложенные, с лёгким, радостным сердцем, гордо ступали по цветущим берегам речек и ручьёв, журчащих под зелёными ветвями.

Вот о чём повествует предание: однажды под вечер, поздней осенью, когда стояла безветренная солнечная погода, из лесу, прямо у Холма народных собраний, вышел человек. Он сел у подножия кургана, бросив перед собой тушку косули, только что убитой в чаще. Этому человеку, одетому в котту* из тёмной овечьей шерсти и шоссы* той же материи, подвязанные белыми кожаными ремешками, было двадцать три года от роду. На поясе у него висели маленький топорик и короткий меч в изящных ножнах и с не менее изящной позолоченной рукоятью. За спиной у юноши висел колчан, в руке он держал лук со снятой тетивой. Юноша был высоким, прекрасно сложенным, сильным и пригожим. Его светлая кожа изрядно загорела, щёки покрывал румянец. Лицо украшала маленькая острая бородка. Светлые вьющиеся волосы были коротко острижены, но кто угодно заметил бы, что они очень густые. Голову юноши не покрывали ни шляпа, ни капюшон, лишь украшала повязка из золотых бусин.

Присев и оглядев довольным взглядом долину, юноша опустил глаза вниз. Он смотрел на траву у своих ног, словно желая лучше запомнить прекрасный вид, только что представший пред ним. Солнце висело низко, его косые лучи золотили долину, освещая посеревшие с наступлением осени каштаны и чёрные ветвистые вязы. Вода Реки Бурной искрилась. Внизу, на лугу, медленно продвигаясь вдоль потока, паслись длиннорогие мышастые коровы. Среди коров легко и проворно прыгала пастушья собака. В том месте, где река делала крутой поворот, юноша увидел маленький алый мерцающий огонёк. Над ним, путаясь в ветвях ив, висела тонкая пелена дыма. Рядом он заметил с десяток людей: кто-то сидел, кто-то стоял, кто-то расхаживал взад-вперёд, но никто не отходил далеко от группы. Четверо были одеты в короткие тёмные платья, один из них держал в руке копьё, сверкавшее на солнце. Другие были в длинных ярких одеждах. Красные, голубые, зелёные и жёлтые цвета ткани указывали на то, что их обладательницы – женщины. Не успел юноша оторвать от них взгляд, как те, кто сидел, поднялись, а те, кто расхаживал, подошли ближе к костру. Они взялись за руки и начали танцевать на траве. Ещё один человек с собакой подошёл к танцующим; и он сам, и собака принялись бегать вокруг и между фигурами людей. Чудилось, что танцуют искусно смастерённые куколки: так чётко их было видно и такими маленькими они казались.